«Не надо нас ловить на слове»

—На мой взгляд, этот закон противоречит конституции. Скрытая аудиозапись является фактически формой допроса, без каких бы то ни было процессуальных гарантий для допрашиваемого. А в соответствии с 51-й статьей Конституции, каждый вправе не свидетельствовать против себя и своих близких родственников. Во-первых, человек не знает о самом факте записи. Во-вторых, его можно провоцировать. В-третьих, его можно подводить к каким-то выражениям или словам, которые он бы не сказал. Дело в том, что Конституционный и Европейский суд на эту тему неоднократно высказывались. Вряд ли Верховный суд прямо пойдет против них.

Маловероятно, что слежки и прослушки в таких фильмах, как «Анатомия протеста», могут подпасть под этот закон. Надо сказать, что у нас законодательство довольно либеральное в этом плане. Скажем, если взять дело Удальцова и Развозжаева, там дело не в том, что законодательство позволяло принять дикие аудиозаписи, полученные непонятно как, в качестве доказательства. Законодательство не позволяло. Просто суд их принял. У нас правоприменительная практика и законодательство очень сильно отличаются. В законодательстве все хорошо расписано. Но суд просто их принял и все. При том, что наш свидетель с НТВ рассказывал, что аудиодорожка была отдельно и видеодорожка была отдельно. А когда мы спросили, как они подгоняли, в суде он прямо ответил: ну так натягивали примерно на глаз.

Проблема не в том, что кто-то что-то разрешает. Если есть необходимость вынести обвинительный приговор (особенно, по политическому делу), закрываются глаза на любые нарушения. Эту сферу надо регулировать. В порядке оперативно-розыскных мероприятий, аудиозапись допускается. Но частное лицо по своей собственной инициативе не должно собирать доказательства вне уголовного дела. Есть же понятие о неприкосновенности частной жизни.

К слову, например, в прошлом году я купил американскую машину. И смотрю, у нее спереди что-то типа регистратора. В случае аварии этот регистратор записывает 30 секунд. Я никак не мог понять и обратился в автосервис, почему такой чудной регистратор, только 30 секунд записывает? Они мне говорят: а вы разве не знаете, что в Америке видеорегистраторы запрещены? Это нарушает принцип неприкосновенности частной жизни. На днях была передача по телевизору, где сотрудник полиции рассказывал, что, когда вы устанавливаете камеру для слежки за соседями, это замечательно и прекрасно. Есть же закон о защите персональных данных, а голос и изображение тоже относятся к персональным данным.

— Само по себе решение по конкретному делу (дело по взысканию задолженности — Ред.) хорошее. Есть у нас просто такое странное табу: говоришь по телефону, записываешь разговор, а потом не имеешь права его использовать. Это такое милицейское правопонимание, что «не положено». А почему не положено, никто ответить не может.

Только нужно понимать, что слежки и прослушки — это вообще другая ситуация. Это не разговор по телефону. Слушать других в остальных случаях — это, значит, подкинуть кому-то жучок. Это уголовщина. Вот, вы со мной говорите по телефону. У меня на телефоне стоит приложение, которое записывает звонки. Коллегия Верховного суда очень правильно сказала, что в использовании скрытой записи ничего страшного нет. Другое дело, что, если бы разговор касался личной жизни, его публикация или его использование могло бы иметь какие-то последствия. Но когда разговор идет о деньгах, о долге, о вымогательстве — это важно.

Я бы не переоценивал, конечно, это решение, потому что есть любимая судейская фраза «в России непрецендентное право». Если переводить ее на человеческий язык, получится: «не надо нас ловить на слове». Мы сегодня сказали одно, а если завтра захотим сказать другое, мы вам ничего не должны.

— Аудиозаписи, которые люди делают в качестве самозащиты, всегда признавались доказательством по делу. Потому что в силу 45-й статьи Конституции Российской Федерации, всякий имеет право на защиту прав и свобод самостоятельно. Поэтому человек, который записывает свой разговор с кем-то другим, никаких законов не нарушает, и такая запись может быть использована как доказательство.

Другое дело, если правоохранительные органы устраивают оперативный эксперимент. Они выдают гражданину диктофон, он закрепляется на теле, гражданин идет к человеку, на которого он донес, провоцирует его на разговор, где он, скажем, подтверждает желание получить взятку. И вот эта запись служит основанием на проведение оперативного эксперимента, например, на предложение ему меченых купюр.

Я рассматривал такие дела. В этом случае необходимо, чтобы начальник оперативного подразделения выносил постановление об этом мероприятии, имея на то достаточные основания. Но нужно понимать, что, если постановления не было, суд не имеет право рассматривать такую запись.

Если речь идет о записи телефонных переговоров, необходимо, чтобы было судебное решение. Разные способы записи, которые ведут должностные лица, подпадают под разный режим и разные правила. Скажем, перехват телефонных переговоров требует вынесения постановления руководителем оперативного подразделения. А запись частных разговоров ничего не требует.