«Повести Белкина», «Дубровский», «Капитанская дочка», лермонтовский «Герой нашего времени», повести и рассказы Чехова, «Беседы о русской культуре» Юрия Лотмана, «Пушкин в воспоминаниях современников», биографии Высоцкого, Шукшина и Вознесенского, энциклопедический труд о русской избе, «Справочник фельдшера», жития русских святых, сказки Бианки и Сутеева, Чуковский, Драгунский, Экзюпери, Кассиль и даже «Сборник законов Российской Федерации» — все это отныне издания, вредные для россиян. Подлежат немедленному изъятию с библиотечных полок, по крайней мере, в Архангельской области зачистка идет полным ходом. Правда, сами по себе «солнце русской поэзии» вкупе с «Мухой-Цокотухой» вроде бы никому не мешают. Мешают лишь те издания, что помечены «каиновой печатью»: штампом «Пушкинская библиотека» института «Открытое общество».
Первым о происходящем сообщил в фейсбуке ученый секретарь Пушкинской комиссии РАН Алексей Балакин со ссылкой на мезенских библиотекарей. По его словам, поводом стало «негласное распоряжение из центра», о котором людям запретили говорить под угрозой увольнения.
«Как было разъяснено библиотекарям, все они изданы запрещенным в России иноагентом, фондом Сороса, и потому подлежат... домыслите, чему, — пишет Балакин. — Понятно, что никакой Сорос их никогда не издавал, а на рубеже веков институт «Открытое общество» закупал лучшие книги лучших издательств и рассылал их по библиотекам, ставя на титульные листы штамп. Сейчас же все книги с подобными штампами и было велено изъять из читательского оборота, а библиографические карточки на них удалить из картотек».
В конце 90-х фонд Сороса действительно поддерживал программу по комплектованию российских библиотек. На то, чтобы наполнить лучшими изданиями разножанровой литературы 3,5 тысячи книгохранилищ, было потрачено 100 миллионов долларов. В основном закупалась классика, которая на полках библиотек «самой читающей в мире страны» была явно в дефиците, а также научная литература, словари, справочники — все лучшее, что выходило в свет. В райцентрах глубинки, где книжные магазины к тому времени давно позакрывались как нерентабельные, их бы, не будь «Пушкинской библиотеки», не увидели вовсе. Проект был призван вернуть россиянам гуманитарное знание и покрывал широкую сеть провинциальных библиотек. Название же его символично: пушкинская открытость, баланс национального и европейского, цивилизация, просвещение. Все это Генпрокуратура в 2015 году расценила как «угрозу основам конституционного строя Российской Федерации и безопасности государства». Фонд «Открытое общество» был признан нежелательной организацией.
А затем взялись за книги.
Уже в 2015 году из школьных библиотек Свердловской области убрали выпущенные при поддержке фонда книги британских историков Джона Кигана и Энтони Бивора. В начале 2016-го в Воркуте сожгли (потом, правда, уверяли, что нет) 53 учебника, изданные при поддержке Сороса, еще несколько сотен просто изъяли.
Чиновники, объясняя свои инициативы, обвиняли авторов изъятых учебников в агнажированности и дурном влиянии на подрастающее поколение. А уж Пушкин-то в чем провинился? «Плешивый щеголь, враг труда» — за такие строчки нынче схлопотать немудрено», — иронизируют в соцсетях.
Библиотекарям не до иронии.
«Когда я узнала об этом изъятии, была в шоке и недоумении, такие книги хорошие, много литературы справочного характера. В данный момент в нашей сельской библиотеке все эти книги убраны с полок, вынесены в совершенно другую комнату и закрыты темной плотной тканью — очевидно, до особого распоряжения. Я не понимаю, что хотят этим добиться? Книги эти были востребованы у читателя. Остается много вопросов, и нет ответов», — собеседница «Новой» до середины мая работала в каргопольской библиотеке. Как и все сотрудники библиотек, которые в течение двух дней, что длится скандал, соглашались пообщаться с прессой, она просит не публиковать ее имя. Установка на молчание дана под угрозой увольнения. Разумеется, устно. Как и само распоряжение об изъятии литературы. При этом региональные чиновники от культуры и образования само наличие такого приказа отрицают.
По данным Алексея Балакина, кроме устного указания, в села был вдобавок разослан своего рода черный список книг, которые надо наверняка найти и обезвредить.
Алексей иронически именует эту спецоперацию Index Librorum Prohibitorum — список книг, запрещавшихся католической церковью.
Между тем книги запрещали не только католики. Символом зарождающегося фашизма стала «Акция против негерманского духа», проведенная немецкими студентами в 1933 году. Но если костры из книг на площади Бебельплац мы еще помним, то, видимо, подзабыли, что они стали лишь финальной частью акции. Им предшествовало изъятие нежелательной литературы из библиотек и книжных магазинов. Изымали по списку. Организаторы называли акцию «ответом на всемирную клеветническую кампанию против Германии» и утверждением «традиционных немецких ценностей».
Сейчас доподлинно известно, что книги с «нехорошей» печатью отправлены «под арест» в Каргопольском, Мезенском, Верхнетоемском районах Архангельской области. Кроме того, как сообщил источник «Новой», в библиотеке Северного государственного медицинского университета такая «акция» прошла еще в прошлом году.
«В нашей библиотеке полки заметно опустели, много хороших книг с них убрали, я ползала в Интернете — там в основном про учебники речь шла, а зачем все-то подряд убирать? Это значит — книговыдача снизится, и главное, — а когда ясность-то будет по этому вопросу? Никто не знает», — сетует собеседница «Новой». «Жирные годы» никак не отразились на состоянии дел в сельских библиотеках. Так же, как и в 90-е, они не могут похвастаться избытком средств на закупки или богатыми государственными дотациями на комплектование фондов. Сейчас, уже без Сороса, фонды если и прирастают, то разве что «секонд-хендом». Спрашиваю, как комплектуется фонд в Каргополе. «Да никак, можно сказать, нашей библиотеке помогает фонд спасения церквей «Вереница» — люди просто собирают книги и отправляют нам. Я еще придумала акцию перед новым годом — денег собрать на подписку, на периодику»…
«Упорядоченному государству — порядочную семью! Нет растлевающей душу половой распущенности! Нет фальсификации отечественной истории и очернительству великих имен! Нет антинародной журналистике демократически-еврейского пошиба в годы национального восстановления! Нет писакам, предающим героев мировой войны. Да здравствует воспитание молодежи в духе подлинного историзма!» Под такие, заранее заготовленные речевки 10 мая 1933 года на Бебельплац (тогда — Опернплац) в огонь бросали Ремарка, Фрейда и Манна. 84 года спустя в стране, победившей фашизм, их пока не жгут, только прячут за плотной занавесью.
«Это была лишь прелюдия, там, где сжигают книги, впоследствии сжигают и людей», — цитата Гейне на табличке на Бебельплац. Там под ногами прохожих закрытые стеклом стоят пустые книжные полки. Такой памятник скорби. У нас памятников скорби нет, а вот пустые полки — пожалуйста. В любой сельской библиотеке.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»