«Проблема Куйвашева в том, что в итогах его первого срока нечего разбирать. Настолько это серый и неинтересный человек», — жалуется уральский политолог Федор Крашенинников. Ему принадлежит небольшое местное агентство «Политсовет.ру» и авторство (вместе с соратником Навального Леонидом Волковым) книги про электронную демократию.

Он, как и многие в регионе, сравнивает Куйвашева с двумя предыдущими губернаторами — Эдуардом Росселем, руководившим Свердловской областью с 1991 по 2009 год и Александром Мишариным (2009—2012). Россель не только основал скандально известную Уральскую республику, но и удержал на плаву промышленность.

«Сложно найти в области человека, про которого мы бы сказали, что это достойный перец по сравнению с дедушкой», — понятным языком объясняет мне депутат Свердловского заксобрания Вячеслав Вегнер.

В области он запомнился проектом «Духовный центр Урала» и аварией на трассе Серов—Екатеринбург, в которой едва не погиб. Но Крашенинникову даже он нравится больше Куйвашева. «Мишарин хотя бы был буйным, в нем чувствовалась кипящая воля злого человека, который приехал с командой шпаны, чтобы грабить, насиловать и убивать. А сейчас вообще ничего нет», — продолжает политолог.

С ним согласен и сотрудник уральского филиала Государственного центра современного искусства, политолог Дмитрий Москвин: «Скука и болото. Куйвашев — человек, который появляется только по самым официозным поводам и выполняет ровно ту роль, которую ему отвели выполнять. Этакая фигура отсутствия».

В центре Екатеринбурга за высоким забором стоит роскошный желтый особняк в стиле классицизма общей площадью 13 тысяч квадратных метров. Это резиденция полномочного представителя президента России в Уральском федеральном округе (УрФО), строительство которой обошлось в 2 миллиарда рублей.

В народе он известен как Букингемский дворец, а Крашенинников иронично называет его резиденцией князей Рюриковичей-Холманских, потому что сейчас там живет и работает Игорь Рюрикович Холманских. В полпреды он попал сразу с поста начальника сборочного цеха Уралвагонзавода — так Путин отблагодарил его за обещание разобраться с протестующими на Болотной площади.

Раньше же в этом особняке жил Куйвашев. В 2000-х он работал главой администраций Тобольска и Тюмени, а в Екатеринбурге появился в 2011 году, когда был назначен заместителем полпреда президента в УрФО.

На бывшего председателя Российской партии пенсионеров за справедливость (РППС)Евгения АртюхаКуйвашев сперва произвел крайне благоприятное впечатление. «Полпредство — это же какое-то такое сакральное место. Не все знают, чем там занимаются, а тут вдруг человек начал проявлять себя как публичный политик», — вспоминает он.

Замполпреда Куйвашев пригласил Артюха, который тогда возглавлял свердловское отделение «ОПОРы России», поговорить о проблемах малого бизнеса, а потом через голову губернатора поехал в Верхнюю Пышму разбираться в проблемах предпринимателя, которого «гнобили власти». «Он физически заставил администрацию Екатеринбурга исполнять 159-й закон, которая до этого его фактически игнорировала. Когда чиновники администрации находят якобы законные способы нагибать бизнес, более высокий чиновник должен ломать им хребет», — говорит Артюх.

Только добавило оптимизма Артюху то, что Куйвашев возглавил неформальный штаб по выборам президента Путина в 2012 году. «В 2011 году «Единая Россия» показала в области отвратительный результат (32,7%), а Куйвашев демонстрировал умение взять в свои руки ситуацию и производил впечатление делового, деятельного энергичного человека», — рассказывает Артюх, который и сам был на выборах-2012 доверенным лицом Путина.

Куйвашев позвал в штаб не только единоросов, но и других «общественников и полуоппозиционеров», вспоминает Артюх, явно имея в виду себя. Став губернатором, Куйвашев про них сразу забыл. «Оптимизм на старте был у многих, но вера быстро сошла на нет. Куйвашев подавал большие надежды, но кончилось все большим пшиком. Уже потом я понял, что именно в полпредстве он был на своем месте», — грустно заключает Артюх.

На выборах 2012 года Путин получил неплохой результат (64,5%) и уже через неделю назначил Куйвашева и.о. губернатора. «В роли победителя [выборов] он достал меч и начал биться с городской администрацией. Началась вакханалия, связанная со скандалами внутри элит, с попытками подчинить город, с перераспределением полномочий, с уголовными делами на руководителей МУПов», — вспоминает Артюх.

На эту борьбу губернатор и потратил большую часть своей пятилетки. Удар со стороны Екатеринбурга держал замглавы городской администрации Владимир Тунгусов. Бывший инженер-конструктор и глава строительной фирмы сторонится публичности и не дает интервью, но прослыл в областной столице «серым кардиналом».

«Очевидно уязвимых мест у Владимира Тунгусова нет. Он не цепляется за проекты, поэтому не несет за них ответственности. Он не верит ни во что, кроме власти и денег. Не имея высшей цели, он гибок и непотопляем», — почти поэтично описывали Тунгусова журналисты свердловского издания «Ura.Ru».

