ММКФ. Нелицеприятное

Есть расхожее мнение, мол ММКФ давно перестал быть привлекательным для зрителя. Не соглашусь. При всех проблемах, о которых ниже, фестиваль и сегодня остается пространством разнообразного, актуального, неожиданного кино. Во множестве секций синефил легко обнаружит «кино по интересам», то, что обидно пропустить. Прежде всего это касается авторских программ Андрея Плахова, Петра Шепотинника, Стаса Тыркина. Здесь можно было посмотреть известные и малоизвестные работы двух последних киносезонов, отмеченные Каннским, Венецианским, Берлинским фестивалями, смотрами Санденса и Трайбеки.

Для одних кульминаций форума оказался — «По ту сторону надежды» Аки Каурисмяки, одиссея одного беженца, в которой отчаяние сцеплено с надеждой. Для других — последний фильм Анджея Вайды, по сути, завещание выдающегося режиссера, возможно, важнейший фильм «позднего Вайды». Один из лучших каннских фильмов «Смерть Людовика XIY», в котором физиология мертвой хваткой вцепилось в метафизику. Я бы назвала и самый спорный фильм недавних Канн «Молодой Годар» Хазанавичюса — романтико-иронический байопик об иконе новой французской волны. А для самых стойких синефилов были припасены радикальный многочасовой опус от победителя Венецианского фестиваля Лава Диаса «Женщина, которая ушла» и теологический диспут «Нагорная проповедь» от буддийской монахини Лю Юнуи. (секция «Спектр»).

На мой взгляд, внимания зрителя заслуживают многокрасочные «берлинские» картины «След зверя» Агнешки Холланд и «О теле и душе» Ильдико Эньеди. Стоит ли говорить, насколько востребовано фестивалями мира румынское кино. Впрочем, всего и не перечислить. Отдельно скажу о программе «Фильмы, которых здесь не было». Я бы добавила: «И не будет». Хотя здесь самые разные фильмы: и отмеченные наградами, и пропущенные крупным форумами, и прошедшие на них «вторым экраном». Но это работы, сделанные без оглядки на какие бы то ни было цензурные рамки. Вот «120 ударов в минуту» о юных жертвах СПИДа, которые становятся активистами борьбы с коррумпированными фармацевтическими компаниями, с бюрократическими уловками, с безразличием общества. Благодаря их усилиям смертельная болезнь постепенно превращается в хроническую. В кино. И в жизни.

Трудно забыть «Фантастическую женщину». Вовсе не потому, что официантку Марию, обладающую волшебным голосом и чувством собственного достоинства играет трансгендер. Это по-настоящему гуманистическая с тонкой психологической проработкой драма о людях «третьего пола».

Любопытнейшая работа Дмитрия Кубасова (одного из авторов нашего фильма «Зима, уходи!»). Его неформатное докьюментари «Бабочки» также посвящено тем, которых отвергает общество.

По сути, ММКФ на эту неделю (как-то незаметно фестиваль усох с десяти дней до семи) превратился в территорию своемыслия, неформата. Будто нет всевидящего ока милоновых, оглядок на целомудренный минкульт. Будто у нас действительно можно говорить о кинематографе как об искусстве, а не только про доброе патриотическое кино за большие деньги.

И в конкурсе были приличные и даже уникальные работы. Как, к примеру, мировая премьера «Бездонного мешка» Рустама Хамдамова, фильм, которому тесно в рамках кинематографа. Который сам по себя является фактом изобразительного искусства. Или китайский «Хохлатый ибис» (Гран-при фестиваля), пограничье документального кино и поэтической метафоры — маленькая заметка о птице, ставшей национальным символом Китая на экране превращается в исследование страны, позволяя выйти на просторы актуальных обобщений. Или скромная финская «Звездачи», не просто про разрыв поколений, про нравственное предательство родителей своих детей.

Наконец-то на ММКФ действительно стало больше площадок. Помимо гудящего улея «Октября», показы шли в Центре документального кино, в Гараже, в кинозале Третьяковской галереи. Идя в ногу со временем фестиваль обзавелся модной ныне VR-зоной, где было представлено более 40 короткометражек. О головокружительном VR мы еще расскажем отдельно. В двух словах, это погружение зрителя в виртуальную реальность. Проще говоря, в центр фильма. Безусловно, это лишь очередная новая технология. Но история мирового кино свидетельствует: технологические открытия (звук, свет, 3D) становятся импульсами для развития киноязыка.

Проблемы. Устроители смотра говорят, что организационные проблемы ММКФ связаны с санкциями и с задержкой финансирования. Действительно, сегодня едва ли не все российские фестивали, в связи с нововведениями и крепкой хваткой Минфина, получают основные средства на проведение форума едва ли не после его завершения. Но фестиваль готовится практически целый год. Поэтому отборщики нередко работают на энтузиазме, на свой страх и риск.

Но есть вполне решаемые проблемы. К примеру, чуть ли не до самого Открытия билеты на фестиваль было невозможно купить. Да и во время смотра интернет-продажи все время сбоили. Прессе, даже категории «А» было трудно пробиться на показы разнообразных секций. «Запуск» журналистов начинался практически с началом сеанса, и в небольших залах «Октября» начиналось форменное столпотворение. Отчего бы для аккредитованной для работы на фестивале прессе не резервировать хотя бы пару рядов.

Можно было бы еще перечислять вопросы, возникающие из года в год к устроителям ММКФ. И все же, несмотря на внешние причины, в том числе и политическое, есть стойкое ощущение: фестивалю по-прежнему не достает заботы его влиятельных руководителей. Если бы за фестиваль действительно волновались, беспокоились заблаговременно… Если бы наш ММКФ делали настоящие рыцари кино, такие, как Жиль Жакоб или Марко Мюллер... Глядишь, и иностранные журналисты обратили бы на него внимание. А там и звезды бы подтянулись мировые премьеры представлять, не только же награды получать из рук Никиты Михалкова, и песни Марии Захаровой слушать.