«Он думал пяткой»

По таланту многие специалисты сравнивали его с двумя главными футболистами XX века. Но лично я бы от параллелей воздержался. И не потому, что Стрельцов, которого называли также «футбольным Шаляпиным», был неповторим и уникален. А потому, что в годы своего расцвета ему пришлось валить лес, а не укрощать мячи и вести к победам черно-белых и сборную. Хотя даже в заключении он продолжал тренироваться и духом не падал. Его письма оттуда маме Софье Фроловне, растившей сына одной, поражают. Если не знать, что они из зоны, об этом сложно догадаться. О тюремных проблемах он почти не говорит, а если о чем-то и просит маму или друзей, то добавляет: если трудно или неудобно, тогда не надо.

Семь лет ему скостили. Но это, по сути, ничего не изменило. Еще два года после отсидки ему не позволяли играть в футбол, называя за глаза пьяницей и насильником. Руководители Федерации за Стрельцова вступаться не спешили. За него бился только родной ЗИЛ. После огромного количества писем, написанных на имя Брежнева, генсек принял у себя руководителей завода и заявил: «А я не понимаю! Если слесарь отбыл срок, почему ему нельзя работать слесарем?» И через час Стрельцов был заявлен за «Торпедо».

Сегодня существует несколько версий того, по чьему указанию его отправили за решетку. «Палачами» называют могущественных покровителей ЦСКА и «Динамо», куда Стрельцов наотрез отказывался переходить. И тогдашнего министра культуры Екатерину Фурцеву, которая «запомнила» Стрельцова после того, как на приеме в Кремле по случаю победы советских футболистов на Олимпиаде в Австралии он не стал знакомиться с ее дочкой Светланой, сказав, что у него уже есть невеста. Как бы то ни было, но его лишили звания заслуженного и по указке Никиты Хрущева дали 12 лет лагерей с предписанием «использовать на тяжелых работах». Вот так его убрали с поля в 1958 году, обвинив в изнасиловании гражданки Лебедевой. Ветераны до сих пор считают, что сборная СССР стала бы в Швеции чемпионом мира, если бы Эдика не посадили.

Не попал Стрельцов и на мировое первенство в Англии. Власти посчитали, что человек с уголовным прошлым не имеет права представлять страну и быть примером для молодежи. Особо возражал будущий министр культуры Демичев, а Брежнев второй раз вступаться за спортсмена, затмившего собой великих советских деятелей, не захотел. И даже в 1968 году, когда Стрельцова второй раз подряд признали лучшим футболистом Союза (и это после семилетней отсидки), его отчислили из сборной перед чемпионатом Европы с официальной формулировкой — «из-за возраста». И хотя в том сезоне форвард забил 21 мяч, отдельных «товарищей» это не волновало. К слову, и комментатор Николай Озеров не раз вспоминал, что ему не рекомендовали в репортажах часто называть фамилию «осужденного» бомбардира.

Но куда важнее, что болельщиков не волновали запреты и прочие указы сверху. Люди ломали железные ограды, когда игрок вернулся из заключения и начал выступать на первенстве Москвы за клубную команду завода. Свой первый официальный матч, как известно, Стрельцов провел лишь 15 апреля 1965 года в Баку. В том сезоне он отличился 12 раз в 26 матчах, а «Торпедо», спустя пять лет, вновь поднялось на вершину. Но мало кто знает, что 25 июля 1963 года Эдуард участвовал в товарищеской встрече с «Черноморцем» в Одессе. И в присутствии 40 тысяч зрителей, приветствовавших его стоя, сделал дубль. А однажды тренеру Марьенко пришлось выпустить Стрельцова на поле в Горьком, потому что болельщики грозились поджечь стадион.

Народ полюбил его сразу. Впервые белую футболку с черной буквой «Т» он надел 4 апреля 1954 года в Харькове. Шустрый парнишка со светлым лицом и русыми волосами, которому не исполнилось 17 лет, отыграл второй тайм и стал автором гола. А ровно через месяц он появился перед столичной публикой. И опять послал в сетку мяч, принесший победу торпедовцам. Буквально через год обаятельный юноша впервые дебютировал в составе сборной СССР. И за полчаса сотворил хет-трик в поединке со скандинавами в Стокгольме.

