В ночь на 12 сентября неизвестные забросали «коктейлями Молотова» дом ветерана крымско-татарского национального движения Васви Абдураимова.

— Хвала Аллаху, никто не пострадал. От взрыва бутылки проснулась моя шестилетняя внучка Реяна и побежала будить взрослых. Горящее окно и дверь мы потушили. Одна бутылка не взорвалась, — ​рассказал Абдураимов «Новой газете».

Васви Абдураимов — ​не из тех крымских татар, которые не приняли Россию. Более того, он агитировал голосовать за нее на референдуме. Но уже после присоединения у Абдураимова с крымской властью возникли коренные разногласия. Он и его соратники призвали чиновников легализовать так называемые «поляны протеста» — ​земли, самовольно занятые крымскими татарами после возвращения из депортации. В ответ получили заявление главы Крыма Сергея Аксенова: «Прошу одуматься граждан, которые ведут сейчас самовольное строительство на незаконно занятых земельных участках. Все строения будут снесены. Не тратьте зря деньги — ​позиция обозначена».

— С «полянами протеста» я и связываю случившееся нападение. Например, на месте «поляны протеста» Стрелковой крымские власти видят многоэтажный жилой комплекс, который должна построить компания «Монолит», — ​говорит Абдураимов. — ​Мы встали на пути проекта стоимостью 32 млрд рублей.

Стрелковая находится в черте Симферополя. Несколько десятков домов и сотня «времянок» — ​сарайчиков 3x4 метра. Люди живут во «времянках» и одновременно строят себе дома.

Посреди поляны возвышается трехэтажная Айше-мечеть. Мечети на «полянах протеста» строят обязательно.

— Стрелковая образовалась в 2006 году. Сначала здесь жили 900 человек, — ​вспоминает местный старейшина Фазил Ибраимов. — ​Люди получали землю после жеребьевки: тянули листы с номерами участков из моей шапки.

По словам Ибраимова, земля под «поляны протеста» выбиралась не случайно: «Были чиновники, которые понимали нашу проблему, и указывали, какие участки свободны от обременений. Мы занимали только их».

Украинские власти обещали Стрелковую легализовать: для этого живущих здесь крымских татар дважды просили «потесниться».

— Нас попросили урезать свои участки сначала с десяти соток до восьми, а затем — ​с восьми до шести. В первый раз говорили о строительстве здесь социального жилья для учителей, а построили коммерческий жилой комплекс. Затем сказали, что часть Стрелковой расположена на территории партизанского кладбища времен Великой Отечественной. Мы оттуда ушли. А там построили сеть автосалонов.

Несмотря на обман, жители «поляны протеста» всегда шли на компромисс с властями. «Нас упрекают в том, что мы требуем дать нам землю. Мол, другие жители Крыма должны ее покупать, а татары хотят бесплатно. Но извините: у нас при депортации забрали дома, а при возвращении — ​не дали ничего», — ​говорит Ибраимов.

Украина часть своих обещаний все-таки выполнила: за счет государства в Стрелковой были проведены геодезические работы. Но закончить оформление земли не успели: Крым перешел в состав РФ. После чего дело приняло неожиданный оборот. Администрация Симферополя отдала землю Стрелковой ООО «Акура», которое, в свою очередь, отдало ее строительной компании «Монолит» под возведение многоэтажного жилого комплекса «Крымская роза». Комплекс на 9000 квартир займет 100,63 га, объем инвестиций составит 32 млрд рублей. Саму компанию «Монолит» в Крыму связывают с главой республики Аксеновым.

5 августа 2017 года в администрации Симферополя прошли публичные слушания, закончившиеся скандалом: 80 жителей «поляны протеста» в зал не пустили, и голоса распределились так: «за» строительство жилого комплекса высказались 154 участника, «против» — ​141. Но общественные слушания — ​не первый и не самый жесткий пример давления на жителей Стрелковой. В июне этого года 8 семей были обвинены в хранении экстремистской литературы и в связях с запрещенным в России меджлисом. Заявление в центр «Э» написал директор «Акуры» Валерий Семененко.

