Процесс по делу об убийстве Бориса Немцова близится к финишу. Прокуроры завершили представлять свои доказательства на стадии дополнений, очередь перешла к защите, а потом — прения сторон. Ближе к концу занервничали все — и защитники с подсудимыми, и обвинение, и судья. И по странному стечению обстоятельств именно сейчас из процесса выбыли сразу двое присяжных. Напомним, на скамье подсудимых пятеро: предполагаемый киллер — Заур Дадаев. Братья Шадид и Анзор Губашевы (их удалили до окончания прений), Темирлан Эскерханов и Хамзат Бахаев — они обвиняются в том, что в составе организованной группы помогали следить за политиком и скрываться непосредственным исполнителям. Еще один подозреваемый в совершении убийства Беслан Шаванов погиб при задержании.
В ходе дополнений судья Юрий Житников окончательно отказал стороне потерпевших (Жанне Немцовой, которую представляют Ольга Михайлова и Вадим Прохоров) в допросе главы Нацгвардии Виктора Золотова, который, по мнению потерпевших, мог знать про обстоятельства преступления. Судья счел этот допрос «необоснованным», как и принудительный привод бывшего замкомандира батальона «Север» Руслана Геремеева, начальника предполагаемого киллера Дадаева, с которым он после убийства улетел в Грозный, и его племянника Артура — так как Геремеевым «даже телеграмма не была доставлена».
Отказом судья ответил и на просьбу потерпевших допросить по видеоконференцсвязи главную свидетельницу убийства Немцова Анну Дурицкую (проживает на Украине) и пресс-секретаря политика Ольгу Шорину. Судья лишь согласился зачитать (и то — без участия присяжных) показания Шориной на следствии, в ходе которых она рассказывала о том, что Немцов неоднократно получал угрозы, и предположила, что за убийством может стоять руководство Чечни.
Прокуроры продолжили дополнения. В суде огласили результаты повторной экспертизы видеокадров с камер ГУМа, где видны люди, которые следят за Немцовым и его спутницей. Эксперты не могут однозначно утверждать, что эти двое — Анзор Губашев и Беслан Шаванов (их на этом видео уверенно опознала домработница квартиры на Веерной Зарина Исоева). Но эксперты подтверждают факт того, что эти двое следят за политиком. И между ними начальственные отношения. Предполагаемый Анзор Губашев находится в более зависимом и подчиненном положении по отношению к предполагаемому Шаванову.
Впервые присяжным продемонстрировали детализацию номера Беслана Шаванова. Из биллингов следовало, что 26 февраля Шаванов несколько раз созванивался с Дадаевым. В этот же день Шаванов прилетел из Грозного в Москву, его встретил Шадид Губашев (Губашев не отрицает). Из аэропорта поехали на Веерную улицу. 27 февраля, в день убийства, Шаванов также был в Москве — всего четыре соединения: 4.27 утра, 10.23, 10.46 и 10.56, затем телефон выключается до 2.11 следующего дня — соединение с номером Дадаева через СМС. Следующий раз телефон включается лишь 2 марта 2015 года в Грозном. 7 марта 2015 года Шаванов подрывается при задержании в Грозном.
Дадаев объяснил свои созвоны с Шавановым так: были знакомы «по службе», в феврале тот предупредил, что приедет в Москву по делам, остановится у него.
Из детализации Руслана Мухудинова следовало, что 27 февраля в момент убийства политика он был на Мосфильмовской улице. А за три часа до того встречался с Эскерхановым в гостинице «Украина». В 1.55, уже после убийства, Мухутдинов связывается с Дадаевым. А затем приезжает на Веерную, 46. Там уже находятся Дадаев, Шаванов, Анзор Губашев, Эскерханов и Руслан Геремеев. Эскерханов с Мухутдиновым созваниваются еще несколько раз вплоть до 3 марта. 6 марта телефон Мухутдинова прекращает работать. Эскерханова задерживают 7 марта на Веерной, 46.
— О чем вы столько раз разговаривали с Мухутдиновым, хотя говорили, что едва с ним знакомы? — спрашивала Семененко. Эскерханов молчал.
— Зачем вы встречались с Мухутдиновым за три часа до убийства?
— Это все сказки, короче! Видит Всевышний, мы не обсуждали ничего такого! Я ни за кем не следил, короче!
