Вступив в обязанности президента, Франклин Делано Рузвельт двинулся вниз по ступеням Капитолия к машине на глазах множества людей, опираясь на руку сына. С его лица не сходила уверенная улыбка.

Рузвельт внушительно смотрелся за письменным столом — ​широкоплечий, с головой патриция. Мало кто знал, что у него парализованы ноги после того, как в 1921 году он заболел полиомиелитом.

Помимо ума и обаяния у Рузвельта оказалась фантастическая сила воли. Он приложил невероятные усилия, чтобы вернуть себя в рабочее состояние. По существу, совершил подвиг. Ежедневно часами изводил себя гимнастикой. Плавал, укрепляя мускулы рук и плечевого пояса. И он заставил верхнюю часть тела слушаться. Но ноги не удалось восстановить.

Рузвельт не хотел, чтобы его видели беспомощным. На публике он сидел или стоял, держась за поручни или за трибуну или опираясь на руку одного из помощников. Иногда, преодолевая мучительную боль, делал несколько шагов, когда этого нельзя было избежать. Например, когда выступал в конгрессе. Никто не замечал и следа боли на его лице! Только и полная уверенность в себе!

Неизлечимая болезнь сделала его инвалидом, о чем страна не подозревала, но он обрел способность понимать и разделять страдания других людей. Не жажда денег и власти, а стремление помочь стране и людям — ​вот что двигало Рузвельтом. И он лучше многих политиков сознавал, что происходит в Европе после того, как в январе 1933 года Адольф Гитлер возглавил немецкое правительство.

Американцы не хотели воевать: пусть европейцы сами разбираются со своими демонами! В 1935 году конгресс принял закон, запрещавший продавать американское оружие и предоставлять займы любой воюющей державе. Это был сигнал: Америка больше не примет участия в чужой войне. Через два года закон ужесточили. И приняли дополнительный закон, запрещающий поставки оружия воюющим сторонам в Испании, где вспыхнула гражданская война. И Франклин Рузвельт, переизбравшись в ноябре 1940 года на третий срок, твердо пообещал американцам: «Я уже это говорил, но скажу еще раз: ваши дети не отправятся на чужую войну».

Многие снисходительно относились к новой германской власти. Исходили из того, что с Гитлером можно договориться. Европейские державы упустили возможность в середине тридцатых годов остановить Гитлера, и фюрер обрел уверенность в том, что он способен навязать свою волю слабнущей Европе. В одной стране за другой полуфашисты или злобные националисты приходили к власти. Фашистские партии становились реальной силой. Американцы между тем с облегчением повторяли: «У нас это невозможно».

А если бы кто-то другой стал президентом? Решился бы он, как Рузвельт, воевать против гитлеровской Германии? Или подписал бы с нацистами пакт о ненападении? Как бы тогда развивались события? Адольф Гитлер оккупировал бы оставшуюся без помощи Великобританию… Наша страна осталась бы без союзников…

Накопившаяся в нацистском государстве агрессия трансформировалась в злобную антисемитскую кампанию, которая началась летом 1938 года и достигла кульминации в ноябре, во время «хрустальной ночи», всегерманского еврейского погрома, трагедии, не имевшей прецедента в западноевропейской истории.

Открытое насилие против евреев стало поворотным моментом. Особенно резко реагировало американское общественное мнение. 4 января 1939 года Рузвельт обратился к стране с посланием, в котором связал внешнюю политику с моральными ценностями. Он говорил об опасности, которая исходит от стран, «где не существует ни демократии, ни религии».

После оккупации вермахтом Чехословакии в марте 1939 года Рузвельт ввел 25-процентный налог на немецкие товары. Германский экспорт упал. После нападения Германии на Польшу в сентябре американские изоляционисты утратили влияние. По настоянию Рузвельта и после яростных дебатов конгресс снял запрет на продажу американского оружия иностранным державам.

А события в Европе развивались трагически. Летом 1940 года вермахт разгромил и оккупировал Францию, Бельгию и Нидерланды. Политическая карта Европы переменилась. За несколько недель Германия стала властителем континента. Англия, располагавшая небольшой сухопутной армией, в одиночку противостояла нацистской Германии и казалась легкой добычей для вермахта.

