Конец ВИЧ-эпохи

Уж за Уралом это наверняка был самый известный российский мэр. Кто помнит фамилию мэра, допустим, Хабаровска? Фамилию мэра Владивостока знали все.

Самый известный — и, конечно, самый скандальный. Скандалы не редкость и сегодня, но какие-то всё неинтересные: украл, злоупотребил, превысил… С Черепковым все было иначе. В то, что этот человек в принципе мог быть нечист на руку, не верил, кажется, никто (про кого из сегодняшних такое можно сказать?). Черепков пришел во власть не благодаря деньгам — и не нажил денег благодаря власти. Посты Виктора Ивановича не озолотили, бизнесами он не оброс — у него были другие приоритеты. К власти его привел, как бы странно это сегодня ни звучало, народ. То есть за него голосовали люди — и никакие деньги и политтехнологи, которых тогда, кажется, еще не было (и пусть бы вообще не было), этот расклад изменить не могли. Говорю как человек, никогда за Черепкова не голосовавший.

Черепков (он же Череп, он же Че, он же ВИЧ — по инициалам) еще в годы службы на Тихоокеанском флоте постоянно что-то изобретал и даже стал заслуженным рационализатором РСФСР. Позже он изобрел самого себя как политика нелокального масштаба. Первая попытка, когда Черепков, подобно лейтенанту Шмидту, объявил в августе 1991-го, что берет командование флотом на себя, не удалась. Удалась вторая, когда в 1993 году Черепков — уже депутат крайсовета — пробрался с видеокамерой на закрытый остров Русский и показал всей стране, как там мрут от голода матросы. На том да, сделал карьеру — но попробуйте сейчас повторить этот на самом деле подвиг.

Потом была целая эпоха. Прокрутим вразброс ее кадры:

- мэр Черепков воюет с губернатором Наздратенко; - вводит бесплатный проезд в общественном транспорте; - устраивает дискотеки на Набережной и сам их посещает — пообщаться с молодежью; - круглые сутки ведет в мэрии прием посетителей и ночью общается из-под рабочего стола с космосом; - демонстрирует экстрасенсорные способности; - снимается с должности президентом Ельциным, после чего упрямого мэра выносит из мэрии отряд ОМОНа; - восстанавливается в должности судом, строит двухуровневые развязки, проспект Красоты…

И так далее.

После Черепкова мэром стал Копылов — тоже оригинал, вспомнить хоть его рассказы о производстве мазута из экскрементов. Еще позже — Николаев, фигурировавший как Винни-Пух в учебном пособии для студентов юрфака об оргпреступности Дальнего Востока. Ни один постсоветский мэр «крабово-кровавого» (определение Дмитрия Быкова) Владивостока не избежал уголовного преследования, и то, что нынешний градоначальник Пушкарев вот уже больше года под стражей, — не исключение, а правило. Скучно у нас никогда не было — но даже на столь веселом фоне Черепков был самым ярким. Дело, конечно, в эпохе, выталкивавшей на поверхность подобных персонажей, — но и в самой личности тоже.

И Копылов, и Николаев, и Пушка­рев — «люди из 90-х». Черепков — тоже человек 90-х в том смысле, что это время предоставило ему социальный лифт на реактивной тяге. Не возникни Черепков тогда, когда возник, — он остался бы скромным офицером-отставником. Выборами теперь рулят большие дяди и большие деньги.

Говорить о его политических взглядах затруднительно: какие взгляды могут быть у магнитной бури или тайфуна? Партия, созданная ВИЧем, называлась «Свобода и народовластие», а могла называться иначе — «Родина и правда». Или как-нибудь еще. Это не важно. Важно только то, что это была партия Черепкова.

Нельзя сказать, что его все любили. Многие не любили, даже считали сумасшедшим. Но у него был свой несгибаемый электорат. Черепа выносил из мэрии ОМОН — а он на выборах в одну калитку выносил конкурентов. Его называли «неваляшкой», «политическим йогом»; даже циничные политтехнологи внесли в свои методички «ВИЧ-фактор». Бороться с Черепковым можно было только вне правил. Вот и в 2001 году его по суду сняли со второго тура губернаторских выборов по невнятному поводу, в результате чего Приморье возглавил не самый заметный предприниматель Сергей Дарькин. Хотя в нулевых Череп в любом случае долго бы не продержался. Наступило другое время. Залогом трудоустройства на высокие посты стала тусклость, замешенная на лояльности.

Черепковскую эпоху Черепков пережил минимум на десяток лет, превратившись в рудимент. Политики не стало — теперь не стало и самого Виктора Ивановича. Зато старики уже рассказывают внукам истории о великом и ужасном ВИЧе. Для Владивостока Черепков стал настоящей городской легендой. Здесь его будут помнить всегда.