Кульминацией внутриэлитной междуусобицы стали выборы мэра и городской думы Екатеринбурга в 2013 году. Область двигала своего кандидата — главу областной администрации Якова Силина, а город — своего. «Тунгусов тогда переиграл Куйвашева. После потасовки на ранней стадии кандидатом от власти все же стал Силин, но талант замысла Тунгусова был в том, что он понимал, что глава города — это сакральная должность, а реально город контролирует тот, кто контролирует гордуму», — рассказывает Артюх.

В итоге в Гордуме оказалось больше кандидатов от городских властей, а ставленник губернатора Силин довольно неожиданно проиграл выборы экс-депутату Госдумы Евгению Ройзману. Тот шел на выборы самостоятельно, провел яркую кампанию политика-харизматика, но Артюх намекает, что ему помогал Тунгусов. «При всей electability Ройзмана без административной поддержки города избраться ему было бы сложно», — считает тот.

Ройзман, который еще в 2003 году как одномандатник от Свердловской области прошел в Госдуму, любит говорить, что «не проигрывал здесь ни одних выборов». Бывший главный пиарщик Куйвашева, а ныне советник главы его администрацииАлександр Рыжковкомментирует снисходительно: «Евгений импозантный, стихи пишет, но бэкграунд у него очень неубедительный. Он удачно провел кампанию, но с Силиным разрыв был минимально. Просто так карта легла».

Война продолжалась, и только через два года губернатору удалось взять реванш, лишив Екатеринбург денег. Еще в 2013 году столица потерял право распоряжаться своими неразграниченными землями, а к февралю 2016 года депутаты областного заксобрания отобрали у города градостроительные полномочия.

«Куйвашев остановил наше развитие. Всерьез и по-настоящему. Он лишил нас наших денег для удавления самостоятельности Екатеринбурга», — говорит мне глава города Евгений Ройзман.

Депутат заксобрания Вегнер (представитель городской команды) рассказывает об отрицательном эффекте этих мер для Екатеринбурга: «Если раньше город от управления землей получал до 700 миллионов рублей в год, то сегодня объем поступающих средств в бюджет города сократился в 10 раз. От рекламы город раньше получал сотни миллионов, а сейчас — десятки, причем область наши деньги от рекламы не потратила на себя, а просто не заработала».

Ройзман лишение города градостроительных и рекламных полномочий называет «сладострастной местью». Он напоминает, что «порадовавшись неудачам города», область не субсидировала городской транспорт, а также лишила мэрию права согласовывать митинги.

По его словам, Куйвашев даже хотел сделать город дотационным. «Он говорил, что потеря самостоятельности — это хорошо. Это возмутило всех, а он даже не понял куда полез. Сейчас Екатеринбург — серьезный хороший красивый город. 1,5 миллиона жителей — это люди с достоинством, и мы сейчас скажем, что мы дармоеды и сами на себя заработать не можем? Это как?» — возмущается Ройзман.

В областной администрации с представителями города не согласны. «Чтобы понять, как и куда нужно развиваться, стратегические вещи, нужно выработать единые правила игры для всех городов, в том числе столицы, поэтому на какое-то время эти полномочия и забрали», — говорит мне советник главы администрации Куйвашева Александр Рыжков.

Он объясняет, что в Екатеринбурге тысячи рекламных конструкций стояли незаконно. «Этот рынок нужно было упорядочить, ведь он находился на значительную долю в теневом секторе. И у нас процесс шел намного более либерально, чем в Москве, мы с рекламщиками собирались и предлагали самим демонтировать в незаконных местах. Переход на уровень области заставил рынок легализовываться», — говорит Рыжков.

Защищает Куйвашева и избравшийся депутатом Гордумы Екатеринбурга еще один уральский политолог Константин Киселев. «У городской администрации всегда были привилегированные застройщики, и избирательность при раздаче подрядов тормозила Екатеринбург. Например, «Малышева 73» (строительная компания — прим. ред.) аффилирована с горадминистрацией, поэтому могла наплевать на все и возвести уродливый «Пассаж». Если правоохранители молчат, то что-то надо делать», — уверен Киселев.

Команда Тунгусова в обороне не отсиживалась и ответила губернатору проектом «Область в огне» — с начала 2016 года в городах по всей Свердловской области начали вспыхивать митинги протеста, в которых суммарно приняли участие чуть ли не сотни тысяч человек. «На последней стадии войны было весело, — подтверждает Крашенинников. — Тунгусов, по слухам, вкладывал хорошие деньги, чтобы поддерживать протестное движение по всей области».

Хотя до московских СМИ эхо от протестов практически не дошло, в ситуацию, видимо, вмешался федеральный центр, и два непримиримых противника неожиданно помирились. В мае Тунгусов перешел на работу в администрацию области, а губернатор заявил, что в области был не полномасштабный конфликт, а «недопонимание и разные приоритеты в работе», и теперь «трение уменьшится».

Формальная победа губернатора оказалась пирровой. Во всяком случае влияние «серого кардинала» после перехода в администрацию только усилилось. «Это можно назвать насильственным примирением, но на самом деле это капитуляция. Тунгусов, которого они клялись в тюрьму посадить, стал вице-губернатором и стянул на себя все нити управления. Куйвашев оказался в положении конституционного короля Бельгии, от которого мало что зависит, и от имени которого кто-то осуществляет руководство, а он надувает щеки и мямлит: «Конечно, конечно»», — объясняет Крашенинников.

