По словам украинского публициста Казарина, «водораздел очень простой: либо мы говорим о том, что все происходящее только гражданская война, и тогда Киеву противостоят Донецк и Луганск, либо мы говорим о том, что с учетом Крыма, историй Стрелкова, Бородая, «Боинга» мы наблюдаем вторжение с опорой на местных, и тогда противником Киева является Москва».

Позиция Савченко и здесь идет вразрез с мейнстримом украинской политики. Она, возмущается Казарин, «раз за разом в общественной повестке продавливает тему, что наш враг — не столько Москва, сколько наше нежелание увидеть людей по другую сторону фронта, с которыми мы должны договориться закончить войну, ведь они вполне договороспособные ребята».

«Когда убивают твоих детей, братьев, сестер, детей соседей, когда ты видишь, как в соседнем доме хоронят пацана, это не забывается, кровь нельзя простить. Савченко стоит на сегодняшний день на стороне тех, кто убивает украинцев», — подытоживает Депутат Верховной рады Борислав Береза. Встречу Надежды с Захарченко и Плотницким в Минске и поездку в Макеевку, где Надежда навестила украинских военнопленных, он считает предательством.

Вера Савченко напоминает, что министр энергетики Украины Насалик встречался в Донецке с одним из руководителей «ДНР». «Это не предательство. А то, что Савченко, просто депутат, поехала в тюрьму и нашла без вести пропавших ребят, — это предательство?!» — возмущается Вера.

Она убеждает меня, что Надежда «никогда и не призывала к переговорам с террористами». По ее словам, на Донбассе есть оккупанты и коллаборанты, которые помогают врагу завоевать территорию своего государства.

Савченко и защищавший ее на суде в России адвокат Илья Новиков, не сговариваясь, резонно замечают, что если хочешь чего-то добиться, то не стоит на переговорах начинать с того, что собеседник — террорист. «При этом ее разговор с Захарченко был очень сложным — он потом сказал, что Надя — очень опасный противник», — комментирует Вера.

— Идея переговоров с Захарченко и Плотницким вам по-прежнему кажется правильной? — спрашиваю я у Надежды Савченко.

— Да, она правильная. Она дала результат, если вы не заметили. Мы нашли людей, которые считались похороненными, пропавшими. Такие люди еще есть в Украине — и на свободной территории в Киеве, и на ее оккупированной территории. Жизнь человека — это самое ценное, что есть в мире. Весь трехлетний период войны с Россией доказывает, что эта теория была правильной, — очень многие командиры после боя разговаривали с сепаратистами, террористами, коллаборантами, как их ни назови, и договаривались об обменах. Это было правильно, и так было правильно исторически на любой войне. Не может быть неправильным то, что исторически доказано действенным и работающим методом. Сейчас это считается неправильным, потому что эта идея людям навязана через СМИ теми, кому это выгодно.

Примерно так же Савченко, похоже, вела себя и на майдане — недавно ее начали обвинять, что она помогала там «Беркуту». Однако Надежда говорит, что уже тогда пыталась воздействовать на обе стороны конфликта, чтобы уберечь украинцев от кровопролития.

Курс Украины в отношении Донбасса понятен: в марте Украина ввела полную транспортную блокаду «ДНР» и «ЛНР», давно не выплачивает их жителям пенсии. «Когда Савченко сказала про народ Донбасса, я ей позвонил и сказал, что прекращу с ней общаться. Она сказала, что ошиблась. Нет никакого народа Донбасса. Да, я потерял сейчас на какое-то время свой дом, как и миллионы людей, но я не хочу потерять страну. Вещи, которые она делает, для меня неприемлемы в долгосрочной перспективе, потому что я могу потерять свою страну», — говорит депутат Верховной рады от «Батьковщины» Алексаей Рябчин.

По словам Березы, на Донбассе, «нет людей, а есть либо противники-враги, либо украинцы, находящиеся под оккупацией». «Понятие «люди» размывает смысл. Переговоры вести там не с кем, потому что <власти «ДНР» и «ЛНР»> — преступники, их надо судить. История с Чечней показывает, что либо ты возвращаешь территорию под свой контроль, либо подписываешь позорный хасавюртовский мир, платишь Чечне дань, а она живет по своим правилам, в беззаконии. Хасавюртовский мир Украину не устраивает. Мы не будем возвращать Донбасс на российских условиях. Чтобы мы его за свои бабки восстанавливали — этого не будет. Донбасс будем возвращать на наших условиях», — говорит Береза.

