Тарасова дочь Тарасова

Хочется написать Тайна Тарасова. Ну конечно, она — Таня. А тайна просто рифмуется не только с именем, но и с ее жизнью, хотя как будто она на виду. Мы познакомились давно, когда она уже не каталась в паре, хотя была невероятно талантлива и могла бы долго выступать, но постоянно выскакивало плечо из уготованного ему анатомией места. С ней надо было поосторожней, не только из-за капризного сустава. Ибо характером Татьяна Анатольевна удалась не в свою замечательную и кроткую (по тарасовским меркам) маму — Нину Григорьевну, а в отца — великого хоккейного тренера Анатолия Владимировича.

Вообще-то он, затевая второго ребенка, имел в виду мальчика, не только потому, что дочка Галя у него уже была. Поставить на коньки немедленно после рождения и воспитать выдающегося хоккеиста и пристойного человека (и патриота, разумеется) — вот была мечта Тарасова. А тут очаровательная девочка. И тем не менее дорога на лед ей была уготована.

Он по утрам гонял Таню по двору, стоя на балконе квартиры с секундомером, пока она накручивала круги вокруг общественного гаража. И думаю, ей было не увернуться. Так она приучалась к постоянной, ни на секунду не отпускающей работе, которая станет ее главной привязанностью в этой жизни. (Про любовь я не говорю. Это место занял один из крупнейших музыкантов своего времени Владимир Крайнев. Виртуозный пианист. Человек невероятного обаяния, остроумия и надежности. И дружить с Вовой было счастье, а уж любить его… Это была невероятно гармоничная в своей самостоятельности характеров пара. И у них был красивый, хлебосольный, открытый к общению бесконечного количества близких им друзей дом. Точнее — дома.)

Кроме постоянного труда Таня унаследовала от Тарасова стойку. Боксерскую бескомпромиссную стойку, в которой на протяжении всей жизни она отстаивает идеалы, в которые верит, и святые заблуждения, которые, впрочем, жизнь порой возвращала ей в качестве неожиданно точного выбора.

Татьяна Анатольевна щедро (она во всем такая) отдает себя ученикам и вправе ждать, что к ней должны относиться так же. (Но помягче.)

Характер у нее непростой, но она без усилия строит прочные связи с людьми.

Таня ни с кем не ссорится. Просто утверждает себя в соответствии со своей конституцией, которую нарушать не намерена. Хоть бы вам она и не нравилась.

Тарасова достойная дочь Тарасова.

Я был на матче, где он, посчитав несправедливым решение судей, увел команду ЦСКА с поля и не возвращал ее минут двадцать, хотя на трибуне сидело все политбюро во главе с болельщиком «Спартака» генеральным секретарем ЦК КПСС Л.И. Брежневым. Партийные вожди терпеливо ждали, когда Анатолий Владимирович изменит свое решение. А он не менял. И только когда офицеру и члену партии Тарасову передали приказ министра обороны, он подчинился армейской и партийной дисциплине (коммунист все-таки), выпустил хоккеистов на лед.

— Я отстаивал честь армейского клуба, — сказал он министру обороны.

Его убрали из сборной и на время лишили звания, но, уверен, повторись ситуация, он поступил бы точно так же.

Учеников тренер Тарасова, случалось, буквально вынянчивала в олимпийских и мировых чемпионов, а они, вырастая, возможно даже с чувством неловкости, преодолевали ее участие в своей жизни. Наверное, это было похоже на тривиальное поведение детей, но Таня-то совсем не тривиальна. Многие из ее звездных фигуристов поднялись на самые высокие пьедесталы, но не все из них поднялись до понимания масштаба личности Тарасовой.

Так мне кажется.

Когда-то мы с большой компанией приехали на дачу к Тарасовым. Открыв калитку, я увидел старый дом и мирный огород, где легенда мирового хоккея в огромной майке, стоя на колене, обутом во вратарский наколенник, опираясь на вратарскую же клюшку, подвязывал помидорные кусты к обломкам «палок» Koho для полевых игроков.

Эта картина завораживала, однако умиление было недолгим. Непобедимому Анатолию Тарасову, которому посвящен зал в канадском музее мировой хоккейной славы, обладателю всех мыслимых титулов, не нашлось достойного его места в отечестве.

Таня, унаследовавшая от отца талант и неистовость в своем творчестве, оказалась сильнее системы и времени. Оставаясь при этом женщиной.