16 мая 1940 года Рузвельт представил конгрессу план создания крупнейшего в мире военно-промышленного комплекса. Мобилизация американской экономики началась не после атаки японцев на Пёрл-Харбор, а после нападения Гитлера на Францию. Не Японию, а нацистскую Германию Рузвельт считал главным врагом.

Но конгресс категорически возражал против участия в европейских делах. Отправка американской армии в Европу может унести миллион жизней. Пусть лучше Англия и Франция проиграют войну. Для Америки победа Германии вовсе не будет катастрофой…

Историческая заслуга Рузвельта в том, что он убедил соотечественников участвовать в антигитлеровской коалиции, вступить в войну, которая для американцев была чужой — ​на Соединенные Штаты Гитлер не нападал. Конгресс принял закон «О передаче взаймы или в аренду оружия и военных материалов» (ленд-лиз). Рузвельт это придумал: бери оружие сейчас и воюй, а заплатишь после войны или вернешь полученное.

Президент подписал закон 11 марта 1941 года. Конгресс сразу ассигновал восемь с лишним миллиардов долларов на поставки оружия и боеприпасов для Англии — ​сумму, эквивалентную двум годовым военным бюджетам Германии.

27 мая Рузвельт пообещал:

— Мы окажем всю возможную помощь и британцам, и всем, кто противостоит гитлеризму.

Через месяц помощь понадобилась нашей стране.

3 июля Сталин, выступая по радио, произнес слова, прежде немыслимые:

— В этой освободительной войне мы не будем одинокими. В этой великой войне мы будем иметь верных союзников в лице народов Европы и Америки.

Соединенные Штаты еще не находились в состоянии войны с Германией, но Рузвельт сказал, что поможет Советской России. 29 июля в кабинет Сталина в Кремле вошел Гарри Гопкинс, личный представитель президента.

1 октября в Москве закончилась конференция представителей СССР, США и Великобритании. Подписали секретный протокол о поставках Советскому Союзу вооружения, техники и других товаров, включая пшеницу. 7 ноября Рузвельт распространил закон о ленд-лизе на Советский Союз.

Сейчас это кажется немыслимым, но в годы Великой Отечественной советские разведчики тесно сотрудничали с западными коллегами. В первом управлении Наркомата госбезопасности сформировали отдел по взаимодействию с английской и американской разведками.

В июле 1941 года налаживать сотрудничество в Лондон прилетел начальник разведуправления генштаба Красной армии генерал Филипп Голиков. Он подписал соглашение с британцами о том, что разведки не станут проводить операции на территории друг друга без предварительной договоренности.

Немцы пользовались купленными в Швейцарии шифровальными машинами «Энигма», полагая, что безопасность переговоров гарантирована. Но британцы разгадали секрет «Энигмы». В центре радиоперехвата и дешифровки в Блетчли-парке читали секретные документы рейха. Сведения, полученные путем перехвата немецких шифротелеграмм, передавались Красной армии с санкции Уинстона Черчилля. Черчилль распорядился удовлетворить и просьбу советской разведки перебросить наших агентов в Европу. Они морем прибыли в Англию, и британские самолеты сбросили два десятка парашютистов на оккупированные немцами территории — ​Балканы, Италию и Францию.

24 декабря 1943 года руководитель недавно созданной американской политической разведки Уильям Донован прилетел в Москву. Он подарил чекистам миниатюрные фотокамеры, аппаратуру для изготовления микроточек — ​в ту пору это был главный способ пересылки тайной информации по почте.

Во Второй мировой главным противником американцев оказалась не Германия, а Япония. Американцы называли Японию бешеной собакой, сорвавшейся с цепи на Дальнем Востоке. 7 декабря 1941 года эскадрильи торпедоносцев — ​главная ударная сила императорского флота — ​в стремительной атаке уничтожили гордость военно-морских сил США на базе в Пёрл-Харборе.

В Японии в тот день все поздравляли друг друга, не подозревая, что подписали смертный приговор не только себе, но и нацистским вождям. Нападение японцев позволило Рузвельту вступить в войну, и это изменило баланс сил в мире.

