Путем радикального скептицизма

«Ti estin aletheia?» (Что есть истина?) — спрашивает Пилат в Евангелии (Ин. 18:38). Эту фразу некоторые считают проявлением морального или гносеологического релятивизма, связывая ее с античными скептиками. Что имел в виду исторический префект Иудеи, читал ли он классика античного скептицизма Пиррона, который учил, что нет ни истинного, ни ложного, ни благого, ни дурного, — мы не узнаем.

Однако министр Владимир Мединский, выступивший недавно со статьей в «Российской газете» (которая стала первым публичным ответом на заявление о лишении ученой степени. — Ред.), как кажется, мог бы считаться достойным учеником Пиррона в части, касающейся радикального отвержения различия между истинным и ложным. Правда, идя по пути такого радикального скептицизма, Мединский наговорил столько, что даже Пилату за него было бы стыдно. Невозможно всерьез разбирать памфлет, направленный против существования истины как таковой, но можно и нужно — отдельные глупости его автора.

Начнем с мелочи: г-н министр приписывает заявление о лишении его ученой степени «гражданам из «Диссернета». Многократно, в том числе мною, разъяснялось, что заявление профессоров Вячеслава Козлякова, Константина Ерусалимского и д-ра филологии (PhD) Ивана Бабицкого не является заявлением «Диссернета» в силу того, что «Диссернет» занят изучением плагиата, а не профессиональной несостоятельности. «Последние желанный плагиат в моей работе искали-искали, да так и не нашли». Видно, г-н Мединский не прочел заявление проф. Козлякова с соавторами до конца. В заявлении говорится не только о несообразностях и глупостях в диссертации министра, но и о плагиате. Кажется, Владимир Мединский судит о поданном в его адрес заявлении по сообщениям СМИ. Те и в самом деле не придали большого значения утверждению о плагиате.

А между тем авторы заявления указывают на то, что фрагменты из диссертации Натальи Вощинской «Социокультурная проблематика французской «Россики» последней трети XVIII века» перекочевали к министру без ссылок и кавычек (стр. 16–17, 446–447 диссертации и стр. 9–11 автореферата). И хотя объем списанного тут совсем не диссернетовский, позволю себе процитировать проф. Козлякова с коллегами: «Небольшой объем с очевидностью не может служить извинением, поскольку речь идет о прямом присвоении диссертантом авторства положения, выносимого на защиту, — причем это положение взято им у Н.Ю. Вощинской целиком». Мой опыт присутствия на заседаниях Президиума ВАК показывает, что даже если эта инстанция склонна незаслуженно прощать десятки страниц плагиата во вводной и методической части диссертации, то на плагиат в выносимых на защиту приложениях даже старые ваковские сидельцы реагируют очень нервно.

«Ну что за «лженаука» в XXI веке?» — вопрошает министр. Насмешил, что называется. Даже в точных науках лжеученые сплошь и рядом. Помнится, на ступеньках физфака МГУ еще в мои студенческие годы ошивались какие-нибудь борцы с Эйнштейном, предлагая купить сверхценную брошюру о том, почему специальная теория относительности неверна. В бытность мою в Свободном университете Берлина к нам приходил один господин, который пытался устроиться в университет хотя бы секретарем, и рассказывал свои оригинальные теории устройства Вселенной. Когда же я просил написать его лагранжиан этой теории, он смущенно спросил меня, что такое лагранжиан. Я отправил его читать учебник, и с тех пор он не приходил. Наконец, месяц назад в ВАКе один «доктор наук» защищал понятие «биоэнергетическое взаимодействие». Когда я попытался с ним проделать ту же штуку, что и с берлинским «коллегой», — попросил написать математическое выражение для этого взаимодействия и описать его основные физические свойства — председатель Филиппов меня резко заткнул. В итоге патолог степень свою защитил. Из этих наблюдений следует, что лженаука существует как объективное явление, данное нам в ощущениях. Для г-на министра напомню, что в РАН существует комиссия по борьбе с лженаукой. Если там с его точки зрения заняты ерундой — пусть так и скажет.

Или вот еще: «Суть претензий к моей работе сформулирована в коллективном письме группы «ученых-либералов».

