Среди обвиняемых на Хабаровском процессе были командующий Квантунской армией генерал Ямада Отозоо, бывший начальник санитарного управления генерал-лейтенант медицинской службы Кадзицука Рюдзи, бывший начальник отдела бактериологического отряда №731 генерал-майор Кавасима Киоси, бывший научный работник бактериологического отряда №100 поручик Хиразакура Дзенсаку, бывший санитар-лаборант филиала №162 отряда №731 Курусима Юдзи.

Почему они? «Для этого процесса специально отбирались военные, находящиеся на разных постах, начиная с командующего Квантунской армией и заканчивая санитаром-лаборантом. Людей отбирали по разным лагерям, где содержались японские военнопленные. За отбор фигурантов для показательного процесса отвечало тогдашнее МВД СССР. Было отобрано 100 человек, и уже из них прокурор выбрал этих 12 человек, которых и судили в Хабаровске», — рассказывает японский журналист Кондо Сёндзи, долгие годы занимающийся расследованием преступлений 731-го отряда.

Центральное подразделение отряда №731 располагалось в двадцати километрах от Харбина. Оно появилось здесь в 1938 году.

Руководил отрядом Исии Сиро — доктор медицины, доктор технических наук, доктор естественных наук, а еще изобретатель фильтров для очистки воды и культиваторов для выращивания бактерий. «Японский народ превосходит все другие народы. И будет вполне справедливо, если японцы станут править миром», — утверждал Исии Сиро, которому удалось избежать советского плена. Главным оружием для завоевания мира Исии считал бактерии чумы.

Дело двенадцати японских военных преступников рассматривалось в открытом судебном заседании Военным трибуналом Приморского военного округа. По комсомольским организациям и трудовым коллективам распространялись билеты на процесс, проходивший в хабаровском Доме офицеров Советской армии.

Из речи на процессе бывшего командующего Квантунской армией генерала Ямада Отозоо: «Я признаю себя виновным в том, что непосредственно осуществлял руководство подготовкой бактериологической войны против СССР, Китая, Монгольской народной республики, Англии, США и других стран. Я также должен признать, что эта подготовка была направлена прежде всего против Советского Союза. Именно этим и объясняется, что бактериологические отряды 731-й и 100-й и их филиалы были расположены поблизости от границ с Советским Союзом».

Из речи на процессе бывшего генерал-лейтенанта ветеринарной службы Квантунской армии Такахаси Такаацу: «Если преступник приговорен к смерти, то лучше его умертвить для науки».

Из речи на процессе бывшего начальника отдела отряда №731 генерал-майора Кавасима Киоси: «Отряд 731 имел специальную тюрьму, где в условиях строгой изоляции содержались подопытные, именуемые сотрудниками отряда «марута» — «бревнами». Я могу сказать, что в 731-м отряде ежегодно умирало от производства опытов по заражению заключенных острыми инфекционными болезнями не менее 600 человек».

— В общей сложности в здании тюрьмы содержалось около трех тысяч человек. И достоверно известно, что несколько десятков их них были русскими, — рассказывал мне известный японский адвокат Цучия Кокэн, помогающий родственникам подопытных получить компенсацию от японского правительства. — Токийский центральный суд впервые признал, что японская армия на территории Китая путем заражения бактериями чумы, холеры и распространения других инфекционных заболеваний погубила как минимум 10 тысяч человек. Я считаю, что эта цифра еще больше. Сейчас у нас 180 истцов. И каждая семья должна получить по 100 тысяч долларов. Этой суммы совершенно недостаточно. Это символическая компенсация. Японская армия производила преступные действия, запрещенные как Женевским, так и Гаагскими соглашениями. То, что было сделано японскими военными, является преступлением против гуманизма. И несмотря на то, что японское правительство все это признало, оно заявило, что не готово выполнять требования истцов, то есть компенсация так и не выплачена.

Самолеты сбрасывали в районе привязанных к столбам «бревен» начиненные чумными блохами керамические бомбы, в каждой — до 30 тысяч блох.

Исии Сиро, руководитель 731-го отряда, очень гордился разработанными им низкотемпературными керамическими бомбами. Коллеги Исии утверждали, что идею сделать бомбы из керамики подала ему одна из гейш, с которыми Исии любил уединяться. Дело в том, что при столкновении обычной бомбы с землей температура металла была очень высокой и чумные блохи гибли. А керамическая бомба при ударе о землю просто разбивалась, и тысячи блох живыми и невредимыми разбегались в разные стороны. Длина такой керамической бомбы была один метр, диаметр — тридцать сантиметров, а вес — около четырех килограммов.

На протяжении пяти часов «бревна» оставляли привязанными наедине с чумными блохами. Затем подопытных возвращали в тюрьму отряда, где экспериментаторы наблюдали, как в течение двух-трех дней люди превращались в черные мумии.

— А мы и не пытались их спасать. Я же вам объясняю: нашей целью было измерение уровня жизнестойкости произведенных нами бактерий, — рассказывал мне бывший сотрудник 731-го отряда Синодзука Ёсио, которому, как и его шефу, удалось избежать наказания за эксперименты над людьми. — То есть чем быстрее человек заболеет, чем быстрее умрет, тем лучше была наша работа. Нам в секционную привозили уже такого больного, который вот-вот должен умереть. Мне первым делом приказывали обмыть тело. Я брал длинный резиновый шланг и поливал человека водой, а потом действовал шваброй, обычной шваброй, которой моют пол. Тяжелее всего было мыть шваброй лицо человека.