8 декабря Рузвельт выступил на объединенном заседании обеих палат конгресса. Он предупредил американцев: Япония — ​не единственный враг:

— Мы намерены покончить с угрозой со стороны Японии. Но мы мало чего этим добьемся, если остальной мир будет находиться под пятой Гитлера и Муссолини.

11 декабря в Берлине имперский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп вызвал американского временного поверенного в делах и в своей высокомерно-злобной манере заявил: «Ваш президент хотел войны. Теперь он ее получил». В тот же день госсекретарь Корделл Хэлл подтвердил, что правительство продолжит оказывать помощь СССР: «События, происшедшие за последние несколько часов, еще больше укрепили нашу решимость».

Американцам пришлось сражаться сразу на нескольких фронтах: методично уничтожать японский флот, освобождать захваченные императорской армией страны Юго-Восточной Азии, помогать Китаю… Масштаб сражений на Тихом океане не сравнишь, конечно, с нашей войной против нацистской Германии. Но американцам победа тоже далась непросто: враг сражался до последнего, не отступал и не сдавался в плен. У американцев один сдавшийся приходился на трех убитых, а у японцев один сдавшийся на 120 убитых. Самоубийство японцы предпочитали пленению.

Рузвельт хотел, чтобы американские войска как можно скорее схватились с немцами. Почему же открытие второго фронта в Европе так затянулось?

До Второй мировой войны в мировой табели о рангах американская армия занимала 13-е место — ​между португальской и болгарской. В 1939 году в ней насчитывалось всего 174 тысячи солдат и офицеров. Призыв ввели только в 1940-м. Не хватало даже стрелкового оружия, учения проводились с деревянными ружьями. Так что участвовать в сухопутной войне американцы просто не могли. Поэтому в Берлине американцев и не боялись. А зря…

Сухопутные силы США в мае 1940 года располагали пятнадцатью танками. В июне контракт на производство танков предложили автомобильной корпорации «Крайслер». Первый танк был готов в апреле 1941 года, а в 1942 году только «Крайслер» выпускал 700 танков в месяц, вдвое больше, чем все танковые заводы Германии. Военная промышленность развернулась стремительно. В 1940 году Соединенные Штаты выпустили 6 тысяч самолетов, в 1942-м — ​48 тысяч. Для Германии такие цифры были недостижимы.

Американский опыт доказал преимущества высокоразвитой рыночной экономики. За все годы войны не было национализировано ни одно предприятие. Французский дипломат Жан Монне назвал Соединенные Штаты «арсеналом демократии».

21 июня 1942 года африканский корпус Эрвина Роммеля нанес унизительное поражение британской 8-й армии в Тобруке. На следующий день Гитлер произвел его в генерал-фельдмаршалы. А президент Рузвельт отправил конвои в Египет. Когда прибыли первые четыреста американских танков и самоходных артиллерийских установок, немецкий африканский корпус был обречен. 8 ноября 1942 года американские войска под командованием генерала Дуайта Эйзенхауэра высадились в Касабланке и Алжире и атаковали немецко-итальянские войска. В африканской кампании Германия потеряла почти 300 тысяч солдат и офицеров.

В 1943 году американцы высадились на Сицилии. Италия капитулировала. А летом 1944 года решились на высадку в Нормандии. Гитлер устроил им последний сюрприз Второй мировой: контратаковал союзников в Арденнах. В одной этой битве американские войска потеряли больше живой силы, чем за всю многолетнюю войну во Вьетнаме.

Параллельно союзники вели войну в воздухе, разрушая немецкую военную экономику. В июле 1943 года был уничтожен портовый город Гамбург. В феврале 1944-го шесть дней «союзнические» бомбы падали на главные авиастроительные предприятия Германии. В феврале 1945 года был разрушен Дрезден. Неонацисты сейчас называют ковровые бомбардировки Дрездена массовым убийством. На самом деле это был крупный промышленный центр, через который пополнение и боеприпасы шли на Восточный фронт, где вермахт противостоял Красной армии.

* * *

Франклин Делано Рузвельт не дожил до Победы. Когда его тело везли по Вашингтону, какой-то человек опустился на колени. Его участливо спросили:

— Вы его знали?

— Нет, — ​ответил он, — ​но президент знал меня…