Право на погружение в ад

Не знаю, что хуже: тонны безудержной пропаганды из ящика или тонны еще более безудержного веселья из того же места. В первой декаде января под шорох мишуры вершится эфирное таинство. Пропаганда уходит на каникулы в едином порыве, уступая оперативный простор веселью. Встреча 2017-го не стала исключением. Электорат окунули в тазики с оливье, освятили «Голубыми огоньками», заполировали шампанским, усладили «Иронией судьбы» и Стасом Михайловым. Самая эффективная скрепа под названием «Новый год» гарантировала покой и гармонию, но вдруг случилась смута.

Продюсер Максим Фадеев, родной для ящика человек, написал гневный пост на тему: «Новогоднее ТВ — это погружение в ад». Крик души автора бронебойного хита «Мама Люба, давай, давай» мог бы остаться фактом его биографии, если бы не одно обстоятельство. Неожиданно продюсера поддержали две государственные красавицы — Мария Кожевникова и Оксана Федорова. В скобках стоит отметить вклад, внесенный в свое время вышеперечисленными достойнейшими людьми в обустройство ада, но сейчас речь не о том. Возмущение нарастало снежным комом, пока не обрело форму петиции на сайте Change.org «Остановите новогоднее телебезобразие!». Отдельно указывались адресаты — Эрнст и Добродеев. Уже за первые несколько дней петиция набрала 10 тысяч голосов.

Пространство привычного праздничного сюжета резко поменяло очертания. Всплеск общественного негодования тех, кто по определению телик не смотрит, сотрясал основы. А что, собственно, случилось? Из какого источника снизошло на сетевой народ просветление? Разве ад — это только новогодье на ТВ? Вряд ли. Для подобных прозрений имеется много более достойных поводов, чем январь. Что же еще? Поразила беспредельность цинизма? Может, и так. Даже Первый канал, который всегда старался вынырнуть в зимние праздники из таза с обрыдшим оливье, окунулся туда с головой. Единственная сомнительная новация выглядела попыткой суицида. За накрытый стол усадили Нагиева, Урганта, Галкина; приправили Гузеевой, подсластили Михеевой. Изобильный натюрморт декорировали Аллой Борисовной. Текст и репризы первых на Первом вызывали моментальную изжогу и жгучий стыд за отчаянную халтуру. Впрочем, и тут нет особых отступлений от канона. «Огоньки» — это вообще не про развлечение. Они давно выродились в боевой смотр достижений косметологии. Каждую зиму наливаются свежими соками Пугачева с Ротару; пышут удвоенной энергией Бабкина с Кадышевой; расцветают дивным цветом Кобзон с Лещенко. Все эти, цитирую частушки «адской» Лолиты, «русские, народные, углеводородные», были и будут всегда. Они — гаранты нашей стабильности. Жириновский в балетной пачке, Киркоров в костюме снежинки, Моисеев в прикиде Чебурашки — вот он, концентрат счастья в счастливой стране.

Так что же все-таки зацепило нецелевую телевизионную аудиторию настолько, что она бросилась строчить петиции? Рискну предположить: разухабистый Новый год в контексте необъявленных войн и объявленных катастроф производит оглушительное впечатление безнадежности. Так выглядит застывшее вчерашним холодцом время. Остановленное время.

Оксана Федорова обещает: «Надеюсь, этот паноптикум скоро кончится». С чего бы это? Напротив, он будет регулярно пополняться свежими экспонатами. Самый эффективный вид бартера — тот, на котором сегодня основан ящик. Ящик гарантирует власти стопроцентную политическую лояльность в обмен на вседозволенность в остальных сегментах своей жизнедеятельности. В этом поле чудес гибнет все живое. Испытание полем не выдерживают даже лучшие из лучших. Прелестный «Квартет И» после первоклассных фильмов «День радио» и «День выборов» снимает тоскливый новогодний трэш для прайм-тайма. Хуже данной «Страны чудес» только многочисленные «Ёлки».

Не успели осыпаться конфетти, как пришло Рождество. Главный подарок православным — Григорий Лепс. Сочи, Роза Хутор, Рождество, Лепс — почти синонимы. Размах обновленных рождественских встреч грандиозен: 22 поворотных видеоэкрана, световые инсталляции, ледовый каток на сцене. Под стать форме и содержание, состоящее в основном из Лепса с вкраплением Егора Крида, Тимати, Нюши и прочих знаменитостей. Отдельное эстетическое наслаждение — парный конферанс Чуриковой и Олешко, сотканный из зефира и люрекса. Но проходит все, пройдет и это. Лепс в сопровождении коллег споет свой персональный гимн («я крещен, а может, и помазан»), тем празднества и завершатся.

Негодующая петиция растворится на просторах родины. Пропагандисты вновь заступят на трудовую вахту. Электорату и впредь гарантировано право на дальнейшее погружение в ад. Разделяя возмущение негодующих, не могу забыть выразительную картину.

Многотысячные новогодние залы на разных каналах взрываются восторгом, когда на сцену выходит Юра Шатунов. Живущий в Германии Юра превратился в упитанного господина средних лет. Он неспешно прогуливается по сцене, блеет свои «Белые розы», глаза потухшие, а народ вокруг бьется в экстазе. Его фанаты — не только ностальгические тетеньки, но и юные девы, которые тянут к вялому исполнителю свои тоненькие ручонки. Оказывается, этот ласковый май 30-летней давности по-прежнему в строю. Юра блеял про розы при Горбачеве, Ельцине, Путине. Как это можно остановить? Никак. Такой народ непобедим.