25 мая на процессе выступил главный редактор радиостанции «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, вызванный в суд по просьбе потерпевших. Сначала его допросили без присяжных — чтобы «понять, соотносимы ли показания с существом предъявленного обвинения».
Венедиктов рассказал суду, что последний раз обстоятельно они разговаривали с Немцовым в Израиле весной 2014 года. Политик говорил, что не хочет возвращаться в Россию. «Он сказал, что опасается, что тут его либо убьют, либо арестуют», — рассказал Венедиктов. «Последний раз я видел Бориса за 4 часа до его убийства. Он приехал к нам на радио. Мы разговаривали у меня в кабинете», — Венедиктов вспоминал, что Немцов тогда сказал о том, что угрозы из Чечни усилились.
— От кого конкретно поступали угрозы? — спрашивал адвокат Прохоров.
— Борис говорил: «Кадыров и кадыровцы». Он тогда недоумевал. Он, напомню, подписи в свое время собирал для Ельцина за приостановление войны в Чечне, и остановил ее в итоге. Он говорил: «Ну как же так, я же их спас? Кадырова фактически спас. Его отца…» Я ему: «Так возьми охрану». Немцов ответил, что охрана вряд ли его защитит.
Редактор «Эха Москвы» назвал такое поведение «легкомысленным». Сам Венедиктов подчеркнул, что давно уже ходит с охраной — в его адрес после убийства Немцова также поступили угрозы из Чечни.
— Я вообще всегда очень серьезно отношусь к тому, что говорит Рамзан Кадыров. Мне и про сегодня говорили, что опасно приходить в суд. Но мне важно донести все, что я знаю.
Однако рассказать присяжным главред «Эха» не смог — судья постановил, что они «несоотносимы с существом предъявленного обвинения».
Следующим допросили свидетеля защиты Магомеда Ахмадова, представившегося другом Дадаева. Мужчина, работающий хирургом в больнице Грозного, познакомился с Дадаевым еще 2008 году, они вместе служили с 2013 по 2014 год. В Грозном виделись «через день, очень тесно общались, каждый день созванивались». Руслана Геремеева он также знал: «он был нашим командиром, близко не общались». Знал Шаванова: «односельчанин, последний раз видел его 5 или 6 марта 2015 года в Чечне».
По его словам, в сентябре 2014 года Дадаев «уезжал на несколько дней», но весь октябрь был в Грозном, «максимум к матери в Ингушетию ездил» (по версии следствия, за политиком велась слежка уже с сентября 2014 года). А в конце декабря 2014 года Дадаев уехал в Москву, чтобы «найти работу и пойти учиться». На вопрос, зачем в начале марта 2015 года Дадаев приезжал в Грозный, свидетель пояснил, что тот хотел уволиться со службы. Кроме того, свидетель уверенно заявлял, что Дадаев стрелял с правой руки (следствие утверждает, что с левой).
— А вы точно можете сказать, что Дадаев был в республике 20 октября (по версии обвинения, в этот день Дадаев в Москве купил ZAZ Chance. — Ред.)?
— Ну да. Я вообще чувствую, когда он рядом.
Ахмадов сказал, что Дадаев написал заявление об увольнении 2 или 3 марта, «он мне сказал, что напишет заявление, отстреляет и сдаст оружие». (Согласно официальному ответу из Росгвардии, офицер не отстреливает сам оружие. Это делает оружейник в специальной комнате. Дадаев утверждает, что, по внутренним правилам его части, он отстреливал оружие сам — и этим объясняет наличие следов продуктов выстрела на руках и за ухом, которые обнаружила экспертиза после его задержания).
— А когда вы увольнялись, вы лично отстреливали и сдавали оружие?
— Оно лежало в сейфе, я никогда им не пользовался, — ответил свидетель.
Под конец недели из процесса выбыли двое присяжных заседателей. Первый из запасных попросил отстранить его по семейным обстоятельствам. На второго — основного присяжного Елену Ведюк, как сообщил судья, поступила анонимка от кого-то из коллег, что она в совещательной комнате активно делится своим мнением с другими заседателями.
Защита была против ее удаления. Прокуратура — не возражала. В итоге судья постановил, что обсуждать можно, а вот делиться своим мнением присяжным нельзя, следовательно, «присяжная Ведюк утратила объективность». При этом судья попросил женщину «не огорчаться» — судей могут «за такие нарушения отвести».
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»