В Раздольненском районном суде Крыма слушается уголовное дело в отношении 46-летнего жителя села Серебрянка Владимира Балуха. Его обвиняют в хранении на чердаке собственного дома 89 патронов для автомата Калашникова и 5 тротиловых шашек (ч. 1 ст. 222 УК РФ и ч.1 ст. 221 УК РФ, до 5 лет лишения свободы). Сам фермер вины не признает, говорит, что боеприпасов «в глаза не видел», и отмечает, что интерес силовиков к нему появился после того, как он вывесил на доме украинский флаг, а затем и табличку с адресом «Вулиця Героїв Небесної сотні, 18».

В Серебрянку приезжаю за день до судебного заседания. Село по крымским меркам большое: 12 улиц, 833 жителя. Есть церковь, магазин и даже школа. Дом Владимира — неприметная мазанка на окраине. Супруга «фермера-сепаратиста» Наталья встречает меня у калитки.

— Задержание в прошлом году было 8 декабря, — рассказывает она. — Как сейчас помню: в 7 утра я проснулась, умылась, пошла корову доить. Через полчаса слышу на улице шаги. В хлев заходят полицейские, говорят, у них какой-то рейд чи по диверсантам, чи по сепаратистам. И надо у нас провести обыск. Всего человек восемь было: и полиция, и ФСБ, двоих понятых с собой привезли из Раздольного. В самом доме были еще двое сотрудников: держали Вову в комнате.

Наталье предложили присутствовать при обыске.

— Сначала на веранде в посуде копались, потом в прихожей, потом в дом пошли. Делали все как-то неосновательно. Приподнимут матрас на сантиметр, и будто ничего не нашли. Может, знали, где и что искать. Когда у нас раньше обыски были, все осматривали досконально.

Декабрьский обыск в доме Балухов действительно был не первым. До этого к Владимиру сотрудники полиции и ФСБ приезжали дважды: в апреле и ноябре 2015 года. Снимали с крыши флаг Украины (Балух вывесил полотнище в первые дни киевского Майдана) и делились подозрениями: сначала — о краже коробки от трактора Т-74, затем — автомобиля ВАЗ-2016. В обоих случаях ничего не нашли, но уголовником фермера все-таки сделали: оперуполномоченный полиции Евгений Баранов заявил, что во время ноябрьского обыска Балух его оскорбил, а это — статья 319 УК РФ. Сам Владимир вину с себя не снимал, но отмечал: «Обыск проходил жестко, меня уложили на землю, били ногами по почкам и голове. И что, я должен был языком Достоевского выражаться?» Суд в феврале 2016 года приговорил Владимира к 320 часам исправительных работ.

— В этот раз, не найдя ничего в доме, полицейские захотели пройти на чердак, — вспоминает Наталья. — Забираться на него надо с улицы, по приставной лестнице. Когда понятые и один полицейский уже залезли наверх, лестница сломалась, и я осталась внизу. Через минут десять сотрудник полиции выглянул с чердака, у него в руках были какие-то пакеты.

Согласно протоколу обыска, на чердаке были найдены 89 патронов от автомата Калашникова и 4 «предмета цвета слоновой кости», которые позже идентифицировали как тротиловые шашки (в обвинительном заключении при этом почему-то говорится про 5 шашек).

— Нас с Вовой отвезли Раздольное, где допросили. Я пояснила следователю, что патроны и шашки эти вижу впервые. Потом меня отпустили, а Вову задержали, и он с декабря в СИЗО. Когда я вернулась домой, украинского флага и таблички с небесной сотней уже не было. А я говорила мужу: не вешай ты этот флаг, давай будем жить, как все.

Балуха в селе знают все. И на удивление, поддерживают.

— Он человек взбалмошный, но деятельный. Не алкоголик, селу помогает, — говорит матушка Серебрянской церкви Людмила Гаврилюк. — В 2003 году, когда церковь делали, он сам иконостас вырезал, с ремонтом помогал. А то, что Украину поддерживает, так это разве преступление?

Не верят в то, что Владимира задержали именно за патроны, и другие жители Серебрянки.

— В селе часто бывают проблемы с водой. Трубы старые, лопаются — так Балух починит, — рассказывает житель Серебрянки Петр. — У кого что дома сломается, к нему всегда можно обратиться: он и печку переложить умеет, и забор поправить. А боеприпасы? Не думаю. Не стал бы он так рисковать: у него мать здесь больная (в Серебрянке живет 74-летняя мама Владимира, ей нужен уход, это установлено судом. — И.Ж.).

Из пяти односельчан, с которыми мне удалось поговорить, ни один не отозвался о Балухе плохо.

Атмосфера в Раздольненском районном суде Крыма непринужденная. Пристав, посмотрев мой паспорт, машет рукой: «Проходите».

Заседание начинается с сорокаминутным опозданием, хотя подсудимого привезли в Раздольное из СИЗО Симферополя еще накануне. Владимир улыбается, глядя на пришедших (среди них немало местных жителей, да еще и «группа поддержки» приехала из Симферополя).

Председательствующая судья Мария Бедрицкая начинает заседание с рассмотрения ходатайства «Новой газеты» о фотосъемке. Прокурор Раздольненского района Дмитрий Шмелев возражает в неожиданно категорической форме.

— Я считаю, что присутствие корреспондента на заседании вообще нецелесообразно, — говорит он. — Может, на начальных этапах это и было допустимо, но сейчас нет. Считаю, что нужно исключить журналиста.

Защита против фотосъемки не возражает. Адвокат Балуха Дмитрий Динзе замечает прокурору: «Заседание открытое. Запретить кому-то здесь присутствовать мы не можем».

Сам Владимир лишь улыбается:

— Я не против, чтобы меня сфотографировали. Жалко, правда, что в великой стране не нашлось воды, и я не смог помыться. Теперь выгляжу неважно (в Раздольном действительно несколько дней нет воды из-за аварии. —И.Ж.).

Судья разрешает сфотографировать подсудимого, затем вызывает единственного свидетеля, опрос которого запланирован в этот день. Свидетель, впрочем, ключевой: младший оперуполномоченный Евгений Бобров. Это он с двумя понятыми слазил на чердак дома Балуха и нашел там тротил.

— Кто вам дал распоряжение производить обыск? — уточняет Дмитрий Динзе.

— Руководство.

— Кто именно?

— Не помню, — мнется свидетель. — Нас вызвали 8 декабря утром, выдали снаряжение, показали на каких-то людей и сказали, что они из ФСБ. Далее мы выполняли их указания.

Не помнит полицейский Бобров, как выяснилось, почти ничего. Ни сколько человек участвовало в обыске, ни как он проходил. Несколько раз на вопросы защиты отвечает: «Я вам этого не скажу». Судье приходится уточнять: «Вы не можете отказаться от дачи показаний». Тогда полицейский снова говорит: «Не помню».

— Вы обыск дома начали сразу с чердака? — спрашивает Динзе.

— Нет, сначала в комнатах все осмотрели.

— Тогда почему этого нет в протоколе?

— Я не знаю. Мне дали протокол, я его просто подписал.

Владимир за решеткой смеется и качает головой.

— Флаг Украины вы сорвали? — продолжает наседать на свидетеля адвокат.

— Да.

— И почему?

— Это был прямой указ сотрудников ФСБ.

— А откуда вы знаете вообще, что это были сотрудники ФСБ? Они вам удостоверения показывали?

— Нет. Нам просто сказали, что это люди из ФСБ. Они вообще там командовали, и понятые с ними приехали.