Игорь Шимко встречает меня в аэропорту Ставрополя. Начинает издалека.

— В 1992 году на Ставрополье началась эпидемия педикулеза. Вшей приносили из школ даже дочки начальников. Ну всполошились: что делать? А я врач с двумя специальностями: психотерапевт и специалист по особо опасным заболеваниям, кандидат медицинских наук. У меня было изобретение: педикулоцидный шампунь. Простенький, но работающий. Прихожу к краевому министру здравоохранения, говорю: посодействуйте. Запустили производство, он дал мне эфир на ТВ. Через две недели педикулеза в Ставропольском крае не было. Посыпались заказы из регионов и из-за рубежа. Мощностей не хватало. Нужно было помещение под производство. И мне посоветовали идти на Ставропольскую товарно-сырьевую биржу: на ней тогда полгорода продавалось. В том числе продавался швейный цех краевой психиатрической больницы. В ужасном состоянии: полы провалившиеся, крыша течет. Сарай, но зато за 110 000 рублей.

Сколько денег вложил в ремонт, Игорь не помнит. Говорит: все, что зарабатывал.

— В 1996 году с моего предприятия по разным причинам ушли ключевые специалисты. Производство упало. А тут еще и у родителей возраст дал о себе знать: им тогда было под 70. С супругой решили, что забираем их к себе. Но куда забирать? Своего жилья нет. И я решил попробовать перевести этот барак в жилой фонд. 24 февраля 1997 года глава администрации Октябрьского района Ставрополя Виктор Карлов издал постановление, которым разрешил моей семье переоборудовать нежилые помещения в жилые (позже Игорь подтвердит это документально.— И.Ж.). В мае того же года мы получили акт о вводе в эксплуатацию, дом был разделен на три квартиры: одна моей семье, вторая моему отцу, третья — маме моей жены Тамары.

Игорь тормозит перед выцветшими синими воротами. За воротами — покосившийся барак. Про такие говорят: проще снести, чем ремонтировать.

— Зданию больше 150 лет. Я его каждый год латаю, — объясняет Шимко.

Внутри обстановка также скромная: длинный, едва освещенный «лампочками Ильича», коридор.

Тамара Шимко выходит из кухни.

— Давайте я экскурсию проведу.

Тамара ведет меня по комнатам, объясняет: «Здесь я живу, здесь старший сын с семьей, здесь младшая дочь».

В комнатах лучше: в каждой сделан аккуратный ремонт. В крайней живет мама Тамары Раиса Ивановна, ветеран Великой Отечественной войны.

Первый раз церковники пришли к Шимко в конце 90-х.

— По-моему, это был 1998 год, — говорит Игорь. Мы беседуем в комнате, часть которой занимает сцена: в советские времена здесь был клуб. — Пришел митрополит Гедеон, попросил показать документы на дом. Посмотрел бумаги и сказал: «Живите с миром».

— Проблемы начались уже после смерти Гедеона, когда Ставропольскую епархию возглавил митрополит Феофан, — продолжает разговор Тамара. — В конце 2006 года нам пришел иск, в котором епархия требовала признать незаконным договор купли-продажи здания в 1996 году. Церковники указывали, что психиатрическая больница якобы не имела права продавать нам дом, так как не была собственником: здание, мол, находилось в собственности государства. Тот факт, что больница — государственное учреждение, епархию не волновал. Октябрьский районный суд иск оставил без удовлетворения, но уже в краевом суде, в кассации, церковь выиграла, и дом был возвращен в собственность Российской Федерации.

Государство, правда, возвращенное имущество держать у себя не стало и передало дом в муниципальную собственность Ставрополя. И тут все пошло не по церковному сценарию. Вместо того чтобы передать дом РПЦ, администрация города разрешила семье Шимко его приватизировать. И в период со 2 октября по 31 декабря 2014 года Игорь, Тамара и их сын Дмитрий получили три свидетельства о праве собственности на квартиры.

