Эвелина Муртазина приехала в Петербург на несколько дней, чтобы познакомиться с парнем своей дочери. Молодые встречались уже год, а мама так и не знала, кто избранник ее Ирины. Эвелина и Ирина — из Моздока. Мама от «Центра здоровья позвоночника» ездит в командировки по всей стране: Камчатка, Владивосток, Краснодар. В своем городе владелица салона красоты знаменита тем, что делает лучший в стране маникюр.

12 июня они договорились встретиться около Спаса на Крови и погулять втроем — мама, дочка и дочкин кавалер: съесть мороженое, полюбоваться набережными. Молодой человек опаздывал, и женщины решили дойти до Марсова поля. «Мы слышали, что День России, что будет какая-то демонстрация против коррупции. Мы в семье воспитаны так, что брать и давать взятки – плохо. Мы восприняли это как День России, и поддерживаем людей, которые против коррупции, а кто митинг организовал, мы не знали. Я слышала про какого-то НавОльного, но кто это — не знала».

Женщины пошли вслед за толпой — люди группами двигались к Марсову полю. «У многих были уточки, флаги России, было праздничное настроение, для нас все было в новинку — мы же с Кавказа, у нас такого нет», — рассказывает мама.

Вдруг подъехали автобусы с полицейскими, и толпа с криками побежала. Начался хаос. «Вокруг начали кричать неприятные лозунги, которые мы нигде, даже по телевизору не слышали. Мы были в шоке: до чего людей довели, что они такие оскорбительные вещи кричат», — рассказывает Эвелина. Они стояли, завороженные происходящим, когда набежали полицейские в шлемах. «Один схватил мою дочь, толкнул в кольцо и ударил дубинкой, она расплакалась, я ринулась за ней. Так мы оказались в кольце полицейских или гвардии, как их там?».

В кольце Ирина и Эвелина провели около получаса. «Люди в касках выдергивали людей из толпы. Меня напугали их лица — как у роботов, бездушные. Я видела, как разлучили мать с ребенком. Она плакала, но полицейский не пускал мать — на его лице ни один мускул не дрогнул. Я закричала: «Будьте людьми», и уговорила отдать ребенка матери».

Когда женщин повели к автобусам, они пытались спросить, на каком основании их задерживают? Но их будто не замечали. По дороге в автобус кто-то сунул Эвелине листок с инструкцией: как вести себя во время задержания. Эвелина поняла, что люди были готовы к такому развитию событий: «Это чуть-чуть успокоило, потому что я не видела никакой защиты со стороны государства — только агрессию».

В отделении, куда их привезли, в холле стояли всего два стула. «На стульях сидели по очереди 22 человека 8 часов подряд. Ни воды, ни еды не давали, хотя по закону нас должны были накормить через три часа — в инструкции было написано. У кого были деньги, мог взять в автомате чай, но у нас с дочерью денег было мало», — вспоминает Эвелина.

Вскоре в отделение приехал молодой человек Иры — там они с Эвелиной и познакомились. «Он привозил нам передачки, переживал. Слава Богу, что он не попал с нами в историю — он учится, для него это опасно».

В полиции задержанных не кормили. Люди приободрились, только когда волонтеры привезли печенье, булочки, воду, холодный чай и кока-колу. Тут Эвелина и сфотографировала их группу «на память».

«Нам еще не было предъявлено обвинение, а с нами уже обращались как с преступниками. Нас поместили в ужасную камеру — нары были не отмыты от экскрементов, воняло бомжами. Я думала, установят наши личности, проверят биографию, поймут, что задержали по ошибке, и отпустят. Но нас обвинили в неповиновении полиции и участии в незаконном митинге. Когда нас посадили в камеру, я поняла, что творится беззаконие, что ты бессилен, ты просто клоп, которого легко раздавить, что мы попали в жернова бездушной государственной машины и ничего не можем сделать — нас просто не слышат! Нас кидают в камеру с обоссанными деревянными нарами. А мальчики в такой же камере ввосьмером были — спали по очереди».

Ночь мама и дочь провели обнявшись. Эвелина попросила их накормить — в инструкции было написано, что кормить положено после 3 часов задержания. Полицейский принес бутылочку воды и доширак в пакетике, ожидая, что они откажутся: «Вы это будете есть?».

— Я сказала — да. Он залил нам доширак кипятком, и мы с удовольствием поели. Было вкусно. А мальчикам даже доширака не дали!.

На следующий день Иру осудили на 8 суток и оштрафовали на 10 тысяч рублей. «Она написала мне: «Мама, меня не слушали, перебивали, ухмылялись — не говори им ничего, не унижайся». Эвелина ответила дочери, что будет просить у судьи тот же срок, чтобы их не разлучали. «Я отказалась от адвоката, потому что собиралась просить судью оставить меня с дочерью. На суде я честно сказала, что ожидала защиты от государства, а не издевательств. Что не выкрикивала лозунги, которые мне приписывают, что оказалась на митинге случайно. Что не знаю Навольного — да, я его так называла, но поддержку увидела с его стороны, а не от государства. Что слышала, что люди протестуют против коррупции, и тоже выступаю против нее. Рассказала про моего сына-военного. Что он долго ждал повышения по службе, и вдруг ему говорят – а твое место другой купил! И что это и есть коррупция и долг каждого гражданина — противостоять ей».

Судья Щербаков дал Эвелине двое суток ареста: учитывая время задержания, в тот же день она могла выйти на свободу. Но Эвелина попросила у судьи снисхождения: «Там моя дочь, мы с Кавказа, мы так не можем. Я не могу оставить дочь одну, не зная, что с ней, как обращаются. Он попросил подумать еще раз. Я сказала, что уже все обдумала. Это единственный человек во всей системе, кто поступил по-человечески, вошел в положение. Я бесконечно благодарна судье…».

Дочь с матерью воссоединились в автобусе, который увез их в СИЗО на Захарьевской улице. Здесь, по словам Эвелины, по сравнению с отделом полиции, были санаторные условия. Новые палаты, новые матрасы и подушки («мы их сами распечатывали»), трехразовое питание (борщ, рассольник, второе), прогулка 1 раз в день, 15 минут общения по телефону. «Радио по утрам, чистые деревянные нары по 4 дощечки. Кормушка в двери и глазок. К нам даже из прокуратуры приходили, спрашивали, как с нами обращаются – наверное, после шумихи в прессе, всполошились».

20 июля Эвелину и ее дочь выпустили на свободу. Их встречали журналисты и Володя, который все это время носил им передачи с едой и книжки.

Первым делом, Эвелина отправилась навестить родственников: «Папа был в шоке, сын — тоже, он узнал, что я в тюрьме от журналистов. Он же военный — ему вообще не понять. Он родине служит!»

Эвелина намерена подавать апелляцию на решение судьи, так как считает себя невиновной: «Мне сказали, что приговор может сказаться на нашей жизни. В аэропорту будут видеть, что мы с дочерью осуждены. Да и на карьеру сына может повлиять. Встретимся с адвокатом и решим, что делать».

По мнению адвоката Игоря Ана, участие Муртазиных в несанкционированном митинге не подтверждается, поскольку вывод судей о том, что Эвелина и Ирина скандировали лозунги, а также они находились на расстоянии менее 10 метров от участников митинга, не подтверждается ни одним достоверным доказательством.

Анастасия Гавриэлова – специально для «Новой», Санкт-Петербург