Дело о загадочном убийстве братьев-пастухов Гасангусейновых — 17-летнего Наби и 19-летнего Гасангусейна — спустя пять месяцев после трагедии так и не сдвинулось с мертвой точки (см. № 101 от 12 сентября 2016 года). Силовики настаивают, что уничтожили преступников. Следственный комитет, ссылаясь на этот аргумент, отказывается возбуждать уголовное дело по факту убийства. Пытаясь разобраться, что же случилось в ночь на 23 августа 2016 года в окрестностях горного селения Гоор-Хиндах, «Новая» отправила запросы в республиканское МВД, СК, прокуратуру и ФСБ. Ответили нам не все. Республиканское управление Следственного комитета за все эти месяцы не сочло возможным сформулировать свою позицию, МВД после долгого и упорного молчания отделалось пустой отпиской. Однако вопросы по поводу смерти пастухов по-прежнему требуют ответов, и в этой связи мы считаем необходимым их задать публично.
Напомню, в ночь на 23 августа 2016 года в Шамильском районе Дагестана в окрестностях горного селения Гоор-Хиндах проходила очередная спецоперация, в ходе которой силовики убили двух человек. И.о. начальника ОМВД России по Шамильскому району майор полиции И.Г. Алиев сразу же отправил своему начальству в Махачкалу сводку, в которой сообщал подробности произошедшего: «…примерно в 21 час 25 минут в ходе проведения оперативных мероприятий… неустановленные лица произвели выстрелы в сотрудников правоохранительных органов… Ответным огнем преступники уничтожены». Информагентства тут же дали «молнию» о «ликвидации боевиков».
Вроде бы рядовое событие в дагестанской хронике борьбы с терроризмом: спецоперация и уничтожение предполагаемых боевиков. Шамильский район на тот момент часто упоминался в полицейских сводках в связи с активностью «лесных»: покушения, убийства, поджоги, взрывы. Поэтому очередная спецоперация и ликвидация двоих бандитов не выглядела чем-то из ряда вон. Ровно до 6 часов следующего утра.
Утром выяснилось, что ликвидированными «боевиками» оказались родные братья Гасангусейновы — 17-летний Наби и 19-летний Гасангусейн. Они работали пастухами, возвращались домой после смены и были застрелены в 15 минутах ходьбы от дома, на тропинке, по которой почти каждый день ходили от селения до кутана (место стоянки). Их маршрут был известен всем в округе, в том числе и участковому полиции Шамилю Магомедову (сейчас он уже не служит в селении, так как пошел на повышение в другой район). Учитывая непростую оперативную обстановку в республике, ежегодно все окрестные пастухи сообщают маршруты своих передвижений в полицию.
Обнаружил тела братьев их дядя Исрапил Магомедов, который по просьбе обеспокоенной матери около 6 утра отправился в кутан выяснять, почему братья так и не пришли к ужину домой.
То, что он обнаружил, никак не вязалось с версией о полицейской спецоперации, которую выдвинул майор Алиев.
Тела мальчиков были кем-то убраны с тропинки и брошены под куст на обочине дороги, а пятна крови на месте убийства присыпаны песком. Уже после смерти на Гасангусейновых надели чужие куртки (они были на несколько размеров им велики, ни родители, ни родственники не опознали эту одежду). Когда же тела обмывали перед похоронами, выяснилось, что на теле Гасана имелось 8 пулевых ранений, у Наби — 11, а на куртках было всего по два пулевых отверстия. Рядом с телами мальчиков валялись автоматы, вещмешки и берцы, при этом тапочки, которые обычно носили братья, лежали рядом. Магомедов позвонил односельчанам, и на месте расстрела пастухов быстро собралась целая толпа. К тому времени прибыли уже и полицейские с носилками — за телами.
Здесь у жителей села возникли первые вопросы: в своей сводке Алиев написал, что «осмотр и обследование местности на предмет минирования будет проведен с наступлением светлого времени суток». В общем-то правильно написал. По правилам безопасности, если спецоперация в горах была проведена в темное время суток, то необходимо оцепить данный район и дожидаться рассвета. Оцепление же должно быть снято строго после того, как квадрат спецоперации будет полностью обследован.
