«Я же доверилась вам! Вы не боитесь Бога?»

Несибели Ибрагимова родом из города Шымкент, это на юге Казахстана. Ей 21 год. Многие люди, ставшие в Москве рабами, приехали именно из этого города. Впрочем, как и их хозяева, рабовладельцы.

В 2012 году «Новая газета» писала, как гражданские активисты вместе с нашими журналистами освободили из подсобки магазина «Продукты» на Новосибирской улице (московский район Гольяново) 11 человек — ​женщин и мужчин, граждан Казахстана, Узбекистана и Таджикистана.

Несибели — ​из числа немногих гольяновских рабов, кому удалось самостоятельно сбежать из этого магазина.

О гольяновских рабовладельцах говорят еще с конца 90-х. Семья трех сестер И. (фамилия имеется в редакции) владеет тремя магазинами в этом районе: на Уральской, Новосибирской и Уссурийской улицах. Еще один их магазин расположен на улице Декабристов в Отрадном. Как рассказывают активисты движения «Альтернатива», которое занимается освобождением людей из рабства, уже около 20 лет сестры И. обманом привозят в свои магазины людей, отбирают у них паспорта, телефоны, не выпускают на улицу, подвергают насилию. Несмотря на многочисленные публикации в СМИ, заявления в полицию, они продолжают свою деятельность.

Независимая медицинская экспертиза у всех жертв, освобожденных в 2012 году, обнаружила при осмотре схожие травмы. Переломанные пальцы, гематомы на голове, у девушек — ​следы изнасилования. Однако в отношении гольяновских рабовладельцев не было заведено ни одного уголовного дела. Адвокаты из комитета «Гражданское содействие» получили девять отказов из разных ведомств. Сейчас они обратились с жалобой на бездействие властей России в Страсбургский суд.

Несибели, попавшая в гольяновские застенки в мае прошлого года, уже после многочисленных журналистских публикаций и обращений к правоохранителям, рассказала «Новой газете» историю своего рабства.

Несибели не может стоять прямо, горбится, придерживает левой рукой правое плечо. Одета бедно: серые спортивные штаны и свитер в полоску. На ногах галоши. Черствыми руками она во время разговора постоянно прикрывает лицо.

— По ребрам били. Спина очень сильно болит. Правой рукой совсем двигать не могу. Можно я вам все расскажу сначала? — ​она присаживается на диван, опуская взгляд вниз. — ​У нас в подсобке живет маленький ребенок, в рваной одежде. Это ребенок одной рабыни, которая сбежала. Она не смогла забрать малыша. Ее зовут Бану, по крайней мере ее так называют.

Рассказ Несибели сбивчив.

— В Москву я попала в конце мая. До этого училась в Астане на юриста. Весной защитила дипломную и приехала. Муж, когда звал меня, говорил, что вместе будем работать у его родных, что построим себе дом, сыграем свадьбу. У нас еще и свадьбы-то не было. Мы состоим лишь в религиозном браке, гражданский официально зарегистрировать не успели. Мой муж — ​племянник хозяина, но он ему как чужой. Некоторое время назад муж решил построить дом для своей матери, он занял у дяди много денег. Вот мы вместе с ним и приехали отработать. О том, что мой муж должен, я не знала — ​узнала лишь через неделю после приезда в Москву.

Время от времени Несибели смотрит мне прямо в глаза. Вот так, глядя прямо, говорит: дома, в Казахстане, у нее осталась двухлетняя дочь Кавсар, за которой ухаживает больная мать.

— Наш магазин находится на Новосибирской. Когда я приехала, у меня сразу отняли чемодан с одеждой. Еще телефон и документы тоже, все забрали, типа чтобы я «не потеряла». Все это время я даже не могла переодеться, носила то, что оставили. В подсобке нет душа, мы по два-три месяца не мылись.

Первое время со мной обращались хорошо. Даже очень мило. А через недели две начали свой характер показывать. Бить и издеваться. За волосы часто таскали. Парень по имени Бека всех нас бил. Я его недавно в интернете увидела, в репортаже про освобождение рабов в 2012 году, он там в зеленой футболке. Был депортирован. А сейчас, оказывается, снова вернулся.

