Беспилотный  проект

На днях в Москву привезли очередное светлое будущее — на тест. Белый городской электробус от КамАЗа будет ездить по дорогам Москвы два месяца. КамАЗ у Москвы — не первый претендент. С 2015 года здесь уже испытывали «венгра», «белоруса», «финна», «китайца», а также «россиян». С 2021 года, как обещает Сергей Собянин, Москва перестанет закупать автобусы с дизельным двигателем и перейдет на электробусы. Упустить возможность пощупать будущее я не могла.

В ожидании сигнала к торжественной передаче электробуса городу между прибывшими на транспортную выставку экспонатами прогуливались генеральный директор ГУП «Мосгортанс» Евгений Михайлов, директор по развитию ПАО «КамАЗ» Ирек Гумеров и другие мужчины в идеально сидящих костюмах.

— Ну что это тут у тебя? — кивнул Михайлов на футуристичное обтекаемое тупорылое нечто, с салоном, достойным яхты скромного олигарха.

Голос у Гумерова тихий, лезть в сплоченную группу на шпильках — неудобно, поэтому, когда генеральный директор «КамАЗа» Сергей Когогин передал городу торжественную бумагу, градус официоза поутих, и все пошли втихаря с USB-розетками в салоне электробуса селфи делать, я не удержалась и тоже спросила:

— Так что это у вас за, хм… болид?

— 12-местный автобус беспилотного движения, который мы делаем с НАМИ, — официально представил мне «нечто» Гумеров. — Пока прототип с рядом недоработок, но следующие образцы уже в сборке.

Про беспилотник было интересно, и все-таки я приехала за электробусом. Вернее, людьми, которые делают электробус. Оказалось, электробус в Набережных Челнах в значительной мере делает молодежь.

— А где молодежь берете? — поинтересовалась я.

— Это сложный вопрос, — вздохнул Гумеров. — Ежегодно у нас порядка 20 целевых выпускников из нашего университета в Челнах. Есть инженерный центр «Сколково» — здесь уже рынок побольше. Но хорошие специалисты сегодня — дефицит, на новые проекты не хватает.

Неподалеку в салоне электробуса молодой вихрастый специалист — заместитель генерального директора фирмы «Модус» Алексей Шабля — без устали прикладывал указательный палец к черной штуковине, закрепленной у входа в салон.

— Этот прибор — часть антитеррористической защиты автобуса, — как-то даже любовно рассказывал он всем желающим. Желающих было много — электричество пальцем не потрогаешь, а в остальном необычного в электробусе немного. — Во-первых, прибор в режиме 24 на 7 контролирует атмосферу в салоне на наличие любого химзаражения. Во-вторых, для того, чтобы запустить систему валидации и пройти в салон, пассажир должен нажать на кнопку пробоотборного устройства. Микроскопическая проба с пальца сможет показать, работал ли этот человек со взрывчатыми веществами.

Шабля утверждает, что подобные аппараты уже работают практически на всех объектах «нашего Росатома». Думаю, он имеет определенные права называть его «нашим»:

— Папа инженер-физик, мама инженер-физик, дядя инженер-физик, дедушка-инженер физик, — прямо-таки завелся москвич Алексей на «расскажите о себе», а я подумала: «Неужели и…» — Бабушка инженер-физик, — подтвердил он. — Понимаете, да?

Анализатор — лишь возможная дополнительная функция для электробуса. Если про основное, то новый КамАЗ-6282 рассчитан на 85 пассажиров, адаптирован для маломобильных граждан и перепадов температур, имеет низкий уровень пола, систему спутниковой навигации, видеокамеры и возможность ультрабыстрой подзарядки (от 6 до 20 минут) с большим запасом хода. И вообще почти полностью соответствует техническому заданию, предварительную версию которого производители, эксплуататоры и сочувствующие со всего мира тем же пятничным утром уже начали обсуждать в конференц-зале Филевского автобусно-троллейбусного парка.

На научно-технический совет в Филях я прибыла ко второму действию. Люблю мероприятия, на которых очередь в мужской туалет длиннее, чем в женский. Даже если на экране убаюкивающе мерцает тема вроде: «Решение ZF для моста с электроприводом». Пересказывать научный совет, все равно что ТЗ, которое на данный момент занимает 22 страницы машинописного текста.

Хорошо, Евгений Михайлов помог. Он уже во втором перерыве вынес журналистам предварительное резюме: совет, который был созван «для прохождения оставшихся развилок» финализированного на 95—98% ТЗ, показал, что путь выбран верный, осталось уточнить «нюансы», вроде организации процесса зарядки или использования инфракрасных обогревателей в салоне. Общий консенсус — не важно, быстрая или супербыстрая, но точно не ночная зарядка в парках. «То, что мы будем использовать троллейбусную инфраструктуру, которая создана, — абсолютно правильное решение».

Предварительно-окончательную версию ТЗ участникам совета разослали заранее. А 1 августа еще и выложили в открытый доступ в Сеть, предложив и обычным москвичам присылать свои комментарии как на электронный адрес «Мосгортранса», так и в твиттер Собянина.

— Ну и что обычные москвичи? — спросила я. Комментарии к твитту я читала: лейтмотив — «верните троллейбус» и редкие исключения в виде «остановки объявлять голосом Поклонской. В каждом должны быть моши святого» (орфография, как говорится, сохранена).

