След ятагана

Чем лучше человек учится лечить, тем больше таинственных болезней находится в самом человеке. Влад Красильников из Петербурга до 13 лет считался обычным худеньким мальчиком со слабеньким здоровьем. Что-то с ним было не то — вроде и ест, и на воздухе бывает, а никак не поправится, тощий какой-то весь, слабый. Даже заподозрили туберкулез, да не нашли. Брали анализы, слушали, делали снимки легких — ничего особенного. И вдруг молодая врач на очередном снимке находит мало пока известный синдром «ятагана» — очень редкий порок, при котором из-за аномального расположения легочных вен нарушается кровоснабжение легких и сердца. На рентгеновском снимке отчетливо виден подковообразный рисунок, образованный сосудами легких, который напоминает выгнутую турецкую саблю. Почему раньше его не находили, как с ним быть? Ответы на эти вопросы закончились седыми волосами на голове Руслана Красильникова, отца Влада. Болезнь изменила и самого ребенка. После операции, с оплатой которой семье помог Русфонд, отмеченный «ятаганом» парень собирается взяться за ум, перестать лениться и стать врачом. О загадочных следах, которые оставляет жизнь, мы разговариваем с Русланом Красильниковым:

«Наверное, вы наслышаны, сейчас это называется Приднестровье. В 1992 году там начались боевые действия, родители нас с младшим братом отправили сюда, в Россию. Мы считали, что домой. Отец у нас из Нижегородской области, а мать из Приднестровья, оказались вместе после распределения из института, так часто бывало в советское время.

В России я начал работать с 18 лет строителем. В Москве долгое время жил, в Московской области. С хорошими людьми общался, познакомился с женой. Она маляр, а я столяр и плотник. Встретились в общежитии. Я посидел, подумал и понял, что лучше себе не найду. Поженились, решили перебраться в Питер. Не знаю, были предложения остаться в Москве, но Москва — она такой город… Прекрасный. Но для тусовки. Движение какое-то тут всегда, а хочется иногда остановиться. Я бывал в Питере раньше, приезжал к своему дядьке. Мне очень нравилось, так что в 2000 году перебрались сюда и начали обосновываться.

Я подсознательно чувствовал, что первым ребенком будет у меня именно сын, а второй родится дочка. Не ходили мы ни на какие УЗИ, не узнавали пол, но получилось, как я и был уверен. Первым появился у нас Влад. Все с ним было хорошо до шести лет. А тут поставили Манту, Манту показала реакцию. И нас начали таскать. Лежали в тубдиспансере, стояли на учете, долго это продолжалось, пока не исключили туберкулез. Вроде бы все хорошо, но меня смущало, что годы идут, а парень как будто толком не растет и не поправляется. Никто не мог разобраться в этом вплоть до 13 лет. Посмотрят, скажут: Ну-у-у… структура такая.

Потом мы попали после очередной простуды на обследование к пульмонологу, такая молодая девочка-врач. Нам с ней очень повезло. Видимо, не прогуливала она в институте лекции. И вот обнаружила у нас синдром «ятагана». Редкий случай, я потом пытался сам разобраться. Выяснилось в итоге, что Влад оказался в Питере третьим пациентом с таким пороком. Оказывается, на всех снимках, и в семь лет, и в восемь, он был виден, но пока не умели его разглядеть.

Мы были в ужасе, мать, родственники. Вот мне 37 годиков, а я уже седой немножко. Конечно, кинулись к кардиохирургам. Нам сказали, что надо срочно делать операцию, иначе могут быть последствия. Надо вскрывать грудную клетку, останавливать сердце, перекраивать весь кровоток. Мне кажется, я потерял десять лет жизни, пока четыре с половиной часа шла эта операция.

Операция была платная. Мы были прописаны в области, по квоте могли бы попасть только в областную больницу. Но я хотел, чтобы ребенка оперировали в городе опытные кардиохирурги. Я в то время, честно говоря, даже не думал про деньги. Не знаю, как-нибудь нашел бы, все бы продал, хотя ничего толком и нет. Нашел бы, но мне подсказали про Русфонд. Я был тогда в прострации какой-то, особенно не понимал, что это. Подготовили документы. И вдруг нам помогли! Я не знаю, это какие-то святые люди, достойные всех похвал и уважения.

