Берегиня

Двухтысячные годы в этом смысле очень характерны: в стране одновременно ставят и памятники жертвам репрессий, и памятники Сталину. Истории этих памятников — истории противостояния.

28 августа 1950 года в долину Бабика в Хакасии привезли украинские семьи, высланные из Ровенской области «за пособничество бандеровцам». По тем временам это было обычное дело: принцип коллективной ответственности практиковался советской властью с первого дня ее существования. Как и пренебрежение законодательством, даже своим собственным: никаких судов не было, вина не была доказана. Кто-то взял да и решил выслать семьи в административном порядке.

Полтысячи человек, включая детей, привезли на голое место. Задача: обеспечивать лесом Майнский медный рудник. Даже не столько лесом, сколько дровами — рудник работал не на угле, а на дровах. В долине Бабика вырос целый поселок. Переселенцы даже умудрились разбить там сад. В середине пятидесятых их сняли со спецпоселения, они поехали было на родину, но их там не ждали. Их дома были заняты, работы для них не было. Вернулись обратно.

В шестидесятых медный рудник закрыли, зато начали строить Саяно-Шушенскую ГЭС, а Майна стала ее «столицей». Люди переехали в Майну, поселок Бабик исчез. Когда я был там в 2005 году, ничто не напоминало о том, что тут когда-то жили люди, кроме памятника Берегине, установленного в 2000 году по инициативе председателя Саяногорского «Мемориала» Олеся Грека. Автор скульптуры Андрей Секунда запечатлел в образе Берегини Анну Кравчук, покинувшую Бабик последней.

А потом вокруг памятника начались события. Когда хорошие, а когда наоборот.

В долине Бабика было пастбище, и коровы постоянно удобряли пространство вокруг скульптуры. Олесь Грек взывал к властям, чтобы сделали оградку, но власти не торопились. Однажды он обнаружил, что оградка построена, да какая красивая, крепкая, с трезубцами. Оказалось, что власти тут ни при чем. Буквально рядом с Бабиком Олег Дерипаска стал строить четырехзвездочный отель для горнолыжного комплекса Гладенькая и (ирония судьбы!) нанял для этого бригаду строителей из Львова. В первые же дни те обнаружили Берегиню, изумились, благоустроили территорию и сделали оградку.

Так бы и стояла Берегиня в неприкосновенности, однако именно соседство с горнолыжным курортом создало проблемы. В 2009 году памятник был варварски разгромлен: разбили голову и руки, разломали оградку. Было ли это простое хулиганство по пьяному делу или взыграл в горнолыжниках патриотизм — теперь не выяснить. Времена были уже другие. 70 тысяч на восстановление памятника нашли с трудом. Но нашли. Берегиня стоит почти в прежнем виде, хотя и без оградки.

Идет война памяти, идет перетягивание каната, постоянная позиционная борьба. Втыкаются на карте невидимые флажки. Когда в каком-то городе ставится памятник Сталину, это означает, что в этом городе отдана высота, и мы отступили. И наоборот: если удается поставить памятник жертвам политических репрессий — это мы пусть небольшую, но высоту взяли.

И так не только с памятниками: каждая, даже мелкая позиция имеет значение. У каждого есть своя высотка, которую надо защищать до последнего. А если есть возможность, то и поставить новый флажок.