Политолог считает, что и со своей новой ролью губернатор справляется плохо. «В своем первом интервью он, видимо, ни с кем ничего не согласовывая, наговорил ерунды. Например, сказал, что распустит правительство, но уже на следующий день сказал, что не будет. Очевидно, те люди, которые все решают, сразу решили правительство не распускать, а его не предупредили», — говорит Крашенинников.

Хотя теперь Екатеринбургу должны постепенно вернуть полномочия, глава города Ройзман утверждает, что пока для города мало что поменялось. «Острота спала, но я совершенно точно знаю, что у них готов закон о лишении Екатеринбурга прямых выборов мэра», — говорит глава города. Крашенинников подтверждает: «Приход людей из города — какой-то странный, потому что ничего не произошло, никого не уволили, все главные [областные] бойцы остались у кассы, но при этом слышится шипение».

— Конфликт-то ведь был в городе? — уточняю я у Рыжкова, который как любой чиновник в беседе с журналистом, старательно делает вид, что все идет по плану и абсолютно ничего страшного не происходило и не произойдет.

— Еще при Мишарине было несколько попыток создать объединенный механизм области и города. При Куйвашеве, что говорит о его позитивных качествах, это удалось. Была создана единая команда, и она договорным путем сейчас решает как распределять полномочия, — аккуратно подбирает слова Рыжков.

— А чего же так долго воевали?

— Война Алой и Белой розы почему так долго длилась (30 лет — прим. ред.)? А закончилась тем, что одни вышли замуж за других, и появилась династия. Такой исторический процесс, слава богу, что он занял не так много времени, — отвечает Рыжков, закончивший истфак.

Несмотря на серьезный внутриэлитный конфликт, Путин назначил Куйвашева врио губернатора, то есть сделал на него ставку на предстоящих выборах. В области, впрочем, считают знаком верховного недовольства то, что по телевизору встречу Путина и Куйвашева не показали. «Он не представил его народу, не говорил, по каким параметрам он лучше всего подходит Свердловской области. Решение принято кулуарно. Один человек может ошибаться, а рассчитываться будет вся область», — говорит Ройзман.

Критики губернатора объясняют устойчивость Куйвашева его московской «крышей» — губернатор работал вместе с мэром Москвы Сергеем Собяниным еще в Тюменской области. Губернатор, по словам замглавного редактора уральского издания «Znak.com» Дмитрия Колезева, не отрицает своего отношения к группе Собянина. «Но точно так же у него есть контакт с группой Сечина. Его товарищ по тюменской молодости — владелец «Независимой нефтегазовой компании» Эдуард Худойнатов, бывший зам Сечина. Куйвашев ни с кем особо не ссорится, и наверное поэтому у него все получилось с согласованием», — считает Колезев.

По словам Крашенинникова, губернатору не интересна Свердловская область, а больше всего ему нравится сидеть в Москве или ездить за рубеж. Политолог знает о чем говорит — предмет его интересов тоже лежит за пределами Свердловской области. После нашей встречи Крашенинников прочитал лекцию о португальской «революции гвоздик» в «Ельцин-центре», а на следующее утро улетел в Италию в отпуск.

В Екатеринбурге поговаривают, что Куйвашев давно хотел уехать если не в Италию, то на повышение в Москву. «Он просто не любит и не умеет работать и не хочет это скрывать. Если бы ему предложили пост замминистра в Москве, он бы сказал: «Слава богу, как хорошо» и уехал», — уверен Крашенинников. О переезде Куйвашева в Москву слухи ходили первые два года его губернаторства, согласен политолог Москвин. «Заметно было, что он ищет себе какое-то другое место. Но якобы ему предлагали пост министра в правительстве Москвы, а он как губернатор требовал себе позицию во главе федерального агентства или министерства», — вспоминает он.

Куйвашев набрал себе «свиту» из родной Тюмени, что дало возможность Ройзману строить мэрскую кампанию на выборе между своими и чужими. Делает Ройзман это и сейчас. «Поступки Куйвашева есть и были таковы, что люди у нас искренне считали, что его нам поставили, чтобы он область придержал в развитии, а за это время поднялась бы Тюмень», — рассказывает мне глава Екатеринбурга.

Возникали вопросы и к образованию Куйвашева — в КПРФ просили Генпрокуратуру разобраться, настоящий ли у него диплом Московского пограничного института ФСБ, если он проучился там всего год. Прокуроры нарушений не нашли. «Человек в меру сил старается, но человек без высшего образования. Он по масштабам не соответствует области. Ельцин — первый секретарь обкома здесь впахивал, его знали все, он оставил по себе добрую память. Мудрый Россель сделал так много, что половина области считают, что он до сих пор губернатор. Куйвашев им не соответствует. Это откровенная отрицательная селекция», — говорит Ройзман.

Хотя сторонники губернатора утверждают, что митинги в городах Свердловской области — это был политический проект по отставке Куйвашева, ситуация во многих из них, действительно, плачевная. «Надо понимать, что в начале года ситуация не была создана искусственно. Да, был абстрактный шашлычник, который раздувал имеющиеся угли проблем. Теперь он с этим опахалом от мангала отошел, и угольки просто тлеют. Они могут потухнуть. Но может дунуть ветер — они разгорятся заново. Потому что проблемы — не межэлитные, а реальные, социальные — не решены», — объяснял Александр Пирогов, которого называют автором «Области в огне».

