Петербург — ​город особенный. И пролетариат тут волнуют не только производственные вопросы, но и судьбы культуры. Что и было продемонстрировано в ходе «Прямой линии» с Владимиром Путиным, когда рабочие Балтийского завода задали вопрос о самом наболевшем: что будет с Исаакиевским собором?

Президент ответил так, чтобы не на один день дать пищу толкователям. Признал, что Исаакиевский собор никогда церкви не принадлежал, а числился за государством, но тут же добавил: «Царь-батюшка был главой церкви, и в этом смысле можно сказать, что отчасти он и церкви принадлежал». Подчеркнул, что собор строился не как музей, а как храм, «чтобы люди там молились». Полыхнул праведным гневом: «А там что устроили в советское время? Маятник Фуко повесили, чтобы подтвердить, что Земля вертится, то есть на самом деле это такой был музей атеизма, квазимузей атеизма, в известной степени такое тонкое издевательство над религиозными чувствами людей». Но примиренчески добавил: «Его посещают сотни тысяч, миллионы людей, в том числе из-за границы, это совершенно очевидный факт», так что «музейная функция, конечно, должна сохраниться».

Строго говоря, музей истории религии и атеизма действовал в другом петербургском соборе — ​в Казанском (пока этот храм не передали РПЦ). А советский период в истории Исаакия не исчерпывается «издевательствами» — ​это еще и подвиг ленинградских музейщиков, в страшные дни блокады живших в подвалах собора, где сберегали бесценные экспонаты из разных музеев города и пригородных дворцов, и десятилетия преданного служения исследователей и реставраторов, чьими совместными трудами и удалось сохранить до наших дней уникальный памятник.

В 2010-м, обсуждая с патриархом Кириллом проблемы передачи занятых учреждениями культуры объектов религиозного назначения, Путин настаивал:

«Это учреждения, которые занимаются воспитанием наших граждан и хранят традиции нашей культуры, нашей истории. Мы никогда не забудем той роли, которую сыграли деятели культуры в сохранении в том числе и православных святынь, и святынь других традиционных конфессий России в очень сложные для религиозных организаций годы — ​в советское время».

Теперь, апеллируя к федеральному закону о передаче зданий религиозного назначения, Путин усматривает «некоторые противоречия» в необходимости его исполнения с требованиями других законов и международных обязательств, запрещающих отчуждать находящиеся под защитой ЮНЕСКО памятники архитектуры. Хотя и не сомневается в возможности легко их преодолеть, «обеспечив и музейную деятельность, и отправление религиозного культа». Такие решения в мире есть: «Скажем, в том же Ватикане Собор святого Петра — ​там ходят люди, экскурсии проводят».

Многие поспешили расценить эту фразу как обещание сохранить в Исаакиевском соборе музей. Но Собор святого Петра находится в собственности церкви — ​так что выбранный президентом пример скорее должен был насторожить защитников музея. И не случайной представляется использованная формулировка: президент предпочел говорить не о сохранении музея, а о сохранении «музейной функции». А это и церковники обещают, только видят эту функцию по-своему.

Руководитель комиссии по взаимодействию РПЦ с музейным сообществом епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов) доходчиво объяснял, что «атеистических экскурсий в соборе точно не будет», а будут экскурсии «миссионерские и исторические».

Поставленная же теперь Путиным задача выстроить схему взаимоотношений музея и церкви — ​отдельный предмет удивления. Потому что схема эта давно выстроена, прописана в соглашении о совместной деятельности, заключенном между музеем и Санкт-Петербургской епархией в 2005 году, — ​с тех пор службы проводятся дважды в день. Прежним патриархом Алексием II она признавалась за образец гармоничного сосуществования храма и музея.

Не успела остыть «Прямая линия», как петербуржцам объявили о назначении нового директора музея — ​64-летнего искусствоведа, вице-президента Российского комитета международного совета музеев (ICOM UNESCO) Юрия Мудрова.

Сочинительница эротических романов Ирада Вовненко, гревшая кресло руководителя музея чуть более двух недель, подтвердила журналистам факт своего увольнения и добавила: «Я счастлива, что ухожу. Теперь у меня будет время, чтобы приступить к написанию романа о Сандро Боттичелли. Кстати, там будут эротические сцены, потому что любовь и секс присущи живым людям».

