ФСИН хочет молчания

Совсем недавно отгремела история о том, как мать попросила о собственном аресте, чтобы не разлучаться с дочерью, задержанной на акции 12 июня. Суд ходатайство удовлетворил и арестовал обеих. История вызвала общественный резонанс, хотя ничего необычного в ней нет. Это нормальная российская практика: наказывать родственников тех, кого государство посчитало в чем-то виновными. К тому же практика не новая, берущая начало еще со времен ГУЛАГа.

О том, что происходит с родственниками заключенных, мало кто знает. И это далеко не только страдания от разлуки с любимым человеком. Это реальное моральное, а зачастую и физическое насилие. Знаете ли вы, что во многих тюрьмах приезжающих на свидание жен и матерей заставляют раздеваться догола? А в особо циничных случаях осматривают на гинекологическом кресле? Это делается под предлогом недопущения проноса чего-нибудь запрещенного. Несмотря на то, что законом предусмотрен только личный досмотр, как в аэропорту. Несмотря на то, что тюремной системе выделяются огромные деньги на разнообразные средства контроля: от металлодетекторов до служебных собак. Несмотря на то, что основными поставщиками запрещенных вещей в тюрьмы являются сами конвоиры, ежегодно выявляются сотни подобных случаев.

Знаете ли вы, что старенькую мать могут не пустить на свидание с сыном без справки об отсутствии у нее венерологических заболеваний? Как должна чувствовать себя пожилая женщина, которую фактически обвиняют в том, что она может вступить в половой контакт со своим сыном, да еще и заразить его чем-нибудь?

В век современных технологий логистики и экспресс-доставки родственники заключенных вынуждены собирать посылки, а сами заключенные не могут их получить по 2-3 недели. Родственники вынуждены преодолевать по пять тысяч километров, чтобы повидать любимого человека. На свидание могут не пустить. Или со свидания выгнать.

Делается все это с одной единственной целью: заставить молчать. У заключенного нет своего голоса. Его единственный рупор — его близкие. Если оторвать заключенного от близких, то его голоса больше никто не услышит. А значит, все меньше людей узнают о тех беззакониях, которые творятся в наших колониях. А значит, закон можно будет нарушать снова.

Мне самой пришлось пройти через все это. Восемь с половиной лет заключения мужа превратились в непрерывную борьбу. И эта борьба оказалась успешной: муж вернулся домой живой и невредимый. Системе не удалось его сломать, а нас разлучить. Теперь мне часто пишут родственники других заключенных. На этой неделе пришло письмо из Томска от Татьяны Скакалиной. Полгода она бьется, чтобы ей дали положенное свидание с мужем. Обивает пороги больших начальников, ей обещают свидание, назначают дату, она отпрашивается с работы, начинает собираться. Но за несколько дней до назначенной даты мужа закрывают в ШИЗО. И так несколько раз. Жаловаться страшно. Ведь могут отомстить близкому человеку.

Тюремщики «жалобщиков» не любят. Потому что боятся. Ведь они знают, что нарушают закон. И что в один прекрасный день за это можно ответить. Ведь далеко не всегда удается «спрятать концы в воду», договориться с проверяющими, заставить замолчать свидетелей. Ежегодно сотни сотрудников тюремного ведомства сами отправляются за решетку.

Я могу посоветовать только одно — боритесь. Не пытайтесь давить на жалость — слабых тюремщики презирают, ломают, используют. Не верьте обещаниям и посулам — обманут. Не верьте слову офицера — в этой системе нет места для офицерской чести. Не рассчитывайте на чью-либо помощь — делайте все сами. Не ввязывайтесь в сомнительные истории с участием сотрудников. Не давайте взяток. Не нарушайте закон. Не делайте ничего такого, что может быть использовано против вас.

Постарайтесь сделать свою борьбу публичной. Выкладывайте копии жалоб в открытый доступ (например, на gulagu.net). Пишите в соцсетях. Пишите журналистам, возможно, кого-то заинтересует ваша история. Не бойтесь указывать настоящее имя. В нашей стране быть родственником заключенного не позорно. А для человека, чья фамилия хоть раз промелькнула в прессе, риски снижаются — его боятся трогать.

Ищите нестандартные решения, на которые у тюремщиков нет шаблона. Вас как минимум заметят. Заметных не трогают — по крайней мере, физически.

Стравливайте проверяющих между собой. Круговая порука разрывается, когда речь идет о личной ответственности какого-то чиновника.

Проявляйте максимальный интерес к судьбе близкого человека. Если опасаетесь обращать на себя внимание жалобами и вопросами, демонстрируйте свою заботу другими способами: приезжайте на свидания, общайтесь через таксофон, отправляйте посылки, лекарства, пишите письма, шлите переводы. Пусть понемногу, но часто. Если тюремщики знают, что за заключенным присматривают, к нему относятся иначе. И несчастья с такими заключенными случаются гораздо реже.

Оставайтесь рядом со своими близкими, пусть не физически, но хотя бы морально. История о самопожертвовании матери, с которой я начала, абсолютно правильная. Именно так и должны поступать любящие люди. Быть рядом, чтобы защитить.

И не бойтесь. Страх — это оружие тюремщиков. Наше оружие — открытость, публичность. И закон. Очень многое можно сделать, если уметь им пользоваться.