«Последние два года предприятия закрываются, все больше безработных, все больше депрессивного состояния, и готовность участвовать в митингах против власти в городах, где нет сильных корпораций вроде «Синары» или Уральской горно-металлургической компании (УГМК), растет», — говорит политолог Москвин. Он приводит в пример моногород Краснотурьинск, которому власти обещали 7,5 миллиардов на Богословский завод, но так их и не выделили.

Самая же яркая история, по словам Москвина, произошла в 50-тысячном городе Реж, который сейчас «находится в состоянии исчезновения как города».

С маляром Анной Документовой мы беседуем около здания ДК «Металлург» на окраине Режа. Дом культуры давно не реновировали — его стены исписаны граффити, причем тут не только хрестоматийная надпись «Пидр», но и стихотворение Ивана Бунина:

В марте 2016 года Куйвашев обещал жителям чудный мир со сцены этого ДК: «Я приложу все свои усилия для того, чтобы ваши желания перемен осуществились». Перед выборами в городскую думу власти создали общественное объединение «За возрождение Режа» и пообещали жителям выделить 10 миллиардов рублей по губернаторской программе, но с одним условием — надо проголосовать за «Единую Россию» и дружественных самовыдвиженцев.

«К губернатору я никак не отношусь, потому что не вижу, чтобы он руку к чему-то приложил. Он как-то приезжал сюда, и, вы не поверите, таджики ходили ямы заливали льдом, чтобы он нормально проехал», — рассказывает Документова, которая на выборы не ходила. Другие жители Режа губернатору поверили — из 20 мандатов в Гордуме 17 достались единоросам, еще 3 — самовыдвиженцам. Результат настолько поразительный, что уральские СМИ отозвались заголовками вроде такого: «Реж, что это было?».

Удивительно, но за прошедший год золотой дождь на Реж так и не пролился. «Пока только отремонтировали улицу Ленина, да и то люди ходят плюются, потому что ее заузили пополам», — жалуется местный бизнесмен Леон Джалалов. На улицах города при этом все еще висят баннеры с рекламой губернаторской программы и несколько издевательским предложением жителям оставить властям свой наказ.

Зато в начале 2017 года остановился завод «Режникель», последний из трех градообразующих заводов Режа, который еще продолжал кое-как работать. Химический завод обанкротился в 90-е, а крупный механический завод, на котором в лучшие годы работало до 5 тысяч человек, окончательно закрылся лет 7-8 назад.

«Два года назад на «Режникеле» уже отправляли людей в отпуск без содержания, а теперь собственники решили вообще с этим делом завязать, — говорит Джалалов и объясняет логику владельцев. — Карьеры, которые тут были, когда завод строили, выработались, и руду сюда завозят, но из-за большущих тарифов на железнодорожные перевозки, резкого падения цены на никель и роста курса доллара и цен на используемый в производстве кокс, получилось неконкурентоспособное предприятие».

В конце апреля, когда мы общались с Джалаловым, с завода уволилась примерно половина из 900 работников. Владельцы настаивают на расторжении договоров по соглашению сторон, чтобы уменьшить выплаты. «Мне сказали, что денег нет, и я решила уволиться по соглашению, чтобы хоть что-то получить», — рассказывает мне маляр Документова, которую в 90-х сократили и с механического завода.

В уральских СМИ про Реж писали, что после остановки «Режникеля» город «пережил социальное ЧП и переезжает в Екатеринбург». Джалалов объясняет, что до 500 человек ездят утром и вечером из Режа на завод в город Березовский на его автобусах. Транспортная компания бывшего депутата называется нескромно — «Джалалов». Это монополист на маршруте Екатеринбург — Реж, и как грустно шутит сам бизнесмен, его бизнесу закрытие завода пошло только на пользу (билет за полуторачасовую поездку стоит 210 рублей).

В самом городе работы осталось немного. «Когда Медведев объявил на всю страну, что с безработицей у нас покончили, мы здесь в городе очень сильно смеялись. Он, видно, про какую-то другую страну рассказывал», — говорит бизнесмен. По его оценкам, на 50-тысячный город осталось всего несколько предприятий — «Сафьяновская медь» (человек 250-300), хлебный комбинат «Реж-хлеб» (600-700 человек), кабельный (80 человек), трансформаторный заводы (30 человек) и его транспортная компания (100 человек). «При этом на «Сафьяновской меди» руда содержит кадмий и ртуть — люди оттуда выходят на пенсию и сразу умирают. Наши поэтому туда не идут, и на завод привозят людей с других территорий, которые не знают, куда едут», — рассказывает Джалалов.

Документова, маляр с 30-летним стажем, пока найти работу в Реже не смогла. «Я проработала на заводе 19 лет. Сейчас все обошла, но после 45 лет нигде не берут. Я встала на биржу труда, сказали будут 5660 рублей платить, а мне только за мою двухкомнатную квартиру нужно 7 тысяч отдавать. Не знаю, как из этого выбраться», — жалуется рабочая. На заводе она получала 10-11 тысяч рублей.

На коммунальные тарифы жалуется даже небедный по местным меркам Джалалов (сейчас он достраивает на берегу реки коттедж). «У меня квартира 80 квадратных метров, с которой я плачу порядка 10 тысяч в месяц. Для понимания девочки-кассиры получают у меня 18-20 тысяч», — рассказывает он и добавляет, что летом в Реже, например, вообще нет горячей воды из-за конфликта с газовщиками.