Вера Савченко с таким подходом не согласна: «Для того, чтобы <жители «ДНР» и «ЛНР»> отвернулись от Москвы сами, им нужно показывать, что они не брошены, вести активную контрпропаганду. Это должна быть государственная политика».

Для активной и патриотической части украинского общества (Казарин считает, что она составляет 15% и называет ее «Украиной майдана») после шести волн мобилизации «в общественном сознании есть красные линии, пересечение которых делает тебя в глазах очень многих людей политическим маргиналом», и переговоры с сепаратистами находятся за красной линией.

«Пока льется кровь, пока в Украину идут гробы, пока наши солдаты и мирные жители умирают, разговаривать о реинтеграции и каких-то переговорах невозможно. России сейчас не нужно делать шаги навстречу, поэтому и мы не будем делать какие-либо вещи, которые идут на примирение», — объясняет депутат «Батькивщины» Рябчин.

Отвергает идею переговоров с представителями «ДНР» и «ЛНР» и ветеран боевых действий, защитник Донецкого аэропорта «киборг» Жора Турчак: «Я не эксперт, я военный человек, контуженный причем, но мое субъективное мнение такое: есть террористы, которых надо убить, чтобы их не было».

— Убить же не получилось.

— Мы еще не готовы, а через годика два-три мы их убьем всех.

Некоторые считают, что у Савченко развился стокгольмский синдром, что ей легче разговаривать с Захарченко и Плотницким, потому что они воюют. «Понятно, что Плотницкий успел обогатиться на этой войне, но даже при этом он и Савченко по одну сторону социального барьера, а Порошенко - по другую. В этом смысле им гораздо проще найти общий язык с Плотницким, чем с Порошенко», — предполагает Новиков.

Савченко отбивается: «Нелегко общаться с человеком, которого ты готов был убить вчера и в принципе готов убить завтра. Это нелегко, но все-таки к этому приходят люди, просто сейчас надо сесть за стол переговоров. Кто эти люди, кто говорит про стокгольмский синдром? Они проходили что-то похожее в этой жизни на мой путь? Или на путь Маккейна, который 5 лет в плену в яме был во Вьетнаме? Или они прочитали умные книжки, и им кажется? »

Теперь те же люди, которые называли Савченко героем и требовали ее отпустить домой, стали называть ее предателем Украины, работающим на Москву. Депутат Верховной рады от Радикальной партии Олега Ляшко Андрей Лазовой и вовсе заявил, что суд над Савченко был «срежиссированным в Москве спектаклем», и в России, судя по здоровому цвету кожи, она жила в санатории или на конспиративной квартире ФСБ. Сам Ляшко требовал лишить Савченко депутатского мандата и звания Героя Украины.

Заявления Лазового — это крайность, но многие в Украине уверены, что Путин помиловал Савченко и отпустил на родину не просто так. «Мы не знаем, что происходило в тюрьме, кто и как ей промывал мозги, было ли это зомбирование, где для нее формировали образ спасительницы Украины. Тогда вполне возможно, что она является троянским конем, который даже не подозревает о своей сути», — считает Береза.

Он называет себя оппозиционером, говорит, что критикует власти, но идеи Савченко могут, по его мнению, привести к исчезновению Украины. «Она пытается подорвать доверие к власти. Образ Савченко создан не для того, чтобы за нее голосовали, а чтобы как можно скорее свалить эту власть, а дестабилизация на руку только Кремлю», — говорит Береза.

Действительно, в январе Савченко назвала Порошенко врагом народа, и ее сразу обвинили в том, что она раскалывает Украину в тот момент, когда нужно объединяться. «Порошенко — враг украинского народа номер два, Путин — номер один. Это просто правда, и это говорит практически каждый гражданин страны», — убеждает меня Савченко, но добавляет, что новый майдан не поддерживает: «Нельзя идти только революционным путем, так как это разрушение, но только эволюционным не получится, так как у политиков нет желания. Нам нужно совместить эволюцию и революцию, и у нас получится».

Береза уверен, что в России «очень сильные технологи», которые «четко просчитали психотип Савченко и примерную карту ее действий». «Савченко вводили в Украину для дестабилизации, но слишком рано заиграли. Если бы она вошла постепенно, тихой сапой, то был бы совершенно другой эффект», — говорит Береза.