Да, он мог нарушить режим. И сильно. Гулял он так же размашисто, как и пасовал пяткой. В его биографии есть не очень достойные эпизоды. Взять хотя бы знаменитое опоздание на поезд, который вез национальную команду на отборочный матч чемпионата мира в Лейпциг. Однако именно гол 20-летнего Эдика, догнавшего команду на машине, в игре с поляками и подарил сборной право отправиться на свой первый мундиаль.

Остановить молниеносные проходы гибкого, но мощного Стрельцова, страдавшего, кстати, плоскостопием, было почти нереально. Одноклубники говорили, что он мог с двумя опекунами на плечах добежать до ворот, хорошенько до этого «накатив».

Поклонники ломились на техничную «восьмерку», обладавшую феноменальной интуицией и в доли секунды принимавшую гениальные решения, и окрестили Стрельцова русским Пеле. В 1957 году у бывшего помощника слесаря-лекальщика с завода «Фрезер» выдались знаменитые «100 дней», в течение которых он 31 раз поражал ворота соперников и оказался седьмым (!) в списке номинантов на «Золотой мяч». Вот только сразиться с бразильцем ему не дали ни в Швеции, ни в Англии. И даже когда звезды в 1965 году приехали в Москву, Стрельцов с грустью смотрел с трибуны, как Эдсон Арантис забивает Банникову, а затем и заменившему его Кавазашвили в заполненных до отказа «Лужниках». А вот за последней игрой Эдуарда Анатольевича («Торпедо» встречалось с минским «Динамо») наблюдали всего 8 тысяч зрителей. Провести прощальный матч ему, естественно, не удосужились.

Не получил нападающий и золотую олимпийскую медаль Мельбурна-1956. Не получил по той причине, что она полагалась только тем, кто играл в финале. Эдуард же, забивший два гола в четырех предыдущих встречах, в главной битве не финтил. Когда же на теплоходе «Грузия», который вез наших олимпийцев домой, Никита Симонян предложил Стрельцову свою медаль, услышал в ответ следующее: «Если еще раз подойдешь ко мне с этим — обижусь!» А потом добавил: «Я еще молодой, еще выиграю».

Но этой мечте не суждено было сбыться. Хотя и после долгого перерыва полысевший и погрузневший, но не утративший изящества мастер продолжал восхищать. Вот что писала итальянская La Gazzetta dello sport о матче «Торпедо» с миланским «Интером» в Кубке европейских чемпионов-66: «Великолепное впечатление произвел центральный нападающий русской команды Стрельцов. С ним не могли сравниться даже такие знаменитости, как Маццола, Корсо и Жаир. Он был выше их в искусстве владения мячом, в глубине и яркости футбольного мышления».

Окончательно торпедовскому волшебнику пришлось повесить бутсы на гвоздь в 1970 году, после того, как динамовский защитник Сергей Никулин, подкатившись под него в ничего не значившей игре за дубль, порвал ему ахилл.

Как это часто случается у великих спортсменов, жизнь Стрельцова по окончании карьеры не сложилась. Тренерство детей особой радости не приносило. Его родные рассказывали, что когда Эдик смотрел по телевизору футбол, то непроизвольно начинал двигать ногами — его словно тянуло назад на поле. И только игры за ветеранов являлись определенной отдушиной. К сожалению, годы тюрьмы не прошли бесследно: весной 1990-го врачи вынесли ему суровый диагноз — рак легких.

Умирал Стрельцов в онкологическом центре на Каширке. В его 53-й день рождения друзья по «Торпедо» и сборной СССР пришли к нему в палату, хотя понимали, что он уже почти никого не узнает. А ночью его не стало. Валентин Иванов, его многолетний партнер, как-то признался: «Эдуард был самым сильным среди нас всех. На поле. Но в обычной жизни не было никого его слабее».