На представлении первого конкурсного фильма «Блокбастер» его режиссер, в прошлом известный кинокритик Роман Волобуев, деликатно объявил со сцены Зимнего театра, что свое имя с титров снимает. Что на фестивале представлена сокращенная продюсерская версия арт-мейнстримовской, то есть за подписью автора, картины, адресованной широкому зрителю, но действительно любящему кино.

Вот это странно.

После просмотра этой «не режиссерской версии», показалось, что «Блокбастер» не завершился с финальными титрами, он продолжается здесь на «Кинотавре». Но как! В фильме реальность и ее телевизионный симулякр слились в волшебном ненавязчивом объятии. Героиня Лиза (Светлана Устинова): за тридцать, родом из Омска — на пару с телезнаменитостью Пастернаком (лицо, перещупанное ролями, принадлежит Михаилу Ефремову, который наглостью и авантажностью напоминает телезвезду Александра Гордона) ведет передачу «Спаси любовь!». Полощут личное. Обсуждают разводы и способы их «преодоления». Ведь брак, по словам одной из героинь (Светлана Ходченкова) это долголетние инвестиции. Свою любовь небедной Лизе спасти не удается. И разочарованная изменой бой-френда (Александр Молочников) блондинистая дива с карамзинским именем мчит к черту на кулички, лакая из горла бутылку сухого, чтобы съесть там вредную шаурму после шести, и влипнуть в дрянную историю. У «куличек» есть адрес. Электроугли — всего час от Москвы. Именно там в машину сорвавшейся с катушек Лизы влетает еще одна красотка: провинциальная брюнетка Наташа (Анна Чиповская), только что ограбившая пункт «быстрые деньги».

У брутальной истории — реальная подоплека — газетная заметка: несколько лет назад фотомодель Алмазова в капроновом чулке на голове с духовым пистолетом ограбила офис микрокредитования в Нижнем Новгороде. Кто не в курсе: наша реальность в разы абсурдней и брутальней любой киновыдумки.

Наташа по фильму — дура. И скрыть это немаловажное обстоятельство любого из ее поступков — не удается. К тому же у нее дикий акцент, от которого она временами отказывается. Словно «Душка» из фильма Стеллинга, простая, но артистичная девушка Наташа повисает на шее у популярной телеведущей Лизы, и не собирается отставать. Ближе к финалу Лиза даже привыкает, свыкается с этой обременительной длинноногой ношей, которую ищут пожарные, коллекторы, ищет милиция в лице усталого от трудной жизни Евгения Цыганова.

Как жить на территории «быстрых денег», проповедей духовников на радио «Вечность», неприхотливых наветов «Лайфньюс»? Когда женщин меряют по сиськам, а мужчин — по баблу. В фильме — да, много смешного, отличные современные диалоги. Для насмотренных зрителей туча отсылок: от «Нокаута», «Тельмы и Луизы», «Роковой женщины» до «Джой» и «Секс, ложь и видео». Знаковый и не обещающий добра современной России Чайковский с «Танцем маленьких лебедей» вплотную смыкается с обнадеживающим «Жаворонком» Рамиреса-Поля Мориа, в народе известного как «В мире животных».

Но все это веселое и милое жанровое многоцветье в густонаселенном мире «животных»: телезвезды, бандиты, коллекторы, менты — оставляет ощущение недоговоренности.

Возможно, режиссерская версия (по словам Волобуева, она длиннее. На сколько — непонятно) менее гладка и упитанна. Но и продюсеры, рискующие деньгами, очевидно, хотели на выходе получить настоящий «блокбастер». Кстати, слово это поначалу авторами фильма использовалось в ироническом и метафорическом значении. Волобуеву хотелось сделать не столько меланхолическую криминальную комедию, сколько неумозрительную дискуссию между согласившимися с существующим положением вещей, и теми, кто это «вынужденное положение» анархистски игнорирует.

Хорошо бы и оригинальная версия обрела возможность существования рядом с фильмом-копией. Хотя бы в сети. На пресс-конференции Роман Волобуев заметил: «Этот маленький цирк с фильмом — повод для внутрииндустриальной дискуссии. Почему «Кинотавр» — национальный смотр — каждый год с трудом находит 12 картин для конкурса? Вот и получаем кино, недостаточно смешное для зрителей СТС, и недостаточно умное для взыскательной аудитории». Впрочем, после успешного показа фильма на «Кинотавре» прокатчики — компания «Вольга»— уже объявили, что число экранов будет увеличено.