Косвенным доказательством связи Савченко с Кремлем депутат считает ее поездки на восток: «Приезд в Москву Березы Борислава закончился бы тем, что Борислав Береза сел бы всерьез и надолго. Когда я пытался приехать в Донецк вытаскивать наших десантников в 2015 году, мне передали: «Приехать можешь, но выйдешь вперед ногами». Ее же визит санкционировал Кремль, а иначе это, как в ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация— Ред.) поехать христианину без договоренностей и гарантий», — добавляет депутат.

Шпионом Кремля Савченко считают, конечно, не все. Новиков уверен, что ее «выпустили, потому что на Кремль нажали, потому что получилось сгрести в одну кучу и Обаму, и Меркель, и Папу Римского». «Для Путина Савченко стала toxic asset, и дошло до той точки, что легче уже от нее избавиться, показав, что своих ребят забрали», — согласен с ним Рябчин.

«Отпускали меня вынужденно, рассчитывать никто ни на что не мог, так как я непредсказуемый элемент в жизни и политике, да и вообще судьба человеческая загадочна. Бредни, что меня специально подготовили в России для каких-то планомерных действий, — это даже не фантазии, это злые прописанные умыслы людей. Я живой человек и принимаю решения самостоятельно. Возможно, политикам было очень удивительно слышать от меня такие вещи, ведь они так давно заигрались в античеловеческое, что забыли, что люди бывают живые, умные, адекватные и здравомыслящие и хотят мира», — объясняет Савченко.

Есть и другая невыгодная Савченко версия ее действий: она — проект одиозного украинского политика, лидера движения «Украинский выбор» Виктора Медведчука. Его на Украине ненавидят даже больше Путина, потому что президент России далеко, а Медведчук — его кум, и к тому же близко.

Сестра Савченко — Вера не скрывает, что обращалась за помощью к Медведчуку (он официально координирует обмен пленными с «ДНР» и «ЛНР» и так называемыми «заложниками» с Россией), когда пыталась вытащить Надежду из российской тюрьмы. «Я знаю, что Вера взаимодействовала в своих попытках вытащить Надю с кем угодно. Вплоть до Пескова, которому она пыталась звонить, чтобы ее куда-то там пустили. В этом смысле я восхищаюсь мужеством Веры, тем, что она сделала для сестры, через что прошла она и мама», — говорит Рябчин.

Казарин говорит, что Медведчук оплачивал Вере Савченко поездки в Россию. Она это отрицает: «Адвокатов оплачивала «Батькивщина», билеты сначала я сама покупала, потом — тоже партия, а поездки в разные страны были за счет приглашающей стороны».

[object HTMLElement]

Сестра отвергает эту версию: «Меня могут клеймить агентом Медведчука, но я таковым не являюсь. Надя сама из меня сделала его в интервью Гордону, но я общалась с Медведчуком добрый год назад, встречалась с ним 4 раза, мы обсуждали вопросы освобождения Нади, а также Карпюка и Клыха», — говорит мне Вера.

Сейчас, утверждает Вера, она с Медведчуком не контактирует. «Тогда я звонила в приемную, там обещали передать Медведчуку, и потом происходила встреча, где он говорил: «Не переживайте, я над этим работаю». Сейчас я несколько раз пробовала поднять вопрос Карпюка и Клыха, но ответа не последовало. Я не стучу 10 раз, когда понимаю, что ответа не будет», — говорит она.

Тем не менее, по наблюдению Казарина, тезисы Савченко почти на 100 процентов совпадают с программой «Украинского выбора» — движения Медведчука, давно выступающего за федерализацию Украины (на Украине слово «федерализация» сейчас практически равнозначно «войне», потому что именно ее требовал ранее, например, глава МИД РФ Сергей Лавров). «Думаю, Медведчук вошел в доверие и какие-то тезисы закладывает в голову Надежде Савченко. Здесь злой умысел не в том, что она деньги получает, а в том, что глупого, прямолинейного и энергичного человека очень легко зарядить на какую-то идею, искренним адептом которой он становится», — говорит Казарин.

«Савченко довольно часто пересекается или ездит с теми людьми, которые находятся в орбите Медведчука», — утверждает Береза. Единственного общественного деятеля, которого можно назвать союзником Савченко, — переговорщика и руководителя украинского центра освобождения пленных «Офицерский корпус» Владимира Рубана — тоже называют человеком Медведчука. Он со мной разговаривать отказался — видимо, решив затаиться после истории с запретом на въезд в «ДНР».

Даже симпатизирующий Савченко Новиков не исключает, что Медведчук каким-то образом подбрасывает ей повестку, но абсолютно уверен в ее искренности. «Любые разговоры про то, что она кем-то куплена за деньги, это абсолютная чушь. Другое дело, что чем человек менее гибок, тем проще им манипулировать, давая информацию в нужном свете», — говорит Новиков.

