Двери все-таки закрываются

Из дворца Кушелева-Безбородко на Гага­ринской выносят стулья и книжные полки. Из окна биб­лиотеки во двор на лебедке спускают ящики с книгами. Студенты и преподаватели выкладывают в Инстаграм фото опустевших залов. Учебных занятий в сентябре не будет, потому что университет вынужден был сдать старую лицензию и до сих пор оформляет новую.

Прошлый год для Европейского университета был полон проверок и судебных разбирательств: после письма инициативных граждан во главе с депутатом Милоновым в июле-сентяб­ре 2016-го университет подвергся проверкам со стороны одиннадцати разных ведомств. Лицензию на образовательную деятельность Рособрнадзор, в сущности не имевший претензий к качеству образования, приостанавливал и пытался аннулировать, и первым делом ввел запрет на прием новых студентов.

Казалось, что у одного из лучших учебных заведений страны были сильные защитники: по поручению президента Ольга Голодец провела специальное заседание правительства, где говорили о том, как сделать так, чтобы не прерывать учебный процесс. Все это время университет держали на крючке, не закрывали, но и работать нормально не давали: учебный год удалось закончить потому, что судебные заседания переносились одно за другим.

В августе руководство университета приняло решение сдать старую лицензию, в отношении которой действовал запрет на прием новых студентов.

Документы на новую лицензию уже поданы, уже указан адрес нового места размещения университета. Старая лицензия была привязана к особняку на Гагаринской улице. Но прекрасный Малый Мраморный дворец не приспособлен для занятий. Был проведен архитектурный конкурс на проект реновации здания, предполагающий и реставрацию исторических интерьеров, и создание новых. Победил проект француза Жана-Мишеля Вильмотта, который, бережно относясь к памятнику, убирал советский новодел и давал жизнь современным пространствам, где можно учиться.

Сегодня реконструкция дворца оказалась под вопросом. Хотя Алексей Кудрин и Михаил Пиотровский писали о проблемах Европейского университета президенту, и в резолюциях на них Владимир Путин просил поддержать реновацию, городские власти предпочли выжить из дома неудобный вуз, прикрывшись интересами детей, — ​объявлено, что в здании будет центр детского творчества. Кстати, идея отдать дворец детям принадлежит «ольгинским троллям». Впервые публично ее в декабре 2016 года высказал аноним с ником Папазол. В комментарии к публикации ­fontanka.ru он написал: «Лучше бы дом детского творчества там открыли». Получается, что раз тролли об этом узнали раньше всех, то кампании против ЕУ координировали на самых разных уровнях. Но это уже из области конспирологии.

В 2015 году в очередной договор аренды был внесен пункт, значение которого в университете недооценили: в случае нарушения охранных обязательств город может договор расторгнуть. В это время уже шла интенсивная работа по подготовке к реновации совместно с государственной инспекцией по охране памятников.

У авторов интриги был свой замысел. Особенности здания, которые оказались нарушением охранных обязательств, были инспекции хорошо известны — ​их планировалось устранить в процессе реновации. Это были три пластиковых окна, выходящих во двор, и пристройка, поставленная в 70-е годы институтом охраны труда для хранения ядовитых реактивов.

В некотором смысле университету повезло — ​судебные приставы еще не пришли выселять педагогов и ученых. Поэтому переезд происходит в спокойном, а не экстренном режиме. Решение суда еще будет оспорено в кассационной инстанции, так что призрачная надежда вернуться в эти залы остается.

Ожидание лицензии держит университет в подвешенном состоянии. Рособрнадзор, выдающий эти документы, обещал все сделать без проволочек. Но надежда на это невелика: новому зданию, куда переезжает университет, предстоит придирчивый осмотр выездной инспекции и проверка на соответствие всем требованиям. Как только лицензия появится, вуз объявит набор студентов.

Илья Судаков — специально для «Новой», Санкт-Петербург