— Прислали около 200 сообщений за первую неделю, — ответил Михайлов. — От просто политических заявлений до значимых вещей. Порядка 10% содержали какие-то предложения и добавлялись в работу.

— А что вы думаете про остальные 90? — уточнила я. Он пожал плечами:

— Есть недоброжелательные комментарии, но мы к ним относимся, собственно, с позитивом. А на ругань не обращаем внимания и идем дальше.

Мы стояли в изножье огромной, составленной из столов буквы П. За соседней дверью делегаты ели круассаны. «ГАЗ» обменивался визитками с МЭИ. Китайцы косились на немцев.

— Евгений Федорович, а вы вот в детстве кем хотели стать? — спросила я.

— В детстве я хотел стать олимпийским чемпионом, — отчеканил Михайлов и не скрыл довольной улыбки. — Но, наверное, кто-то оказался более талантливым, чем я.

— Зато каждый играющий в машинки мальчик, ну, вы понимаете… — подбодрила я.

— В семь лет я занялся фехтованием, и с тех пор машинок у меня не было, — усмехнулся, да нет, даже быстро посмеялся руководитель «Мосгортранса». — У меня было оружие, шпаги — не самое плохое занятие для мальчика.

— Многие считают электробус новой дорогой игрушкой для Москвы.

— Игрушкой для Москвы был монорельс. Электробус — это мейнстрим, которым занимается весь мир. Это игрушка для Даймлера, который сегодня делал доклад, или Китая, где в этом году будет произведено порядка 100 000 электробусов? — спросил меня Михайлов и пошел открывать третью сессию.

Если по делу, то окончательную версию ТЗ планируют принять до конца года. Тогда же будет объявлен конкурс на покупку первых 300 электробусов.

А следующим праздничным субботним утром «китайца», «венгра» и «белоруса» отдали на растерзание москвичам. В тех же Филях, в рамках выставки ретротехники.

За рулем «китайца», обвешанный с ног до головы детьми разных возрастов, с глазами, полными тоски по спокойной московской пробке, сидел уроженец Пензы, а ныне — житель Тучкова, испытатель электробуса Вадим Александров. Кажется, Вадим был рад поговорить с кем-то старше пяти.

— Ну и как вам электробус? — поинтересовалась я у Вадима. «Папа, это робот, да???» — верещал у меня за спиной мальчик лет четырех. Папа пытался подтянуться на пластиковых китайских держателях для рук.

— Тихий, быстрый, аккуратный, — шелестел голос Вадима среди царящей вокруг вакханалии. — Вот троллейбус — я ведь троллейбусник, еще с 86-го, — не гудит, не шумит, здесь то же самое. Плюс экологичность. В Китае вот загазованность, поэтому они выпускают электробусы, электромобили и троллейбусы… Вообще, многие водители «за». Едешь себе, никому не мешаешь.

— А как вас в электробусники взяли?

— Я не знаю как, — Вадим чуть по­думал: — Ну, категория, стаж. На троллейбусе я бригадир узла. Чтоб нарушений не было и тэ дэ и тэ пэ…

Перед тем как пересесть на электробусы, водители проходят инструктаж по конкретной модели. Потом начинается обкатка:

— Спрашивают, что нравится, что нет, записывают, отчитываются. Я на М2 езжу каждый день. Последний раз четыре с половиной тонны загрузили. Заряд, конечно, падает быстрее — кондиционер, отопление почти ничего не потребляет, только вес. Но в департаменте рассчитали, что четыре с половиной тонны редко попадает в автобус.

У каждого автобуса свои «косяки» — для Вадима, руководства или москвичей. Вот у «китайца» — огромный запас хода («хоть до Тучкова и обратно»), но — ночная зарядка. Нерегулируемые зеркала и нет подогрева сиденья. Для мужика под два метра нет пространства между передними креслами для 45-го размера ноги — он рядом со мной минут пять примерялся. А жена его оглядела все это хозяйство и как-то даже с гордостью сказала: «Ну это, конечно, не для наших задниц!»

Я в «белорусе» тоже посидела, послушала.

— Смотри, зарядка для ноутбука у сиденья, круто! — это девушка парню.

— И так-то бьются за места, не знают, куда жопу свою посадить, а с ноутбуком что будет? — это дама постарше девушке бросила, походя так, на бегу.

У белорусского на быстрой зарядке, по словам Вадима, запас хода километров на 15. «Наш ЛиАЗ» понравился — мощный, скоростной, выносливый. Но три круга, и я сюда еду». Миниатюрного «венгра» Вадим вообще пластиковым лотком для еды обозвал. «Еще и с крышкой».

— Чем в основном москвичи интересуются? — спросила я у Вадима.

— Сколько держит заряд, всё. Но был один мужчина, пожилой, интеллигентный. Я, говорит, москвич, и никогда не думал, что троллейбусы могут убрать. Ведь их тоже развивать можно. Мне понравилось, как он сказал: — жалко, это же ведь как реликвия уже, хоть мы и должны двигаться вперед. А купить мало, надо еще грамотно обслужить.

А потом очень настойчивая маленькая девочка таки выжила Вадима из-за руля. Я уходила, а в спину мне с каким-то демоническим надрывом неслось: «Мы едем-едем-едем в далекие края!»