Инновация элит

Трамповский лозунг «Make America great again» находил отзыв среди российских консерваторов не потому, конечно, что они желали бы Штатам возрождения, а потому, что он строился вокруг категории «величия». Она в нашем политэкономическом дискурсе — ​центральная.

Правда, на этом созвучие заканчивается и начинается принципиальное расхождение. Трамп говорил своей аудитории о возвращении экономической мощи и вообще о приоритете внутренних интересов над «экспортом демократии», борьбой с глобальным потеплением климата и прочими затратными увлечениями либеральной администрации Обамы. У нас же, напротив, величие рассматривается исключительно как возможность продвигать собственную повестку за пределы географических границ. Сама страна вместе с ее недрами, ресурсами, населением и бизнесом превращается в сырьевой придаток, только не Запада, а идеальной России как геополитического проекта.

Поэтому лейтмотивом третьего срока Владимира Путина стала «национализация элит» и ее частный случай — ​деофшоризация. Предполагалось, что ее составными частями будут полный запрет на владение иностранными активами для госслужащих и необходимость раскрывать российским налоговым органам информацию о контролируемых иностранных компаниях (КИК) — ​для частного бизнеса.

С иностранными активами чиновников и особенно силовиков получилось сравнительно неплохо. Не потому, что среди них выше концентрация патриотов, а потому, что зарубежное имущество превратилось в «токсичный актив», а проще говоря — ​компромат, который нашел самое активное применение в идущей все последние годы войне силовиков (жертвами которой становились то генералы, то либералы). Немало помогли национализации элит и западные санкции, обращенные на большое количество крупных бизнесменов, связанных с политическим руководством страны.

А вот остатки крупного частного бизнеса не стремятся проявлять политическую сознательность. Потому что для него геополитические эксперименты оборачиваются прямыми потерями. Наиболее серьезной среди них было и остается ограничение доступа к западным рынкам капитала, обусловленное все теми же санкциями. Сопоставимых источников фондирования внутри страны не было и нет.

Кстати, до окончательного разворота в сторону «величия» эта проблема руководством страны и осознавалась, и артикулировалась. Пусть и на уровне карго-проектов вроде «Сколкова» и Международного финансового центра в Москва-Сити (говорят, рабочая группа высокого уровня по этому вопросу существует и периодически собирается до сих пор). А сейчас мы наблюдаем внезапный ренессанс экономической повестки и попытки вернуть в поднявшуюся с колен страну актуальные тренды.

Так, на Петербургском экономическом форуме (ПЭФ) вице-премьер Игорь Шувалов заявил, что Владимир Путин «заболел цифровой экономикой». Прежде эти симптомы отмечались разве что у Германа Грефа, а государственная политика в области новых технологий сводилась к расширению антологии запретов, увенчанной «пакетом Яровой». Зато теперь о намерении развивать технологии блокчейн заявил Рамзан Кадыров, а ЦБ всерьез озаботился выработкой принципов регулирования оборота криптовалют и едва ли не эмиссией «битрубля».

Сам Владимир Путин на полях форума встретился с Виталиком Бутериным, создателем платформы Etherium, восходящей звездой мировой IT-индустрии 21 года от роду, шесть из которых прошли в России, остальные, после эмиграции семьи — ​в Канаде. Etherium, или, по-русски, «Эфир» — ​это универсальная блокчейн-платформа, на базе которой можно создавать любые «приложения», которые обеспечивают безопасный, прозрачный и надежный обмен данными и их хранение и убирают из этой цепочки ненужных посредников, в том числе (а на самом деле — ​в первую очередь) государство. Неизвестно, рассказал ли об этом Виталик Владимиру Владимировичу или описал свою идею более скромно. Неизвестно также, были ли со стороны президента какие-либо встречные предложения: например, вернуться в Россию. Или, например, найти среди патриотически настроенных предпринимателей инвестора, готового вложить в «Эфир» пару свободных миллиардов.

Самое интересное, что инвестиции Бутерину не очень и нужны, а если вдруг понадобятся, то желающие тут же найдутся по всему миру. Ведь капитализация одноименной криптовалюты Etherium (а это только часть проекта, и не самая важная) на сегодняшний день составляет 21 миллиард долларов. Такова реальность: капитал сейчас стремится в проекты, максимально расширяющие степень человеческой свободы и стирающие границы. В этой реальности такие понятия, как «национализация» или «величие», — ​глубокая архаика, которой нельзя найти применения, как нельзя подключить к интернету печатный станок Гуттенберга.

Так что проблема не в том, что из нашей страны утекают капиталы или мозги. Из нее утекает будущее.