Реквием по Рунету

Антон Носик, прощание с которым прошло сегодня в Москве, по праву считался одним из основателей интернета в России. Не в технологическом, а в идеологическом отношении: Носик не занимался коммуникациями и связью, он создавал контент. Ведь чтобы люди приходили в сеть, там должно происходить что-то интересное. Со второй половины 90-х, когда Носик делал один из первых русскоязычных блогов «Вечерний интернет», Рунет стал символом свободы и синонимом современного образа жизни. Подключаясь к нему из офисов или с домашних модемов, работавших на телефонной линии, пользователи получали именно это — неподцензурное общение, осознание собственной «продвинутости». В своем последнем интервью для созданный им двадцать лет назад Gazeta.ru Носик иронично рассказывает о том, как менялась в тот момент журналистика. «Акулы пера», запертые в своих аквариумах-редакциях, вдруг стали получать комментарии к своим заметкам от посторонних людей из сети, и это их страшно нервировало. Похожие изменения происходили во многих сферах жизни: сеть была нашей школы свободы, учебником нового образа жизни.

Интернет в итоге победил, потому что перестал быть субкультурой и стал всеобщим медиумом. Но того Рунета, который создавал Носик, больше нет: в нем больше не осталось ни свободы, ни современности. Сам автор «Вечернего интернета» был в 2016 году осужден за запись в блоге и официально объявлен российскими властями экстремистом. Впрочем, в трансформации Рунета виновато не только государство.

Во-первых, идет естественная смена поколений: российские пользователи Facebook, привыкшие чувствовать себя передовым отрядом человечества, буквально в этом году вдруг узнали, что есть какие-то люди, которым эта социальная сеть не интересна в принципе, несмотря на то, что они молоды и чуть ли не с рождения умеют выходить в сеть. За Facebook пришли Telegram, Instagram и Snapchat — старшему поколению интернетчиков в основном не понятные. Еще раньше рухнула (в культурном отношении) платформа «Живого журнала», сделавшая Рунет «нулевых» годов: мы наблюдаем, как массовые форматы в интернете устаревают, уходят в прошлое. Пользователи сети стареют наравне с другими людьми, и если вы сидите в интернете, это больше не значит, что вы непременно молодой и модный.

Во-вторых, раннего интернета, воспетого его романтиками вроде Джона Перри Барлоу, опубликовавшего двадцать лет назад «Декларацию независимости киберпространства», больше нет не только в России. Текст Барлоу начинается с таких слов: «Правительства Индустриального мира, вы — утомленные гиганты из плоти и стали; моя же Родина — Киберпространство, новый дом Сознания. От имени будущего я прошу вас, у которых все в прошлом, — оставьте нас в покое». Даже если бы «правительства индустриального мира» услышали этот совет, интернет в любом случае достался бы корпорациям. Четыре ключевых игрока — Google (Alphabet), Facebook, Amazon и Apple — делают в интернете триллионный бизнес в масштабах планеты — в основном на сборе и продаже пользовательской информации. Оборотная сторона этого процесса хорошо резюмирована в недавнем интервью философа Бориса Гройса для «Би-би-си».

В Рунете существуют десятки миллионов пользователей, сосредоточенных в сетях вроде «Одноклассников», о которых мы буквально ничего не знаем, сторонимся их.

Но главный удар по российскому интернету, разумеется, нанесло государство. В других странах власти тоже давно и активно интересуются происходящим в сети. В США создана система электронной слежки за гражданами третьих стран, Китай отгородился от мира своим «Великим файрволом», но только в России, кажется, создана настолько абсурдная, непрозрачная и принципиально невыполнимая система цензуры. На страже этой системы сегодня стоит Роскомнадзор — изначально созданный в 2008 году как скромное отраслевое ведомство, наследник Россвязьохранкультуры. Постоянно растущий список «экстремистских материалов», за перепечатку которых пользователей могут судить и даже сажать, бессмысленный закон о хранении «персональных данных», не выполняющийся ключевыми игроками рынка, блокировки сотен сайтов — в том числе по политическим мотивам, антиконституционная слежка за гражданами в рамках «пакета Яровой» — это только несколько признаков агонии Рунета, в котором место свободы занимает страх и паранойя.

Все, пожалуй, могло быть иначе — по крайней мере, в части государственной интервенции в сети. Весной 2013 года русский язык был вторым по числу сайтов в интернете в целом, уступая лишь английскому, опережая китайский и испанский. Рунет и был настоящим русским миром. И мощнейшим ресурсом развития отечественной культуры, инструментом российского soft power. После 2014 года крупнейшая иностранная часть Рунета откололась — украинцы уходят из российских социальных сетей.

Сеть, сделавшая нас свободными, покойся с миром.

комментарий

— Все, что прогнозировал Антон Носик насчет скатывания Рунета в ад, в том числе силами российского государства, пока что сбывается в полной мере. Премьер-министр Медведев выражает соболезнования по поводу смерти Носика — это притом, что в России Антона осудили за экстремизм за пост в блоге.

Конечно, Антон хотел бы видеть Рунет другим. Когда все только начиналось, в нем не было государства. Было только ограниченное количество людей, которые друг друга хорошо знали. Нам было весело и свободно — никто не мешал жить и развиваться своими силами, без участия государства. Все делалось без чьей-либо помощи.

Носик — представитель свободных людей, а свобода — это важное качество интернета.

Логический предел того, что происходит в Рунете сегодня — это не “китайская модель” закрытого интернета, а скорее очень неприятный уход нынешних властей. Сейчас в обществе налажен такой информационный обмен, мы видим такую связанность всех со всеми, что глупость цензоров становится очевидной. Будущее, с которым они сражаются, уже наступило. Понятно, что властям в нем очень неудобно, но закручивание гаек приведет только к противоположному результату. Я сам в Рунете уже долго, 20 лет, и могу кое-что прогнозировать на этот счет. Мне и сейчас все равно на Роскомнадзор: я включил VPN и забыл о том, что в природе есть какой-то «российский интернет». И Носик тоже относился к цензорам как к вредителям и всегда верил во все хорошее.

Можно, конечно, говорить про православный интернет, Царьград ТВ и так далее, но зачем? То, что эти попытки заведомо обречены на провал, очевидно практически всем здравомыслящим людям.

Я уверен, что Рунет, каким его видел Носик, рано или поздно победит.