В городской администрации «Новой» подтвердили, что с момента принятия Ставропольским краевым судом решения об аннулировании покупки дома (в 2008 году) до момента приватизации квартир семьей Шимко (в 2014-м) церковь не пыталась заполучить спорный дом. Почему? На этот вопрос не смогли ответить даже в самой епархии.

Однако в ноябре 2015 года Шимко получили от РПЦ новый иск.

«Епархия считает постановление администрации г. Ставрополя от 25.06.2012 №1774 «О приватизации жилого фонда» и договор о передаче жилья в собственность Шимко незаконными и подлежащими отмене».

Спорный дом в исковом заявлении церковники называют Игуменским корпусом Иоанно-Мариинского женского монастыря, который в 2007 году был признан памятником истории и культуры. Согласно п. 2 ст. 50 Федерального закона об объектах культурного наследия народов РФ, объекты культурного наследия религиозного назначения могут передаваться в собственность только религиозным организациям. В соответствии со ст. 94 Земельного кодекса, земли, занятые объектами культурного наследия РФ, используются для соответствующих целей. Таким образом, считает епархия, передача многоквартирного дома литер А (Игуменского корпуса Иоанно-Мариинского женского монастыря) в собственность Шимко является незаконной и противоречит нормам законодательства РФ.

— Первое судебное заседание состоялось еще в апреле прошлого года, — говорит Тамара. — Но рассматривать дело по существу не начали до сих пор: РПЦ постоянно просит отложить рассмотрение.

— Понимаете, мы и не против отсюда съехать: кому захочется жить в такой халупе? — резюмирует Игорь. — Тем более если это памятник истории и культуры. Но предложите нам альтернативную жилплощадь.

Ставропольская епархия РПЦ занимает роскошное здание собора на улице Дзержинского. Вход в епархиальное управление охраняют казаки.

Пресс-секретаря Лолиты Скляровой на месте нет, ее кабинет закрыт.

— У нее вообще вольный график, — объясняет сотрудница приемной. — Но сегодня будет. Оставьте свой номер.

Лолита перезванивает через час. Узнав, что я насчет Шимко, говорит: «Эти люди напрасно раздувают скандал. Здание они получили незаконно и должны его вернуть. Если хотите, покажем вам документы».

Возвращаюсь в епархию. Выясняется, что показать документы могут только частично.

— Информация еще не была озвучена в суде, и мы бы не хотели давать оппонентам возможность заранее узнать наши аргументы.

Лолита показывает договор купли-продажи здания в 1996 году.

— Вас не смущает сумма — 110 000 рублей? Это же очень мало за здание площадью 500 квадратных метров.

— Там состояние сарая, — говорю.

— Этого мы не знаем, они к себе никого не пускают.

— Но эта сделка была аннулирована.

— Да, это я вам для общего представления об этих людях говорю. Затем приватизация в 2014 году. Как они ее провернули, если здание — памятник культуры религиозного назначения? Поймите: вопрос не должен стоять так, что злая РПЦ выселяет в никуда семью с ветераном войны. Люди в результате махинаций получили в собственность имущество, потом переоборудовали его в многоквартирный дом и приросли вследствие этого еще и придомовой территорией. А это 50 соток земли в черте города. И сейчас, когда появился риск это все потерять, они прикрываются бабушкой-ветераном, которой 90 лет. Бабушку, кстати, мы готовы взять на свое попечение. Можем оставить ее в этом доме, а можем предоставить келью в монастыре. Монахини за ней досмотрят.

— А что делать с остальными?

— Ну если люди незаконно приобретали имущество, то они должны были понимать, что могут его лишиться.

Лолита предлагает мне поговорить с юристом епархии Евгенией Уманец.

— Конечно, в первую очередь наша позиция строится на том, что дом является памятником религиозного значения, который, согласно законодательству, может быть передан только церкви, — говорит она. — Но есть и другие аспекты, которые мы пока не можем раскрыть.

В городской администрации Ставрополя от комментариев отказались.

— Дело рассматривается в суде, там все и будет изложено. Оставьте свой электронный адрес на перспективу: может быть, впоследствии мы вам что-нибудь пришлем, — обнадежила консультант отдела пресс-службы Виктория Пастернак.