Ройзман рассказывает, что с приходом Куйвашева в области платежи по коммуналке выросли в 1,6 раза, а задолженность у людей — в два раза.

Инженер «Режникеля» Ирина Шевченко в 2016 году участвовала в выборах, ходила по квартирам, набрала 1200 голосов, но в гордуму не попала (Леон Джалалов получил 900 голосов, его брат — 1000, а сын — 800). «Выборы были некрасивые: незаконная агитация, подкуп избирателей, поливание грязью. Наши наблюдатели сказали, что вбросов не видели, но какая-то мистификация произошла. Например, прошли люди, которые на предыдущих 3-4 выборах не получали больше 100 голосов», — удивляется Джалалов.

Одного из фаворитов — Алексея Потапенко — сняли с гонки по суду. Это директор местного хлебзавода, который регулярно берет в Москве золотые медали. «В то, что меня бы не избрали, никто бы не поверил. Я в свое время по выборам рекорды набирал. В чем проблема со мной или с Леоном? Мы просто задаем обыкновенные вопросы и предлагаем альтернативу, и у тех депутатов, которые хотели промолчать и проголосовать как надо, не остается другого выхода, как проголосовать иначе, чтобы не выглядеть ничтожествами», — объясняет мне Потапенко.

Бизнесмен говорит, что в 2004 году пошел в городскую думу, потому что «стремно было наблюдать, как нищают люди». Мы разговариваем два часа, но Потапенко больше тянет поговорить не о Реже, а о будущем России, о Навальном, о перспективах правящего режима. Он катает меня на «Мерседесе» представительского класса, а на следующий день присылает из соседнего города водителя с пакетом хлеба, чтобы я попробовал продукцию его комбината.

— Какие перспективы у Режа после закрытия завода? — спрашиваю я у него.

— А какие перспективы у области? А у России? В Артемовском сложности у Вентиляционного завода, в Алапаевске была голодовка на металлургическом заводе. Это везде так. В Серове мне человек рассказывал, как зашел в магазин взять вино за 600 рублей, шоколад и фрукты, так люди в очередь на него волком смотрели, — отвечает он.

Чиновник Рыжков Потапенко критикует. «В Гордуму прошла нормальная среднерусская интеллигенция, а Потапенко — это непростая фигура, это не рыцарь в золотых доспехах, у него есть свой бэкграунд, и он свою кампанию вел жесткими методами с нарушением закона, за что его и сняли. Он думал, за него встанет город, но этого не произошло».

Может быть, поэтому Потапенко в горожанах разочаровался: «Эти замечательные люди, которым ты пытаешься улучшить жизнь, первые же на тебя пальцем кажут и больше верят этим ворюгам. Почему? А вот так вот. Потому что у них мозгов нет, и чем больше им врут, тем больше они верят. Насильно свободными или богатыми людей не сделаешь», — сетует он.

Не прошедшая в Гордуму инженер Шевченко готовится к увольнению и раздумывает о будущем. «Надеюсь меня сократят, и я три месяца, как положено, отдохну от нервотрепки за счет господ Гуцериевых. Потом пойду на биржу труда. Надеюсь, что устроюсь по специальности, но не факт, да и максимум, что мне светит по городу — это пятнашку получать», — говорит Шевченко.

— Власти-то никак реагируют на ситуацию в городе? — спрашиваю я у Шевченко.

— Ну почему? Очень даже как реагируют. Вообще изумительнейшим образом реагируют. Я-то, видите ли, будучи дурочкой и зная, что впереди выборы губернатора, думала: может, на этом сыграть, что Куйвашев захочет заново избраться и хоть что-то сделает доброе. Я бегала, подписи насобирала, письмо отправила с текстом: «Если вам не нужна [в Реже] социальная напряженность, то вы как губернатор немножко активизируйте поиски инвестора, а то мы и митинги умеем проводить. Опыт есть у нас. Вам зачем это надо? Мы вас поддержали, так вы нам помогите». Но ничего они не сделали доброго светлого вечного, — рассказывает Шевченко.

Вскоре после письма в Реж приехал министр промышленности Сергей Пересторонин и «дал понять, что надо успокоиться с написанием писем президенту».

— Вы же губернатору писали! — удивляюсь я.

— Мне что помешает два адреса-то написать? Я же не прошу манны небесной, и я не одна. Но толку никакого. Министр сказал, что даже за людей таких не считат, которые на митинги ходят и что-то требуют. Дал понять, что они ищут адресата. А я про себя думаю: «Чего ты ищешь, зачем, если адрес на конверте есть. На кого это было рассчитано? На лохов что ли? Или что мы тут испугаемся и письма писать не будем?

— Ну а митинг-то будет?

— А смысл? Давайте не будем путать угрозы с правом выбора. Это такая манипуляция в чистом виде, ведь наш вопрос митингом не решится, это я тоже понимаю. Нам несложно даже трассу перекрыть. Но нас потом крайним сделают.

Маляр Документова говорит, что из 20 ее коллег по цеху, на работу устроились двое, а остальные сидят дома и ждут, что завод заработает. Протестовать никто не собирается:

Проблемы Режа Джалалов объясняет желанием губернатора уничтожить самостоятельность муниципалитетов. «У нас раньше выбирали и спикера думы, и мэра города. Но губернатор сторонник странной идеи — ликвидировать демократию. Закон протолкнули через областное заксобрание, и теперь во всех городах народ избирает думу, а дума избирает председателя думы и одновременно главу города, не имеющего никаких полномочий», — рассказывает Джалалов.