[object HTMLElement]

Соратник Медведчука — Елена Маркосян подтверждает, что Медведчук «сам не действует ни по чьим указкам, и никаких указок никому не раздает». «Он волк-одиночка всегда, он действует там, где считает нужным, так как считает правильным и делает только то, что может сделать сам», — объясняет Маркосян, с которой мы встречаемся в ее новом таунхаусе неподалеку от Киева.

— Ну он же не совсем один?

— Он не один, но при чем тут Савченко?

— Все говорят об их связи.

— Мало ли. Все говорят, что я человек Медведчука, что я его правая рука. И что теперь? А я не правая и не левая рука Медведчука. И мне все равно абсолютно, какая у Медведчука биография, какой он человек, какие у него доходы. Я категорически в самой активной фазе поддерживаю его идею и готова за нее работать бесплатно.

— Какая именно идея?

— Идея народовластия, идея института референдумов. Это то, что спасает Украину, сшивает Украину. Это федерализация. Я проводила первую Всеукраинскую конференцию по федерализации, понимаешь?

— Вот и Савченко говорит про референдумы и народовластие.

— Про это говорят все, но никто ничего не делает. Децентрализация — это сохранение управления сверху вниз, а федерализация — это возрождение народовластия, это переход на договорную форму отношений, — говорит Маркосян.

Сестры Савченко убеждают меня, что простые люди, в отличие от политиков, по-прежнему поддерживают Надежду. Вера рассказывает, что в поездках по стране от многих слышала фразы: «Я надеюсь, что Надежда нас не бросит», «Надежда, на вас только надежда».

«Я встречаю людей, которые говорят, что меня поддерживают, так как понимают, что я отличаюсь от других политиков. Если те не смогли ничего сделать за 25 лет, то тогда, может быть, нужно, чтобы политики действовали, как я?» — говорит Надежда, и, когда мы выходим после интервью из кафе, официант вдруг кричит ей вслед: «Слава Украине!»

Надежда уверена, что больше всего украинцам нужен мир (российские госСМИ сообщают почти о 65% со ссылкой на «Известия».

— Вы в принципе неправильно понимаете ситуацию: я как была героем, так и осталась. Герой для человечества, герой для страны, ее народа и герой для политиков — это разные вещи. СМИ работают на политиков, на тех, от кого они зависят, а не на людей, поэтому вы зря думаете, что отношение ко мне изменилось в Украине. Оно не изменилось. Это хотят сделать видимость, что оно изменилось, — уверенно говорит Надежда.

— Большая часть негатива в вашу сторону возникает после заявлений про Донбасс, — говорю я ей.

— Вы же смотрите СМИ, то есть одни скандалы, потому что вы живете в этом мире.

— Но люди же тоже живут в этом мире!

— Не всегда. Вы не поверите, но многие люди редко смотрят телевизор, потому что приходится много работать, не заходят в интернет, потому что нет потребности. Все, что людям надо, — это вернуть оккупированные Россией территории и прекращение войны. Им нужен мир, — уверенно отвечает Надежда.

По мнению депутата Березы, «каждое следующее заявление Савченко или действие дискредитируют ее еще больше». «Клуб поклонников Савченко плавно перетекает в клуб ее хейтеров, люди не могут простить ей своего разочарования. Им обидно, что она плюнула на все усилия людей», — говорит депутат.

Действительно, электорат сторонников войны до победного конца Надежда, очевидно, потеряла, но теперь Савченко может претендовать на симпатии тех украинцев, которые больше всего хотят мира. Недаром, по словам сестры, Надежда «начала риторику, как Далай-лама». «К Надежде негласно в Раде подходят депутаты-женщины, например, с «Самопомощи», и ее поддерживают. Одна рассказала, что у матери один сын погиб, и она говорит: «Я не держу зла, я потеряла все, и я прощаю». Другая женщина тоже прощает — ей сын позвонил перед смертью и сказал: «Мама, никто так и не понял, зачем эта война, если не о том, как духовно низко мы пали»», — рассказывает сестра.