Знаете, во всем этом был такой момент… Очень трогательный, конечно. Я, наверное, сколько жить буду, не забуду его. Когда Влада вели уже на операцию по длинному такому коридору со стеклянными дверями, мы с женой сидели на диване и смотрели, как он уходит. И вот закрываются за ним эти стеклянные двери, он поворачивается и вот так машет нам рукой. Я думал, у меня сердце у самого остановится.

А потом пришел доктор и сказал: все хорошо, все успешно. На третий день Влад уже полностью пришел в себя, его выписали в общую палату. С тех пор прошел уже почти год. Я считаю, что Влад, моя семья — мы все целованные Богом. Просто чудо, что все это обнаружили, что нам помогли, что удалось сделать эту операцию. Теперь сын собирается стать хирургом. Я никогда не рассказывал ему этого раньше, но у меня тоже в юности была мечта стать врачом. Но не получилось. Может быть, получится у него? Мальчик неглупый. Ленивый, правда, это да. Но вот, надеюсь, вся эта ситуация укрепит его. Потому что, знаете, спасать жизни… Спасать жизни — это хорошо».

Для тех, кто впервые знакомится с деятельностью Русфонда

Благотворительный фонд Русфонд (Российский фонд помощи) создан осенью 1996 года для помощи авторам отчаянных писем в «Коммерсантъ». Решив помочь, вы сами выбираете на rusfond.ru способ пожертвования. За эти годы частные лица и компании пожертвовали в Русфонд 9,723 млрд руб. В 2017 году (на 18 мая 2017) собрано 652 725 755 руб., помощь получили 905 детей, протипировано 3073 потенциальных донора костного мозга для Национального регистра. С начала проекта Русфонда в «Новой газете» (с 25.02.2016) 4282 читателя «Новой газеты» помогли (на 18.05.2017) 53 детям на 295 151 руб.

Нужна помощь

Аня росла крепкой, здоровой, с четырех лет занималась плаванием и хореографией. Но прошлым летом дочка резко вытянулась и стала сильно сутулиться. С началом занятий в школе у нее появились боли в спине. Мы пошли к хирургу в нашей поликлинике. Оказалось, что у Ани сколиоз второй-третьей степени. Для дополнительной консультации мы обратились в Московский реабилитационный центр для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. После панорамного рентгена позвоночника выяснилось, что сколиоз очень быстро прогрессирует и достиг четвертой степени! Справа на спине уже заметный горб. Мы выполняем все рекомендации врача: массаж, бассейн, физкультура, особый режим. Но Ане необходима и постоянная поддержка позвоночника, врачи рекомендуют ортопедический корсет Шено, который изготавливают по индивидуальным меркам. Но корсет стоит дорого, у меня нет таких денег. После смерти мужа одна воспитываю двоих деток. Пожалуйста, помогите.

Ирина Щербакова, мама Ани, Московская область

Помочь Ане Язевой

Реквизиты для помощи

Благотворительный фонд Русфонд ИНН 7743089883 КПП774301001 Р/с40703810700001449489 в АО «Райффайзенбанк», г. Москва К/с 30101810200000000700 БИК 044525700

Назначение платежа: организация лечения, фамилия и имя ребенка (НДС не облагается). Возможны переводы с кредитных карт, электронной наличностью. Вы можете также помочь детям, пожертвовав через приложение для iPhone: rusfond.ru/app, или сделав SMS-пожертвование, отправив слово ФОНД (FOND) на номер 5542. Стоимость сообщения 75 рублей. Абонентам МТС и Теле2 нужно подтверждать отправку SMS.

Адрес фонда: 125315, г. Москва, а/я 110; rusfond.ru e-mail: rusfond@rusfond.ru Телефон 8 800 250-75-25 (звонок по России бесплатный, благотворительная линия от МТС), факс 8 495 926-35-63 с 10.00 до 20.00