Сторонники губернатора власть виноватой в проблемах Режа не считают. «В Реже очень печально. Деньги туда не пришли, но это не деньги области, это деньги промышленников. Это зона ответственности УГМК, они там наобещали черти что», — говорит Киселев.

Советник главы администрации Куйвашева Рыжков утверждает, что деньги из губернаторской программы в Реж идут, но упоминает только дорожную инфраструктуру (на самом деле весьма посредственную), а в печальной ситуации виноватым тоже считает бизнес. «Исключительно по линии государства такие проблемы не решаются. «Режникель» держался на плаву, но сейчас собственник несильно рефлексирует по поводу того, что происходит в городе, его обеспечению рабочими местами», — говорит чиновник.

Борьба Куйвашева с самостоятельностью Екатеринбурга и других муниципалитетов вроде Режа возмущает политолога Москвина. «Свердловская область — это ведь фикция, де-факто ее не существует, так как 85% ее жителей — это горожане. При этом 50% живет в четырех крупных городах, которые лишены полномочий и возможности тратить то, что они зарабатывают на собственное развитие», — рассказывает Москвин.

Он негодует, почему чиновники, сидящие в Екатеринбурге решают, что построить в Каменск-Уральске. «Это же бред, при этом понятно что у Каменск Уральска нет лоббистских структур и возможностей повлиять на какое-то решение. Все неплохо только у городов, которые находятся в поле влияния крупных корпораций. Например, Верхняя Пышма [за счет УГМК] за эти годы стремительно перезагрузилась, там построили огромный музей, открывают гастрольный театр. Сделал шаг вперед и Нижний Тагил», — объясняет он.

Советник Рыжков же войну с муниципалитетами защищает и называет ее разумным «процессом перехода на советскую систему». «В России же идет дискуссия о необходимости широких полномочий для представительской власти, что воспринимается как что-то менее авторитарное. Вот у нас по сути идет переход к парламентской модели в муниципалитетов», — говорит Рыжков.

По его мнению, прямые выборы мэра приводили к тому что победитель представлял только одну часть города, как в Реже. «Они бюджет не могли принять, все было скомкано, власть была недееспособна, а сейчас раскол преодолен, дума работает, конфликтов между исполнительной и законодательной властью нет, и все начнет восстанавливаться», — расхваливает вертикаль власти Рыжков.

По словам Москвина, первый губернатор Россель был третейским судьей и хотя показывал, что он в области хозяин, готов был решать проблемы городов, а Куйвашев «хочет только додавить и вытоптать поляну, чтобы сказать, что контролирует всю область». «У этого губернатора было желание привести города к покорности, причем не для решения глобальных государственных задач, а для удовлетворения своих амбиций. Это даже не ханская ситуация, а байская», — подтверждает Ройзман.

Города жалуются не только на лишение полномочий и потерю самостоятельности, но и на нехватку денег. «В бюджете Екатеринбурга остается 16% от собранного НДФЛ. Ниже нас в стране никого нет — в том же Новосибирске остается порядка 30%. Если бы у нас было столько же, то город мог бы сам заниматься проектированием и строительством метро, а не выпрашивать средства у федерального центра или области», — говорит депутат Вегнер.

Главная достопримечательность Екатеринбурга — это не построенный на месте расстрела Николая II c семьей Храм-на-крови или «Ельцин-центр» с его ультрасовременным музеем и разнообразной культурной программой, а местный политик и общественный деятель Евгений Ройзман.

Человек он разносторонний: в городе его знают и как человека, связанного с криминальной группировкой «Уралмаш», и как собирателя икон, а с 2013 года и как главу города. Больше всего известности ему принес созданный им скандальный фонд «Город без наркотиков». За его методы борьбы с наркоманией вице-президент фонда Евгений Маленкин и глава нижнетагильского отделения Егор Бычков получили тюремные сроки.

Мэра Екатеринбурга по уровню полномочий сравнивают с английской королевой, потому что реальным управлением городом занимается сити-менеджер. «Он может только общаться с людьми и служить форточкой. Человек приходит прокричаться, снять напряжение, с властью пообщаться, а потом прочитать у Ройзмана, что его выслушали, но сам Ройзман принять решений никаких не может», — объясняет политолог Москвин.

«Должность просто откровенно вообще без полномочий. В принципе можно приходить раз в две недели, чтобы вести заседание думу, а между этим еще на комиссиях присутствовать, документы смотреть. — рассказывает мне Ройзман. — Я не могу это изменить, и вынужден себе сам нагрузку искать, работу и приложение сил, но я это умею делать».

Глава свердловского отделения Transparency International Екатерина Петрова (раньше она была координатором уральского «Роспила» и «Росямы») работу Ройзмана оценивает положительно. «Хоть и без полномочий, но он, действительно работает. Администрация стала ближе к народу, какие-то вещи стали решаться с участием горожан. Ройзман ориентирован на развитие, так как он болеет за свой регион, а Куйвашеву вообще пофигу абсолютно», — говорит она.

Мы с Ройзманом сидим у него на кухне и пьем чай с медом. Встречу мэр назначил в своем музее «Невьянская икона», и пока заканчивал дела, посоветовал мне посмотреть выставку художника Миши Брусиловского на первом этаже. Среди картин я нашел и два портрета Ройзмана, один из которых называется «Женя, побеждающий льва».