Такое счастье госпожу Вовненко накрывает уже второй раз за месяц. В начале июня, когда злые петербуржцы растащили на комические куплеты ее опусы, а СМИ сообщили о намерении губернатора Петербурга заменить Ираду на «мужчину», она поспешила заявить РИА «Новости»: «Я сама ухожу, сейчас пишу заявление. И очень счастлива от этого». Но не прошло и часа, как пресс-служба музея принялась все отрицать, заверяя, что и.о. директора продолжает исполнять свои обязанности, а в Смольном опровергли версию о возможных кадровых перестановках с сексистским душком.

Теперь, надо полагать, счастью Ирады Вовненко уже ничто не помешает.

О Юрии Мудрове в публичном пространстве известно немного.

В статье, вышедшей к его 60-летию, коллега по цеху Светлана Смирнова говорит о Юрии Витальевиче как человеке, чья жизнь «немыслима без ежедневного творческого труда», и призывает не забывать и о «религиозной составляющей» его внутреннего мира:

«Родившийся в Пскове, на земле, которая может, как сам Ю.В. Мудров говорит, считаться «Русской Палестиной», и в те годы, когда «неслепящий свет веры» озарял эту землю, он коснулся этих светильников. А каковы были эти светильники: валаамские старцы, митрополит Вениамин (Федченков), архимандрит Алипий (Воронов), митрополит Иоанн (Разумов), архимандрит Иоанн (Крестьянкин), отец Николай Гурьянов, отец Сергий Желудков, иеросхимонах Сампсон (Сиверс)».

В 1975-м Мудров окончил ленинградский Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. Репина (специализация — ​русское искусство XVIII—XXI вв., русская и западноевропейская художественная культура XVIII—XXI вв., музейное дело). В 1990-м заступил на пост директора музея-заповедника «Павловск», где и трудился семь лет, пока не был уволен по распоряжению Смольного. В ГМЗ «Павловск» Мудров вернется в 2012-м, но уже на более скромную должность главного специалиста по популяризации объектов культурного наследия. А в промежутке послужит в Музее истории религии замом по экспозиционной, выставочной работе и внешним связям и заместителем директора по научной работе ГМЗ «Ораниенбаум».

В одном из интервью той поры Юрий Валентинович сформулирует свое представление о роли музея и о том, какими качествами должен обладать его руководитель: «Наверное, крепкий хозяйственник с какого-нибудь производства хорош на своем посту, но когда таких людей «кидают» руководить музеем, приоритетом становится не музейная работа, а крепкое хозяйствование… хотя в музейном деле, столь важном для духовного, душевного здоровья нации, требуются свои специалисты, свой опыт работы <…>. Директор Эрмитажа Михаил Пиотровский совершенно правильно говорит о том, что надо прекратить рассматривать музей в первую очередь как какое-то имущество. Музеи — ​это вообще культурные ценности России, мировые культурные ценности, их значение совершенно не в финансовом эквиваленте».

Коллеги Мудрова, комментируя новость о его назначении, говорят, что он как раз «больше искусствовед, чем менеджер», и сочувствуют уготованной ему роли «последнего директора Исаакиевского собора»: в профессиональной среде бытует мнение, что после открытого включения Путина в дискуссию о будущем Исаакия будет официально подана заявка РПЦ на передачу собора. А Юрий Валентинович, соглашаются знающие его музейщики, человек приличный, но тихий — ​не боец.

В минувшую пятницу глава городского комитета по культуре Константин Сухенко представил коллективу музея нового директора. Юрий Мудров сформулировал ситуацию так: «Давайте опираться на то, что музей работает. Будут изменения — ​будем исходить из ситуации. Работать достойно и хорошо, выполнять свои обязательства по приему посетителей, по реализации образовательной и просветительской функции музея, по сохранению и реставрации бесценных памятников культуры — ​Исаакиевского собора и Спаса на Крови» (двух из четырех ранее находившихся в ведении музея объектов; Сампсониевский и Смольный соборы уже переданы РПЦ). Соглашение о сотрудничестве с епархией призвал «выполнять, развивать и совершенствовать».