Одной из обвиненных в экстремизме оказалась многодетная мать Лилиана Хруслова.

— Меня вызвали в главное управление МВД по Республике Крым, где допрашивали насчет литературы, упомянутой в заявлении Семененко. Если честно, я и названий таких книг не знаю. Самого Семененко также вызывали на допрос, но он не пришел. В июле я и другие жители получили отказ в возбуждении уголовного дела.

— Мы считаем, что российские чиновники нарушают Федеральный закон «О присоединении Крыма». Согласно этому закону, все украинские документы на территории полуострова сохраняют свое действие. Значит, должна была сохранить свое действие и «дорожная карта» по узакониванию земельных участков крымских татар, — ​резюмирует Фазил Ибраимов.

20 августа жители Стрелковой написали письмо президенту России. Ответа пока нет.

«Курбан Кой. Поселок компактного проживания крымских татар, вернувшихся из депортации»: самодельная табличка, установленная прямо у трассы Севастополь — ​Симферополь, привлекает к себе внимание. От других расположенных вдоль трассы поселков Курбан Кой отличается разительно: съезд на него не асфальтовый, а грунтовый; рядом — ​ни остановки, ни магазина. К Курбан Кою не идут ни линии электропередачи, ни водопровод. Поселка формально вообще нет. Между тем здесь живут 50 семей крымских татар — ​около 200 человек.

По грунтовке выхожу к мечети. Большая часть построек в Курбан Кое — ​«времянки». Крымские татары строят свои дома годами, а порой и десятилетиями: у редкого жителя «поляны протеста» есть работа.

Алие Ведутова достроила свой дом еще четыре года назад, но так и не начала отделку.

— Сейчас страшно приступать, — ​говорит она. — ​Вложишь деньги, а завтра придут и все снесут. В 2015 году уже приезжали омоновцы, пригоняли бульдозер, разрушили несколько времянок.

В 2015 году жители Курбан Коя узнали, что еще с украинских времен земля, на которой стоят их дома, принадлежит сельхозпредприятию «Дон-Агро», которое намерено построить на месте поселка теплицы для выращивания овощей.

— Директор предприятия Павел Дьяченко подал на жителей поселка в суд и выиграл его. Теперь мы должны разобрать свои дома, — ​говорит Алие Ведутова.

Женщина признается: жить в Курбан Кое сложно.

— Пока лето и тепло, еду готовим на дровах в казане на улице. Зимой перейдем на баллоны с газом. Вода у нас привозная. Для электричества используем солнечные батареи: когда солнечно, хватает и на холодильник, и на телевизор. Когда пасмурно — ​приходится выбирать.

Кроме того, поскольку поселка официально не существует, жителям Курбан Коя приходится прописываться в других населенных пунктах, чтобы устроить детей в школу или детский сад.

Жители поселка уже обращались за помощью в Государственный комитет Крыма по делам межнациональных отношений, но ответа не получили. Посылали письма депутату Госдумы Руслану Бальбеку, но он тоже промолчал. У Ведутовой — ​стопка обращений, и ни одного ответа от чиновников. Она показывает одно из коллективных писем в Госдуму, поданных через приемную депутата Бальбека в Симферополе, и я понимаю, почему людям никто не отвечает — ​их обращения просто не регистрируют.

Несколько дней я пытался связаться с главой госкомитета Крыма по делам межнациональных отношений Зауром Смирновым и депутатом Госдумы Русланом Бальбеком. В пресс-службах обоих политиков сначала просили «немного подождать». А потом не ответили на официальные запросы редакции.

Васви Абдураимов, чей дом закидали «коктейлями Молотова», назвал организатором поджога именно депутата Руслана Бальбека. Сам Бальбек комментировать это отказался.

Решать проблему живущих на «самозахватах» крымских татар будут жестко — ​сносом и поджогами домов?