Письмо подписано 24 академиками и членкорами РАН — членами «клуба 1 июля». Г-н Мединский знаком с ними всеми лично, чтобы свидетельствовать об их политических взглядах? Сомневаюсь. Я имею честь быть лично знакомым с четвертью подписантов этого списка, но практически ни с кем из них не обсуждал «политику». Так почему же автор ставит клеймо «либералов» на академиках? А это тот же стиль мышления, что в его «диссертации»: либералы не любят Мединского, значит, все, кто не любит Мединского, — либералы. Все либералы — ошибаются. Отсюда следует, что все, кто не любит Мединского, — ошибаются, потому что они либералы. Где-то мы это уже читали. Ну да: все кошки смертны, следовательно, все, кто смертен, — кошки. Все кошки полосаты. Сократ смертен, следовательно, он полосат.

Здесь важно подчеркнуть, что г-н Мединский, приписывая «ученым-либералам» желание «выжигать любые иные мнения», путает две вещи: свободу мысли и необходимость критики. Нельзя никому запретить писать и говорить, что Луна сделана из голландского сыра. Но ровно по той же причине все остальные вольны глумиться над тем, кто проповедует теорию сырной Луны, и публично объявлять ее ненаучной. Свобода критики заблуждения — это ровно та же свобода, что и свобода заблуждаться.

А дальше уже ставится вопрос так: есть ли право у сообщества астрономов не включать в свои ряды сторонника теории сырной Луны? Очевидно, что свобода астрономов от общения с теми, кто считает, что Луна сделана из голландского сыра, — это та же самая свобода, что и свобода посвящать свою жизнь изучению лунного сыра.

Министр тщетно пытается обвинить членов «клуба 1 июля», и шире — «либеральную общественность» — в попытках ввести «запрет мыслить». Да мыслите себе на здоровье в журнале, прости Господи, «Эксперт», на страницах изданий, публикующих гороскопы, рекламу гомеопатии и статьи о вреде ГМО.

Министр так и не понял, что ему вменяют не идеологическую окрашенность его мыслей и не своеобразно понятую приверженность интересам России. Ему вменяют очень конкретные вещи, перечисленные по пунктам. В частности, это безграмотность (Пикколомини у него — немецкий гуманист, русский язык диссертант не отличает от церковнославянского, завоевание арабами Пиренейского полуострова ему неизвестно, итальянский клирик XVI века у него знает современное нам учение о языковых семьях), это методология (серьезное использование в качестве источников антисемитского опуса О. Платонова и школьных рефератов), это механическое копирование библиографии вместе с ошибками распознавания, незнание языка источника и смешные ошибки в выводах, связанные с неумением обратиться к оригиналу.

После трескучей демагогии о том, что «я так вижу» и что «либералы мыслить запрещают», ответов на вопросы, поставленные в заявлении, не последовало.

На что «забыл» министр ответить в своей статье:

- Куда исчезли пять монографий Мединского, указанные в«вузовской» версии автореферата? Они существовали или нет? Напомню, что «Новая газета» делала запрос в Книжную палату, и нам ответили, что таких монографий в России не издавали. - Зачем г-н Мединский сослался на несуществующую статью №10 в списке своих публикаций, если она никогда не выходила в свет? - Почему по всем (!) остальным 9 статьям приведены ложные библиографические данные — неверные годы издания, номера журналов, номера страниц? - Почему автореферат был изменен уже после представления к защите? - Почему в ваковской версии автореферата приводятся одна несуществующая монографии и одна несуществующая статья? - Почему в ваковской версии автореферата г-н Мединский приводит ложные выходные данные по 6 из 9 вышедших у него статей?

Напомню, что наличие ваковских статей и сообщение верных данных о вышедших статьях и книгах — одно из необходимых требований к диссертациям. Его нарушения достаточно, чтобы лишить ученой степени.

«Идеи и мифы — тоже факты», — пишет министр. А позвольте узнать: отсутствующие книги и статья №10 — это миф или факт? И можно ли присуждать ученую степень за мифические монографии и статьи?

Очень легко уболтать публику псевдофилософским рассуждением в духе несохранившихся трудов Пиррона на тему «существует ли истина?». Гораздо труднее ответить на вопрос: «Существует ли монография?» И министр Мединский пока так и не смог этого сделать.