Полковник «непомнящий»

В Московском окружном военном суде 17 января давал показания Алибек Делимханов — начальник предполагаемого киллера Заура Дадаева, который в день преступления был действующим офицером. В мае 2015 года Делимханова повысили, назначив заместителем командира 46-й отдельной бригады оперативного назначения внутренних войск им. Ахмата Кадырова. Про него известно, что он Герой России, носит звание полковника Росгвардии и приходится родным братом депутата Госдумы Адама Делимханова, известного своей близостью к Рамзану Кадырову. Судя по всему, именно ему было поручено отдуваться за всех высокопоставленных чеченских чиновников и силовиков, которых представители потерпевших хотели бы увидеть на допросе. Но кого-то отказался вызывать суд, а самый главный «свидетель», о котором идет речь на каждом заседании — замкомандира батальона «Север» Руслан Геремеев, — до сих пор «не нашелся».

Делимханов, одетый в форму с наградами, зайдя в зал суда, поздоровался с подсудимыми по-чеченски. Он был настроен позитивно и чуть ли не светился, вставая за трибуну свидетеля.

Однако за два часа допроса выяснилось, что человек, 9 лет прослуживший в батальоне «Север», а затем в бригаде оперативного назначения внутренних войск и являющийся в настоящий момент слушателем курсов в Генштабе в Москве, не знает ни про то, как проводится отстрел оружия перед увольнением военнослужащих, ни про то, как происходит само увольнение, ни про приказы и распоряжения, вынесенные в его батальоне во времена его же командования.

На первый вопрос судьи, с кем он знаком из сидящих на скамье подсудимых, Делимханов указал на Заура Дадаева как на своего бывшего подчиненного.

У адвокатов семьи Немцова к Делимханову было свыше 40 вопросов. Их задавал Вадим Прохоров. Амнезия у свидетеля стала проявляться с первых же минут.

Подписывал ли Делимханов своим подчиненным какие-либо командировки в Москву? «Не припомню».

Участвовал ли батальон «Север» в задержании Беслана Шаванова в Грозном (еще один фигурант «дела Немцова», убитый при задержании, служил в батальоне 10 лет)? «Возможно, если мы (батальон. — Ред.) были в городе».

— Направлялся ли Заур Дадаев в Москву в командировки? — спрашивал Прохоров.

— Лично мной нет.

— Разрешите тогда предъявить вещественное доказательство, — и Прохоров показал командировочное удостоверение Дадаева с подписью войсковой части, где командиром был Делимханов.

Прохоров показал Делимханову выписку от 20 января 2015 года: «Полагать убывшими… Дадаева Заура Шариповича».

— Где моя подпись? — с вызовом спросил Делимханов адвоката.

— Документ заверен господином Юнаевым (врио начальника штаба полка, подчиненный Делимханова. — Ред.), — указал Прохоров.

Другой документ — от 28 февраля: «Полагать прибывшими… Дадаева Заура Шариповича». На нем подпись Юнаева, но в документе также указан и Алибек Делимханов.

— Скажите, почему Дадаев фактически вернулся в Грозный 1 марта, а документ (об увольнении. — Ред.) датирован 28 февраля?

— Все вопросы к командующему округом, — сухо отвечает Делимханов.

— Когда и при каких обстоятельствах было принято решение об увольнении Дадаева?

— Это решение принимает командующий округом.

— У вас все военнослужащие увольняются за один день? Или процесс увольнения занимает более долгое время?

— Все вопросы к командующему округом…

— То есть вы в рамках своей специфики работы в войсковой части этого не знаете?

— Все вопросы…

— К кому? К Золотову?! — не выдержал Прохоров.

Свидетель молчал.

Как в батальоне производился отстрел оружия перед увольнением? Это принципиально важно, так как Дадаев объясняет результаты экспертизы, выявившей на его руках следы пороховых газов, тем, что отстреливал свое оружие самостоятельно. Ответ экс-командира удивил всех: «Не знаю».

— Как при увольнении производится сдача оружия? — продолжал адвокат. Делимханов отвечал, что оружие сдают-принимают, но деталей он не помнит.

Что касается своего родства с Русланом Геремеевым, заместителем командира батальона «Север» (изначально подозреваемым в причастности к убийству, но так и «не найденным»), Делимханов подтвердил, что это его родственник, но «очень дальний».

— Кем и когда он был уволен?

— Точную дату не помню… По собственному желанию или нет, не знаю.

— Вам известно, где он находится сейчас?

— Никак нет.

