Покаянные дни

В дополнительных требованиях Всемирного антидопингового агентства (ВАДА), выполнение которых должно обеспечить окончательное восстановление в правах Российского антидопингового агентства (РУСАДА), нет ничего экстраординарного. Пожалуй, кроме самого первого пункта, согласно которому Россия должна публично признать итоги расследования комиссии Ричарда Макларена.

В том-то и вся загвоздка. В сущности, это требование публичного покаяния, чего от нынешней России дожидаться бессмысленно.

Перечень, к счастью, не содержит критериев вроде пресловутого «изменения менталитета по отношению к допингу» — исполнить подобное есть задача из области фантастики, равно как невозможно и оценить все относящееся к области «изменения менталитета». Собственно, двухлетняя история противостояния России и Запада в «допинговой» области вынуждает атакующую сторону как-то оптимизировать и упрощать претензии, а обороняющуюся — учиться грамотно формулировать ответы и стараться не преступать границ политкорректности.

Работа над исправлением ситуации должна быть соответствующим образом преподнесена. Россия основательно продвинулась именно в объяснениях того, что все делается на солидном уровне, и еще в мае заслужила сдержанную похвалу совета учредителей ВАДА за принятую на государственном уровне программу борьбы с допингом.

По сути, стороны понимают, что главное — сделать вид, иначе из тупика не выйти. Но одним хочется остаться непримиримыми борцами в белых перчатках, а другим — грамотно закамуфлировать проблему, потому что к глубинному подходу ни та, ни другая сторона не готова. Короче, Запад уже почти согласился на то, чтобы Россия хотя бы на словах признала правоту «новой инквизиции» и выполнила ряд не слишком обременительных условий.

Дополнительные требования вроде бы согласовывались с российской стороной, но помимо первого, и ключевого, пункта о «покаянии» в перечень оказался включен и второй — об открытии доступа к образцам Московской антидопинговой лаборатории. На что сразу же был получен ответ, что это невозможно в силу того, что лаборатория опечатана Следственным комитетом РФ, и до окончания расследования доступ к образцам закрыт. Подход настолько разный, что и включать этот пункт в перечень изначально вряд ли стоило. Никто доподлинно не знает, что там СК расследует, а главное — сколько это может продолжаться. Ситуация, соответственно, заведомо патовая и на данный момент неразрешимая.

Остальные пункты, даже требование о полной финансовой независимости РУСАДА от властей РФ, можно считать сущей мелочью. Кадровые изменения, образовательные программы, обучение допинг-офицеров и прочее вполне вписываются в общие договоренности. И весь вопрос в том, примет ли ВАДА российский ответ на пункт первый и согласится ли на удаление из списка пункта второго.

Глава Независимой общественной антидопинговой комиссии Виталий Смирнов уже ответил, что полностью согласиться с выводами комиссии Ричарда Макларена российская сторона не может — «доклад содержит определенные спорные позиции и положения», а то, что «у нас была проблема, был сбой…», Россия признавала неоднократно.

То есть, по-нашему, вся история с допингом — это всего лишь сбой, а в трактовке ВАДА — это программа, о которой знали и которую так или иначе контролировали государственные органы. Вот они и хотят, чтобы российская сторона произнесла весомое и всеобъемлющее «да», без всяких оговорок.

Если попытаться припомнить хотя бы одно публичное признание вины со стороны нынешней российской власти (а требование предполагает ответ именно на государственном уровне), то, боюсь, попытка будет бесполезной. Но дело не только в железобетонной позиции Кремля. Без всяких социологических исследований понятно, что и большинство населения с негодованием отвергнет любую попытку что-то признать и как-то договориться. Стереотип уже сложился, и ответ на самые невинные требования нынче звучит одинаково — Россию гнобят ни за что, у самих рыло в пуху, борьба с российским допингом — чисто политический заказ, а ВАДА только исполнитель, нас хотят снова поставить на колени, но у них не получится.

В условиях подобной «всенародной поддержки» власть ни при каких обстоятельствах не позволит ассоциировать себя не то что с преступлением, а даже со «сбоем». Но от формулировки ответа на пресловутый пункт первый будет зависеть слишком многое, вплоть до полного запрета на участие российских спортсменов в Олимпиаде в Пхенчхане. Потому что восстановление членства РУСАДА — тот самый узел, от которого станут развязываться все остальные проблемы.

Или не станут развязываться. Это как пойдет.