Он больше не будет в плену

Его биография говорит сама за себя. Причем в ней есть и типичные для времени коллизии, и уникальные моменты.

Старший брат знаменитого футболиста, олимпийского и европейского чемпиона Игоря Нетто, переживший его на восемнадцать лет.

Сын латышского стрелка, эстонец по национальности с итальянской фамилией, родившийся в Москве (1 апреля 1925 года).

Был призван в действующую армию семнадцатилетним — в марте 1943 года, десантировался в немецкий тыл на территории Эстонии в составе диверсионной группы.

Попал в плен, несколько раз пытался бежать, 15 марта 1945 года был освобожден американцами, заявил о намерении вернуться в СССР.

После «фильтрации» продолжил военную службу на Западной Украине. 22 февраля 1948 года был арестован армейской контрразведкой по доносу сослуживца, обвинен в сотрудничестве с американской разведкой.

Пережил несколько месяцев пыточного следствия (били, прижимали пальцы дверями, не давали спать), 22 мая военным трибуналом приговорен по ст. 54-1 «б» УК УССР («измена Родине, совершенная военнослужащим») к 25 годам исправительно-трудовых лагерей и 5 годам поражения в правах.

В лагере вступил в подпольную организацию заключенных Демократическую партию России, члены которой давали клятву «бороться за освобождение России от коммунистического ига». Участвовал в восстании заключенных Горлага (Норильск) летом 1953 года.

В середине февраля 1956 года был освобожден по определению Верховного суда СССР. В 1958 году реабилитирован. Окончил факультет приборостроения МВТУ им. Баумана, работал в Главном вычислительном центре Министерства судостроения, занимался созданием отраслевой автоматизированной системы управления.

С момента учреждения общества «Мемориал» активно участвовал в его работе. Постоянно боролся со всеми проявлениями неосталинизма. Написал и издал в 2014 году замечательную книгу воспоминаний «Клятва», фрагменты которой публиковала «Новая».

И это все о нем — о Льве Александровиче Нетто, только что ушедшем из жизни — 13 сентября. Сегодня девятый день.

«Новая» печатала не только его тексты, но и интервью с ним. Вот небольшая цитата из интервью Нетто:

«Я был в плену и у Гитлера, и у Сталина. Меня часто спрашивают: где было тяжелее? У себя было тяжелее. И физически, и морально. Можно ли в лагере выжить? Конечно, те, кто был в обслуге, в тепле, — выживали. Те, кто был на холоде, работал в вечной мерзлоте, — гибли как мухи. <...>

Я никогда не жалею, что был в застенках, что оказался в лагере. Если бы я просто вернулся в Союз и не оказался сразу в ГУЛАГе, сегодня я бы был совсем другим человеком… Не представляющим суть российской трагедии ХХ века».

В том, что Лев Александрович глубоко понимал и чувствовал суть этой российской трагедии, я не раз убеждался лично во время разговоров с ним при его посещениях редакции (несмотря на проблемы преклонного возраста) и в течение поездки в Барнаул на открытие «пробитого» Владимиром Рыжковым (глубоко уважающим Льва Александровича) памятника жертвам политических репрессий. Он говорил о зомбированности старых большевиков, продолжавших даже после 14–15 лет лагерей верить в коммунистическую идею и в Сталина, о рабской покорности крестьянской части народа, о «плановом хозяйстве» и пыточных методах чекистов… Вообще, он этот режим ничем не оправдывал — никакими якобы необходимостями.

И теперь как давно уже не хватает нашему футболу его брата Игоря, так будет не хватать нашему правозащитному движению Льва Александровича.

Ушел еще один из немногих перешагнувших с нами тысячелетнюю черту национальных авторитетов.