— Вы как командир батальона «Север» получали распоряжения от главы Чечни? — продолжил адвокат.

— Это не относится к предмету доказывания. Снимается вопрос, — пресек разговоры о Кадырове судья.

Настало время прокуроров.

— Скажите, порядок сдачи оружия регламентируется законодательно? — интересовалась Мария Семененко, все-таки пытаясь выяснить эту принципиальную деталь.

— Так точно. Штаб полка занимается сдачей-приемкой. В уставе все прописано.

— А сам военнослужащий занимается отстрелом оружия?

— Я не готов ответить на этот вопрос.

— Вам известны такие случаи?

— Нет.

Защитники подсудимых очень хотели прекратить допрос как можно быстрее, что бросалось в глаза, однако и без своих вопросов обойтись не смогли. Адвоката Бахаева — Заурбека Садаханова — интересовало, известно ли Делимханову, кто, где, когда и при каких обстоятельствах совершил убийство Немцова. «Никак нет». Адвокат Цакаев напомнил, что Рамзан Кадыров назвал Дадаева «патриотом России» и полагал, что тот не совершал убийство.

— Что вы думаете по этому поводу? — спросил он свидетеля.

— Я согласен с этим утверждением.

Наконец сам судья Юрий Житников попросил Делимханова все-таки рассказать о процедуре сдачи служебного оружия.

— Ну есть отдельная комната, и бывает отстрел в присутствии начальника службы оружия, в соответствии с приказом…

Прокурор Семененко напомнила, что обвинение направляло запрос на имя главы Росгвардии Золотова, где просило разъяснить порядок сдачи оружия при увольнении военнослужащего. Бумагу решили изучить без присяжных. Когда их вернули в зал, прокурор Семененко напомнила им, что Дадаев вернулся в Грозный 1 марта 2015 года для увольнения со службы. И он говорил следствию, что следы пороха на нем остались именно из-за самостоятельного отстрела им табельного оружия.

Ответ из Росгвардии был подписан заместителем Виктора Золотова Сергеем Ерыгиным и противоречил сказанному Дадаевым. Согласно документу, при увольнении табельное оружие сдается на склад, а служащему выдают накладную под личную подпись в книге выдачи оружия. Со склада оружие списывается дежурным воинской части. В случае закрепления за служащими автомата, его списанием занимается командир подразделения. Затем оружие должно быть закреплено за другим военнослужащим. Он-то его и отстреливает. Документ на откомандирование служащего выдается штабом при наличии документа о сдаче оружия.

Лейтенант внутренней службы Заур Дадаев, говорилось в ответе, был уволен 28 февраля 2015 года со службы по собственному желанию. С 1 марта Дадаев был исключен из списков воинской части. Закрепленное за ним оружие — 9-мм пистолет № 1331ИМ и патроны («пять магазинов, 100 штук») сданы 27 января 2015 года на склад артиллерийского вооружения воинской части). В тот же день пистолет выдан майору Абдулкадирову. Автомат АК-47, закрепленный за Дадаевым, списан командиром подразделения 2 марта 2015 года. Автомат закрепили за другим военнослужащим.

Оружие, сданное Дадаевым, отстреливалось в плановом порядке в течение 2015 года — пистолет 9-мм отстреливался 20 сентября 2015 года; автомат Калашникова — 4 октября 2015 года. Сам военнослужащий, согласно ответу Росгвардии, отстреливать оружие не имеет права.

Семененко спросила Делимханова, подтверждает ли он все эти положения.

— Ни подтверждать, ни отрицать я не буду. Я же не ознакомлен.

— Вы можете посмотреть документы.

— А зачем?

Прокурор удивилась, но настаивать не стала и зачитала фрагмент ответа из Росгвардии о рапорте Дадева от 28 февраля 2015 года, где говорилось, что в тот же день Делимханов провел беседу с Дадаевым (свидетель утверждал в суде, что не проводил), после чего комиссией было поддержано ходатайство об увольнении. Кстати, это была суббота. С 27 января 2015 года по 27 февраля 2015 года Дадаеву был предоставлен отпуск с выездом в Малгобек.

—Ну мы помним, где Дадаев оказался… — прокомментировала гособвинитель и обратилась к свидетелю:

— Вот указано, что 23 декабря 2014 года у вас беседа была с Дадаевым.

— Я не помню, — отвечал Делимханов и попросил разрешить ему уйти. Но у Семененко был последний вопрос:

— Вы являлись когда-нибудь очевидцем отстрела любым военнослужащим собственноручно своего табельного оружия?

— Не готов ответить.

На том его и отпустили.