Но почему не было установлено оцепление на месте спецоперации? Кто ночью двигал и одевал тела? Эти вопросы мы задали министру МВД Дагестана Абдурашиду Магомедову еще в сентябре прошлого года. Ответа на этот запрос мы так и не получили. Сначала в пресс-службе МВД нам объясняли, что запрос они потеряли, а потом, помявшись, прямо сказали, что «нам нечего вам ответить. Мы не знаем».
Более того. В своей сводке майор Алиев рапортует, что операция была проведена «сотрудниками СОГ‑5 УФСБ РФ, ЦПЭ МВД по РД с дислокацией в селении Гергебиль, ФСБ России совместно с ОМВД по Шамильскому району». Мы направили запрос в управление ФСБ Дагестана.
Замначальника управления ФСБ по Дагестану В.А. Назаров в ответе на запрос «Новой» сообщил, что «23 августа 2016 года в окрестностях селения Гоор-Хиндах Шамильского района сотрудники СОГ‑5 никаких оперативно-разыскных мероприятий не проводили». И вообще в те дни сотрудники ФСБ не принимали участия ни в каких мероприятиях в Шамильском районе.
Мы отправили в МВД повторный запрос — о том, как можно объяснить это противоречие. Министр Магомедов отвечать отказался, сославшись на то, что «возбуждено уголовное дело» (по факту нападения на сотрудников полиции.— Ред.), все вопросы следует адресовать в Следственный комитет. Более того, и.о. пресс-секретаря МВД Дагестана Руслан Ибрагимгаджиев заявил мне, что никакой сводки майор Алиев не писал, и в Махачкале ее не получали. Специально для него мы публикуем копию этой сводки с личной подписью майора Алиева.
Республиканская прокуратура в ответе на наш запрос о деталях убийства говорит о «факте перестрелки между братьями Гасангусейновыми и сотрудниками правоохранительных органов». Каких-либо подтверждений этого факта не приводится. И.о. замначальника управления по надзору за следствием прокуратуры Дагестана М.М. Ибрагимов информирует нас, что Следственный комитет расследует уголовное дело только по статьям 317 УК РФ («посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов») и 222 УК РФ («незаконное хранение оружия»), однако это дело возбуждено в отношении «неустановленных лиц». То есть в уголовном деле фамилии братьев вообще отсутствуют. Трупы есть, имена и фамилии есть — но только не для следователей СК Дагестана.
Между тем в деле уже сменилось три следователя. Очередной, следователь Сафаралиев, заступил в декабре прошлого года, однако и он не спешит предпринимать какие-либо адекватные действия. Единственная подвижка в деле — недавняя инициатива первого зама главы начальника СУ СК РФ по Дагестану Тугая Тугаева, который потребовал, чтобы все, кто присутствовал при обнаружении тел братьев Гасангусейновых, прошли проверку полиграфом. А это фактически большая половина села Хиндах.
Тем временем в прокуратуру поступило заявление от родителей Гасангусейновых о том, что их дети были убиты по ошибке. Как нам сообщил и.о. замначальника управления по надзору за следствием прокуратуры Дагестана М.М. Ибрагимов, для проверки данных фактов заявление «отправлено в Следственный комитет Дагестана». О результатах этой проверки родители мальчиков до сих пор не слышали. Все их ходатайства в Следственный комитет с просьбой признать их потерпевшими и провести доследственную проверку по факту убийства сыновей остаются без ответа.
Спустя пять месяцев после фактического расстрела Наби и Гасана, по словам их отца Муртазали Гасангусейнова, никаких следственных действий ни с родственниками, ни с односельчанами Следственный комитет не проводил.
Почему следователи не отвечают на ходатайства родителей мальчиков? Какие следственные действия проведены в рамках расследования уголовного дела? Почему СК отказывается проводить доследственную проверку по факту убийства? И, наконец, где доказательства того, что Гасан и Наби Гасангусейновы были боевиками?Эти вопросы мы задали главе дагестанского СУСКа Эдуарду Кабурнееву. Но ответа так и не получили. В январе пресс-служба СУСКа вообще перестала отвечать на мои звонки.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»