Роман Волобуев сравнил свой разлад с продюсерами с разводом — и еще больше сблизился со своими вымышленными героями: «Любой развод длится долго. Вы уже не любите друг друга, но не можете расстаться». В этот момент казалось, что режиссер стал персонажем фильма «Блокбастер». Наташей, которая с пистолетом в руке воюет с общепризнанным укладом. Или гостем в студии «Спаси любовь»: «Всегда надеешься — хотя вы перестали друг друга слышать, что-то удастся изменить, — с нескрываемой грустью говорил Роман, — Мы ругались, мирились, шли на компромиссы, какие-то совсем губительные вещи удалось отменить. Но в какой-то момент отходишь назад и понимаешь, что это не то».

«Прорубь» продолжает начатую «Блокбастером» историю подмены реальности телевизором.

Очередной безумный концептуальный опус от арт-художника, режиссера Андрея Сильвестрова, из фильма в фильм прорубающего кино-хэппенинг как окно в современное искусство.

Фильм-инсталляция на стихи Андрея Родионова по пьесе Кати Троепольской. То есть пока авторы искали деньги на экспериментальный фильм, они придумали пьесу в Центре Мейерхольда. Сильвестров строит свой поэтический вербатим как мозаику, сложенную в проруби. Рифмы мозаики фрагментами тонут.

Население страны — ее большая часть — запершись в квартирах, смотрит бесконечное телешоу о разнообразных формах жизни Проруби. Телешоу, теленовости и есть образ существования современной России. Тема дня меняется разнообразно: меньшая часть населения уже внутри телеящика ныряет: крещение, рыбалка, закаливание. Перефразируя Ницше: «Если долго смотреться в прорубь, прорубь начинает смотреться в тебя». Внутри тебя, глубокая, темная, страшная тьма, рвущаяся телепомехами.

Первая половина стихотворного фильма вообще воспринимается на одном дыхании, она более социальна, остроумна, вживую связана с реальностью. Вторая — лирическая, метафизическая, подводная, — словно зависла, крутится-вертится, усыпляя телезрителя на экране и зрителя в кинозале. Это «прямой подводный эфир» — телешоу «На дне» с синхронами морского царя и его гостей в булькающей студии. И нет антисказке конца, и нет ей начала.

Прорубь — это телевизор. Главная общность российского люда. Погружаемся в его бездонные воды, нечем дышать. Булькаем, в отсутствии кислорода, глотая фейковые новости, псевдорасследования, рекламу товаров последней необходимости. Шоу-маст-гоу с нашим участием. В рапиде телевизор смотрят дети, старики, работяги с пивасиком, домохозяйки, любовники, олигархи. Их движения замедленны, их лица замерли в бессымсленной полуулыбке. Они не снаружи, они уже внутри — загипнотизированные, очарованные странники виртуальной реальности.

Прорубь — главное неизменное место встречи телестраны и ее зрителей: президента Булата Царева (Дмитрий Брусникин) и рвущейся на свободу щуки. Опального олигарха (Михаил Ефремов), галерейщика, православного активиста, моржей-энтузиастов Газманова с Джигурдой, безработного из Капотни, дайвера, обнаружившего, что Христу в воде не было холодно. Ведущие абсурдных теленовостей Анна Монгайт и Денис Катаев с гордостью объявляют, сколько в Москве на Крещенье оборудовано прорубей. Тысячи. Во всех районах. Попроще. И с удобствами, с подогревом.

Население к омовению готово. Ныряем.

Ток-шоу «На дне» — наша сверкающая корочкой льда виртуальная действительность. Абсурд как норма жизни. Лучше жизни. «Можно ли вынырнуть из проруби?» — задается вопросом автор. Только если осмелишься отвернуться от виртуальной бездны, посмотреть в глаза реальности.

Один из героев фильма, неказистый современный Орфей, решился. Вынырнул из проруби. Нарушил все возможные запреты, оглянулся, отвернулся от экрана — вытащил из проруби свою Эвридику. Сейчас они вместе, и телеэкран — виртуальное адово шапито — словно заново увидели: смотрят со страхом, слезами на глазах.

А там, в телевизоре, народ наш, подобно некрасовской девице красной, «щупает прорубь ногой», готов по первому зову броситься сломя голову в «царство подводное», под «синие льды» голубого экрана.