Береза полагает, что у Савченко еще есть свой электорат, но гораздо меньший, чем раньше. «Она идеально подходит <Вадиму> Рабиновичу и <Евгению> Мураеву (оба депутаты Рады, куда попали по списку «Оппозиционного блока», но позже из фракции вышли. — Ред.) по партии «За жизнь», и я думаю, что рано или поздно слияние произойдет», — предполагает Береза. Савченко еще в ноябре участвовала в митинге «За жизнь», а с недавних пор ведет передачу на канале NewsOne, принадлежащем Мураеву. Рабинович на мое предложение поговорить про Савченко не ответил, а Мураев сказал, что считает Надежду другом, и предложил поговорить подробнее позже, но на связь больше не вышел.

«Киборг» Турчак даже думал, что это власти делают Савченко «пророссийский авторитет», чтобы позже «взять» электорат Луганской и Донецкой областей. «Когда отожмем Луганск и Донецк, кто-то же там должен командовать», — размышляет военный.

О важности мира для украинцев активно говорят в окружении Медведчука, что как будто подтверждает теорию о схожести тезисов Савченко и «Украинского выбора». «За 3 года количество людей, которые поддерживали войну, не превышало 35%, и это в основном люди с Западной Украины», — говорит Маркосян. Она, впрочем, полагает, что оставшиеся 65% могут очароваться Савченко, только если она начнет говорить не только про необходимость мира, но и «всю правду про эту гнилую войну».

— Мы боремся против своих соотечественников, которые не приняли этот переворот <в Киеве>. Мы убиваем гражданское население, мы занимаемся мелкими пакостями, объявив блокаду. Все говорят, что мы благородно защищаем родину, но кто у нас сказал, что сожгли живьем людей в Одессе? Когда я спорю по вопросу начала войны, то я всегда прошу мне объяснить один единственный факт! Почему, когда в июне 2014 года все ополчение составляло 500 человек, в Луганск прилетел самолет, обстрелял центр и оставил на ступеньках пять женщин с оторванными ногами? Как это было расценено всем населением региона? Кто-то вступился за русских? Никто. В июне и июле авиация так же разрушила в Луганске и Донецке в числе первых пяти гражданских объектов краеведческие музеи. Почему?

Потому, что там хранились документы, которые говорили о том, кто жил на этой земле. Началась война против русских, и ни одна страна не заступилась за русских, а ведь убивали русских! Надо это сказать! — эмоционально рассказывает Маркосян.

— А как проводить реинтеграцию Донбасса после этого? Покаяться? — уточняю я.

— Не надо каяться, надо просто сказать, что была большая ложь! Это все замолчали, и теперь ни в одной стране мира не считают украинцев украинцами, а считают плохими русскими. Теперь у нас есть хорошие русские, где Путин, и плохие русские, которые своих братьев убивают. Вот эту правду о войне не сказал никто. Хочешь быть лидером — говори правду.

— Ну если Савченко такое скажет, ее же посадят.

— Ее посадят, но уже за правду, потому что за правду у нас сажают. И тогда она станет героем для 65%. А выступать здесь миротворцами, не называя все своими именами, — это спектакль, от которого мы немножко подустали.

Едва ли Савченко когда-нибудь будет говорить такую «правду о войне», но по мнению депутата Рябчина, в Украине, действительно, есть большой запрос на мир, и есть люди, которые могут ее поддержать. «Именно на этом играет Савченко. Она делает те вещи, которые делал бы Порошенко на следующий день после конца войны. Но это — как поставить воз впереди кобылы, как построить дом без фундамента», — негодует депутат.

Сама Савченко еще в феврале 2017 года говорила о своей готовности стать президентом Украины: «Не хочу, но могу, буду, если надо».

«Она совершенно искренне верит в то, что она мессия, она считает, что ей суждено спасти Украину. Не знаю, кто это ей вложил в голову, и понимает ли она, что она человек, который несет Украине негатив», — говорит Береза.

Надежда, и правда, уверена, что судьба не просто так вынесла ее в политику. «Стратегия страны всегда должна быть направлена исключительно на национальный интерес страны, иначе нет смысла жить и называться страной. Я вижу все военные пути и начинаю понимать политические и человеческие пути, как можно выйти из этого. Это пока не интересует власти, так как им нужны деньги, и они делают их на жизнях людей. Это тоже классика, все мировые войны так происходили», — говорит она.

— Но вы уверены что ваша идея правильная, сомнений нет?

— Людям свойственно сомневаться. Я могу дать шесть вариантов выхода <из войны>, и какой-то из них будет однозначно правильный. Как нормальный здравомыслящий разумный человек, я сомневаюсь, приму ли верное решение, когда придет время его принимать. Но рано или поздно принимать решение придется, а будет ли оно правильным, покажет история, — говорит Савченко, почему-то уверенная, что ей все-таки дадут принимать решения.