Там есть еще три девушки. Одну из них зовут Мира, она из Киргизии. Ее последний раз избили хуже, чем меня. Она полностью в синяках. Ее даже заставляют носить кепку, чтобы покупатели не увидели фингал. Но покупатели все равно все видели и говорили: «Вы ведь так сдохнете, жалко вас». Говорили, что и до нас таких, как мы, били.

Каждый день по вечерам нас заставляли пить водку. Когда пьешь — ​ты все забываешь, не помнишь, что происходило с тобой. Потом ходишь, как скотина, и молча работаешь. Теряешь волю. Когда я отказывалась водку пить, хозяйка говорила: «Почему не пьешь? Мы же коллектив, давай пей». Потом начали принуждать. Часов до четырех утра заставляли сидеть и пить. А в семь утра будили. На работу. И так каждый день.

Чтобы родные за нас не переживали, нам давали телефон, у них на руках он находился, рядом хозяйка мне шептала на уши, учила, что надо говорить маме. Мама просила выслать деньги. Если я говорила, что не могу и меня тут бьют, — ​они выключали телефон и опять били. Когда вспоминаю, у меня все тело начинает болеть.

Нас кормили супом один раз в день. Просто кипятили воду и кидали пару картошек: вот и вся еда. Еще давали сухой хлеб. Давали нам одну минуту, чтобы поесть. Успел — ​поел. Многие так и ходили целыми днями голодные. Все время хотелось кушать.

За нами следили круглые сутки. В магазине все вокруг обставлено камерами. С этой стороны, в углу, с той стороны, у выхода, у входа.

У них есть знакомые полицейские в отделении: один — ​узбек, другой — ​русский по имени Андрей.

Один раз я уже сбежала оттуда. 18 сентября. На рынке «Садовод» есть кафе «Бишкек-сити». Я устроилась туда, чтобы домой на дорогу заработать денег. Однажды в кафе пришел клиент, который узнал меня. Он сказал хозяевам кафе, что я воровка и меня ищет хозяйка. И из кафе меня уволили. Билет без документов я не смогла купить, хотя денег заработала достаточно.

Не знала, куда обратиться, и вернулась обратно. Оказалось, что в Гольянове действительно на меня написали заявление: мол, я все деньги из кассы украла. Звонили даже моей маме. Когда я вернулась, они забрали свое заявление.

Второй раз я сбежала 5 декабря. Они приказали расчистить от снега черный ход. Я там убралась, а замок на двери не стала закрывать, просто ключи им вернула и сказала, что все сделала. Была ночь, вокруг темно. Хозяева сидели внутри и пили. Потом они собрались домой, и все вышли провожать их к переднему входу. А я в это время с заднего сбежала. Открыла дверь… и побежала не оглядываясь.

Добралась до Щелковского шоссе и начала у прохожих просить помощи — ​телефон, чтобы позвонить, но никто так и не помог. Потом долго бродила между домами, возле подъездов и увидела в машине мужчину с девушкой. Я подошла к ним, попросила тоже телефон. В магазине я стояла за кассой, и одна покупательница мне оставила номер телефона, обещала помочь, если я позвоню. Я позвонила ей, та спросила, где я нахожусь, и приехала ко мне, посадила меня в свою машину, сказала, что отвезет в безопасное место. Но, когда мы тронулись, я увидела, что за нами едет машина хозяина. Сказала: «Вы же обещали мне помочь. А получается, что специально поймали меня, чтобы сдать? Вы не боитесь Бога? Я же доверилась вам!»

Когда она притормозила, я открыла дверь и побежала. По дороге увидела русскую девушку: «Можно я вас, как подругу, возьму под руку, пожалуйста, помогите мне!» Я накинула капюшон и пошла с ней. Она повела меня за собой и потом в интернете под статьей про рабов она нашла телефон «Альтернативы» и позвонила им.

На днях я общалась с мужем через «ВКонтакте», он все еще у них, уговаривал меня вернуться. Я не вернусь туда и с ним тоже больше не хочу жить. Над ним тоже издеваются. Тоже бьют. Он боится оттуда сбежать, потому что его пугают, что его подставят с наркотиками. Ему постоянно говорят: «Если уедешь, то поймаем тебя и подставим с героином. И посадим в тюрьму». Он ведь им денег должен, поэтому и терпит.