Когда Ройзман победил льва в 2013 году, все ожидали, что он устроит в городе кипиш. «Он же все-таки председатель Гордумы, но заметных случаев, когда он пользовался своей должностью не существует. Он системная, компромиссная фигура, и хотя московские СМИ пытаются назвать его либералом, оппозиционером, сторонником Навального, сам он готов играть по существующим правилам и не призывает к системным политическим изменениям на федеральном уровне», — объясняет Москвин.

Ройзман не стал даже менять городскую команду. «Думаю, что я правильно сделал. Городская команда мощная. Екатеринбург остается лучшим миллионником в стране именно благодаря команде. Я когда пришел, внимательно смотрел, разбирался и понял, где команда работает лучше меня. Что я буду туда лезть? При этом есть вещи, которые я лучше знаю и понимаю, и когда они увидели, что все по-настоящему, они тоже начали мне помогать, и мы друг друга усилили», — объясняет Ройзман.

Депутат Вегнер рассказывает, что Ройзман, подписывая контракт с сити-менеджером, не стал вписывать в него пункты, по которым мог затем контролировать его деятельность.

— Получается, он стал системным игроком, — говорю я

— Это вы сказали, что он лег под администрацию, а не я, — смеется Вегнер в ответ.

У Ройзмана непростой характер, с ним непросто, хотя и интересно разговаривать. За последнее время мэр поссорился со многими бывшими друзьями — например, с теми же Бычковым и Маленкиным. «Я как-то был в Екатеринбурге на Дне местного самоуправления. Пришел Ройзман и стоит один, никто к нему не подходит. Мне его жалко стало, мы пошли с ним в буфет, коньячку взяли, и только, когда я с ним стал разговаривать, кто-то еще подошел», — рассказывает бизнесмен Джалалов из Режа.

Серьезный конфликт у мэра и с губернатором. «Когда Куйвашев только пришел, у них были нормальные отношения, но уже давно между ними сильная личная неприязнь, и видимо, ничего эту ситуацию не изменит», — рассказывает журналист «Znak.com» Колезев.

Говорят, что поссорились Куйвашев и Ройзман из-за женщины — основательницы двух главных уральских интернет-СМИ «Ura.ru» и «Znak.com» Аксаны Пановой. Когда Ройзман и Панова были вместе, губернатор ее ненавидел. На нее завели уголовное дело, отобрали «Ura.ru» — в общем давили так, что у нее случился выкидыш. Сейчас у Пановой другое СМИ, дети от Ройзмана, с которым они разошлись, и хорошие отношения с губернатором (первое интервью после перехода в статус врио он дал именно «Знаку»).

Неясно, кто кого больше ненавидит — Ройзман Куйвашева или наоборот. Депутат Гордумы Киселев утверждает, что «Куйвашев против Ройзмана ни слова не говорит, а тот сам постоянно зарубается на губернатора». Крашенинников же утверждает, что это у губернатора «такая ненависть, что он кушать не может, и постоянно делает пакости Ройзману из-за тупой пацанской лички».

По словам Колезева, в редакции «Znak.com», на планерке каждый день устраивают «шуточное голосование второго тура губернаторских выборов». «Вчера 5 голосов было за Куйвашева, 5 человек воздержались, а еще 3 — за Ройзмана. До этого как-то побеждал и Ройзман», — рассказывал мне журналист в конце апреля.

Ройзман бросил Куйвашеву вызов в день объявления о походе того на второй срок, и новостей о мэре в федеральной прессе было больше, чем о губернаторе.

— Говорят, у вас к нему личное.

— Мало ли что все говорят. Я советскую власть застал, и там могли сказать, что «есть такое мнение», после чего никто уже не возражал. У меня не личное, а гораздо более серьезное, — отвечает Ройзман и отвлекается на книжку болгарского писателя, лежащую на столе. «В 70-х годах болгарская проза — прорыв был. Вот посол Болгарии мне недавно передал, и я так кайфанул! Достаточно глубокая красивая вещь, об альбигойской ереси», — говорит он мне. Дома у него большая библиотека, и на прощанье он покажет мне несколько книг со сказками, изданными несколько веков назад.

Недоброжелатели Ройзмана упирают на отсутствие у него опыта управления. «Он говорит, что все отдаст городам, но ведь есть же еще бюджет области! Как можно все отдать Екатеринбургу? А как пенсии платить в отдаленных районах? Должен же быть баланс, а у него этот популизм. Есть хорошее письмо Егорки на деревню дедушке со словами: «*** соси Егорка, собирай бычки, хлеба с салом ты от нас не жди». Примерно так будет и у Ройзмана», — смеется Вегнер, немного коверкая текст классического матерного стишка.

— На посту губернатора вроде должен опытный управленец быть, — говорю я Ройзману.

Глава города говорит, что уже провел переговоры по министру финансов, министру здравоохранения. «Я понимаю, кто может стать хорошим министром строительства, понимаю, кого надо в той команде оставить, кого обязательно убрать. Я умею работать, я не боюсь работать, я умею разбираться — у меня эти четыре года даром не прошли», — объясняет Ройзман.

