«Я должен рассказать вам об искусственном хрусталике»

Далекий 1963 год. Первый Всероссий­ский съезд офтальмологов в Красно­ярске, на который меня, молодого врача, делегировала с докладом Московская глазная клиничес­кая больница в качестве награды за недавно защищенную канди­датскую диссертацию. Гуляя накануне открытия съезда по Крас­ноярску, у входа в краеведческий музей встречаю профессора М. М. Золотареву из Минска, которая знакомит меня со своим спутником — молодым человеком, слегка коренастым, с красивым мужественным лицом, волевым подбородком, цепким, искрящим­ся взором и ежиком густых волос. «Знакомьтесь, Леночка, Свято­слав Федоров из Чебоксар. Очень хочу, чтобы вы подружились, ведь вашему поколению принадлежит будущее офтальмологии». Дорогая Мария Михайловна! Всю жизнь благодарю вас за эту встречу и ваше напутствие, подарившее мне лучшего друга!

Так вот он какой, Федоров! Слух о смельчаке, имплантиро­вавшем в глаз вместо мутного хрусталика искусственную линзу, доходил до московских окулистов, вызывая у молодых удивле­ние, недоверие, неподдельный интерес, а у большинства законо­дателей офтальмологической науки — абсолютное неприятие.

Оказалось, что мы оба остановились в небольшом мотеле на окраине Красноярска, где было немало молодежи. Все вечера, а порой и до поздней ночи в тесных номерах, коридорах, даже гладильной комнате шли горячие споры, бурные дискуссии о жиз­ни, о времени, горизонтах будущего, целях и средствах их дости­жения. Свежий ветер шестидесятых годов будоражил наши умы и вселял надежды...

Когда появлялся Святослав Федоров, разноголосица стиха­ла. Все невольно прислушивались к его смелым суждениям, под­чиняясь властному, сильному рокоту его голоса, заманчивости дерзких мечтаний. Черты лидера уже тогда становились очевидными. В один из дней была экскурсия на знаменитые Краснояр­ские горы «Столбы». Поднимаясь наверх, мы, держась за руки, помогали друг другу, и это было как символ стремления к верши­нам науки, преодоления трудностей, неизменной взаимной под­держки на крутых поворотах судьбы.

Компания была шумной, веселой. Святослав оказался заво­дилой, интересным собеседником, остроумным, подчас озор­ным шутником, очень спортивным. Он легко побеждал в перетя­гивании каната, других спортивных играх, часто демонстриро­вал ходьбу на руках. Причина подобной ходьбы открылась нам очень скоро. При спуске с горы Слава быстро пошел, вернее, как-то поскакал, обгоняя других. Случайно он зацепился спор­тивными брюками за куст и... мы увидали протез. Каким же му­жеством, какой силой духа надо обладать, чтобы тренировкой полностью функционально нивелировать наличие дефекта!

Это было только начало постижения Титана, осмыслить зна­чение которого для офтальмологии и для России еще предстоит в будущем. 1964 год. Конференция молодых изобретателей и но­ваторов в Минздраве СССР. Программа исчерпана, и вдруг я слышу громкое, требовательное «Прошу слова» и вижу Свято­слава, уверенно идущего к трибуне. «Мой доклад не включили в программу, — говорит он, — но я должен рассказать вам об искус­ственном хрусталике, о возможности дать полноценное зрение тысячам слепых людей с катарактой». Зал, как завороженный, внимал яркой, страстной речи, открывающей невиданные ранее перспективы в офтальмологии.

Потом мы долго бродили по Москве, я слушала и слушала мечтателя, идеи которого мне подчас казались иллюзорными, но убедительность доводов была неоспоримой. Всю последующую жизнь я убеждалась, что в отличие от сказочников Святослав Николаевич, великий романтик-прагматик, умел сказку делать былью, превращал самые смелые фантазии в плодотворную ре­альность. Потому что его идеи не были маниловщиной, они рождались благодаря огромной эрудиции, творческому таланту, интуиции изобретателя, отсутствию раболепия перед авторите­тами, духу новаторства. Он обладал способностью в сложных на­учных и организационных проблемах находить подчас простые, но неординарные решения, используя аналогии из разных от­раслей науки, техники, социальной жизни. За воплощение своих идей он боролся как истинный воин, прибегая ко всем видам «оружия», и в главном добивался победы.

Постоянный генератор идей, он, достигнув одного, уже мыслил о новом, не останавливаясь ни на миг в своем стремлении к прогрессу, эффективному действию. Идеями своими он щедро делился с соратниками, с молодежью, таланты которых умел распознавать, всегда им радовался, помогал реализовывать, что способствовало формированию уникальной офтальмологической научной школы С. Федорова с многочисленными учениками, последователями, сподвижниками.

Люди любили его. И не только тысячи пациентов, которых он спас от мрака слепоты. Мужественный облик, бесстрашие борца, огромная внутренняя сила, страстная убежденность, властный голос, лучезарная улыбка, проницательный взор покоря­ли многих. Магия его личности, его присутствия была порази­тельной. Я не раз наблюдала на различных форумах, как все приобретало значительно более важный и интересный смысл, стоило Святославу Николаевичу появиться в зале заседания. Его биополе, носитель огромной психической энергии, собе­седники часто ощущали на себе, подчиняясь обаянию этого уди­вительного человека. Святослав Николаевич очень любил тех­нику, техническое совершенство, удивляясь и радуясь человече­ской изобретательности и в большом и совсем в малом.

Святослав Николаевич страстно любил жизнь, ценил каж­дый ее миг, радовался счастью жизни, которого достигал, пре­одолевая все препятствия, и учил быть счастливыми других.

Он и ушел счастливым, в зените славы. Улетел в вечность, окрыленный триумфальным VII съездом общества офтальмологов России, который на рубеже тысячелетий подвел итоги пройденного и определил вектор дальнейшего развития офтальмологии, вновь безоговорочно доверив Святославу Николаевичу лидерство на этом пути.

«Не говори с печалью, что их нет, а с благодарностью, что были…»