Чтобы принять участие в выборах, Ройзману сначала нужно пройти муниципальный фильтр, который политолог Крашенинников называет «физически непроходимым». Депутат Вегнер, который и сам собирается в губернаторы, считает иначе. Для регистрации нужны подписи 126 депутатов, а в Свердловской области, по его словам, из 1540 депутатов 400 — независимые.

«Я делаю то, что должен делать. Если меня остановят, то в этот момент все поймут, что это не честные выборы, а ролевые игры. Как историк я понимаю на кончиках пальцев, что нечестные выборы создают апатию населения, а выборы — единственное, что дает возможность людям участвовать в управлении своей страной», — рассказывает мне Ройзман.

Крашенинников полагает, что шанс Ройзмана заключался в том, что «собянинская башня в Кремле решит рискнуть Куйвашевым, раз и мэр оказался вполне себе системным игроком». Артюх считает, что Ройзмана двигает Тунгусов, которому проще будет договариваться с ним, чем с пришлым Куйвашевым.

Однако эти расклады рухнули, когда в середине мая стало известно, что Кремль отменил свое требование о высокой явке на нескольких региональных выборах, в том числе в Свердловской области. В местной прессе написали, что «администрация губернатора не будет содействовать ему в сборе подписей для прохождения муниципального фильтра, как это планировалось ранее».

Если Ройзман все-таки преодолеет фильтр, то дело останется за малым: выиграть выборы. Депутат-политолог Киселев уверен, что это невозможно: «Существует колоссальнейшая вероятность того, что он проиграет. Его можно спокойно регистрировать, потому что по социологии, которую мы делали на прошлые выборы, перспектив у Ройзмана никаких. Известность у него порядка 70%, то есть наращивать рейтинг практически невозможно, а сам он составляет 30% в Екатеринбурге и 7% — в области. При том, что у Куйвашева — порядка 30-35%. У Ройзмана нет ни команды, ни ресурсов — никаких предпосылок, чтобы победить».

Журналист Колезев рассказывает о поездке журналистов сайта «66.ru» в уральскую деревню, в ходе которой выяснилось, что там о Ройзмане мало кто слышал, а голосовать все собираются за губернатора.

Сам Ройзман утверждает, что недостаточная известность в области — это не проблема. «Я бывал в каждом сколько-нибудь значимом населенном пункте. Во-вторых, я еще не начинал по-настоящему работать. У меня будет полновесная и серьезная программа. Она не влезет в интервью, но основные тезисы — это возвращение прямых выборов и денег в городах, поднятие процента НДФЛ», — говорит мне Ройзман.

Либерально настроенные уральские политологи уверены, что у Ройзмана есть серьезные шансы на победу. Москвин напоминает, что мэр умеет общаться с людьми. «Если он поставит себе задачу объездить все ключевые точки, то он на своей колоссальной энергии их объедет, и люди будут знать, кто такой Ройзман. А про Куйвашева они даже не знают, где у него в фамилии правильно ставить ударение», — говорит он.

Неясно, насколько сильно сам Ройзман нацелен на победу.

«Если его не допустят, то для него будет это нормально, ведь он тогда сможет говорить: «Смотрите, какие подлецы», — говорит Киселев. Советник главы администрации Куйвашева Рыжков считает, что Ройзман «занимается монетизацией своего собственного существования с точки зрения будущих выборов в Гордуму. Крашенинников с ним в чем-то согласен: «У Ройзмана тяжелые отношения с силовиками, на него постоянно давят, конфликт с губернатором не исчерпан, он хочет жить и не утонуть. Он заложник своей ситуации, и для него это повод сохраниться».

— Не передумали еще в губернаторы-то идти? — спрашиваю я у Ройзмана.

— С чего? Ты хоть раз видел, чтобы я чего-то передумал? Все! Принято решение.

— Неочевидное, по-моему.

— Почему? Совершенно простое, логичное, ясное решение. Глава столицы региона предполагает поучаствовать в выборах главы региона.

— Какая-то чиновничья логика.

— Я глава города. У меня за спиной полуторамиллионный город. Мне придется, никого нет рядом, мы как обычно остались за старших. Это сложно понять, но если ты когда-нибудь попадешь в мою ситуацию, то ты будешь это понимать так, как это понимаю я — моя задача сделать все возможное, чтобы пришел человек, который будет отстаивать интересы городов и даст дышать.

— У вас же на иконы, на стихи не останется времени.

— Вы меня уговаривать приехали, чтобы я не шел что ли? Я умудрялся что-то издавать даже между обысками и допросами, так что с должностью губернатора я точно это как-то сумею совместить, — отвечает Ройзман.

У него звонит телефон. Он берет трубку и, судя по короткими уклончивым ответам, говорит с журналистом: «Здравствуйте. Да, Дима. Встречался. Говорили обо всем. Нормально поговорили. Обсуждали все, сверяли позиции. Поговорили и о выборах, и об уставе города, и о текущей ситуации. Нормально. Дима, я же сказал, что обсуждали все. Нормально, поговорили обо всем. Удачи».

Ройзман кладет трубку (позже выяснится, что речь шла о первой встрече мэра с полпредом Холманских) и говорит, не поднимая головы от телефона: «Каждый раз начинается все одинаково, сколько уже раз я это проходил. В 2003 году мне говорили: «Куда ты лезешь, система тебя раздавит». Потом в 2006, потом в 2007».

«Ох, *** [черт]», — вздыхает Ройзман и поворачивается ко мне, чтобы продолжить разговор.