«Бревна» заражали чумой не только с помощью керамических бомб. Вакцину чумы напрямую вводили в кровь или угощали подопытных пирожками с начинкой из чумных или тифозных бактерий, а «на десерт» могли выдать пропитанные бактериями паратифа арбузы или дыни.

Кроме инфицирования подопытных, члены отряда проводили заражения целых районов. Из показаний генерал-майора медицинской службы Кавасима Киоси на Хабаровском процессе: «В 1941 году, летом, в районе города Чандэ, в Центральном Китае, с самолетов на китайцев были сброшены чумные блохи. В августе 1942 года бактериологическая операция была проведена в районе городов Юйшань, Цзиньхуа и Фуцзянь. Чумные бактерии распространялись при помощи блох, а остальные бактерии рассеивались в чистом виде путем заражения водохранилищ, колодцев, рек. Бактериологическая операция была проведена полностью по плану и полностью удалась».

— Первой и основной причиной для создания такого отряда была идея, которая тогда овладела всей Японией, — это нападение на Советский Союз. Японская армия во все времена считала Советский Союз своим потенциальным противником, — рассказывает профессор истории Центрального университета в Токио Ёсими Ёсиаки. — И для того, чтобы вторгнуться на территорию такого мощного противника, японской армии нужно было новое действенное оружие. В качестве такого рассматривались как раз ядовитый газ и бактериологическое оружие.

В 1939 году 731-й отряд применил бактериологическое оружие против СССР в районе Халхин-Гола. За эту операцию Исии Сиро получил благодарность командующего 6-й отдельной армией. Перевозкой бактерий на Халхин-Гол занималась группа подростков из 731-го отряда.

— Бактерии тифа растворялись в специальном питательном растворе, который заливался в канистры. Эти канистры аккуратно укладывались в деревянные ящики и обкладывались сухим льдом. Мы сели в Харбине на пассажирский поезд вместе с пассажирами, которые и не подозревали, что рядом с ними перевозится бактериологическое оружие, и отправились в сторону Хайлара. Там мы перегрузили ящики с канистрами в грузовики, и груз двинулся в сторону Советского Союза. На границе раствор бактерий тифа был вылит в верхнее течение реки Аргунь, — рассказывает бывший сотрудник 731-го отряда Синодзука Ёсио.

Мало кто из оставшихся в живых членов 731-го отряда готов рассказывать о своих деяниях во время Второй мировой войны. Вот типичные ответы бывших военнослужащих этого отряда на просьбу об интервью: «Ненавижу Россию. Жаль, что мы не успели доделать нашу бомбу и не сбросили ее на вас» (Мидзобути Тосими); «Пошла в ж…! Не хочу ни вспоминать о прошлом, ни слышать о нем вопросы, тем более от русских» (Ямада Сигэдзо). Однако есть и такие, кто готов вспоминать эксперименты над людьми. Например, тот же Синодзука Ёсио, который специализировался на тифе и чуме.

Иваса Кэн,после войны много лет проработавший терапевтом, занимался в 731-м отряде вскрытием живых людей. О своей работе он вспоминает с удовольствием:

— Гораздо лучше тренироваться, оттачивать мастерство не на трупах, а на живых людях. Ты быстрее научишься, быстрее поймешь что к чему, если человек будет живой. Ведь это все, как в действительности, и кровь течет…

Когда я только поступил в 731-й отряд, во мне еще оставалось что-то человеческое: я где-то боялся, где-то чувствовал себя неуверенно, где-то задумывался о происходящем. Но все проходит очень быстро: два-три раза вскрыл живых, а потом уже дальше продолжаешь работать спокойно и перестаешь что-то чувствовать.

У нас в секционной была совершенно особенная атмосфера. Все мило улыбались друг другу, как будто ничего особенного не происходило. Нам же тогда говорили: «Мы все стараемся для победы Японии в войне. Мы должны повышать свое мастерство, чтобы наша страна победила».

Первый раз я вскрыл живого человека в 1941 году. Привезли двоих. Один был солдатом Китайской армии, членом Коммунистической партии Китая. Он был гордый и крепко сложенный. А второй был крестьянин. Он всего боялся и плакал. В операционной было два стола. Около каждого стола стояла молоденькая медсестра. Они, звеня инструментами, раскладывали скальпели, ножницы, пилы. Член компартии Китая, как ни странно, сам подошел и лег на стол, даже не сопротивлялся. Он вел себя сдержано и мужественно. А крестьянин не хотел взбираться на операционный стол. Его подталкивали к столу, а он отскакивал. Это продолжалось довольно долго. Я подумал, что если я ничего не сделаю, то главврач и другие старшие скажут, что я, Иваса, ни на что не годен. Поэтому я силой толкнул крестьянина к столу. Причем я очень четко помню, что в тот момент я думал о том, что если я при этом оступлюсь и упаду, то это будет выглядеть очень смешно. Поэтому я сильно уперся ногами и с силой толкнул крестьянина к столу. Он понял, что сопротивляться уже бесполезно и, опустив голову, поплелся к столу.

Тогда главный врач сказал мне: «Введи ему в большом количестве наркоз в вену». После того, как я стал вводить, примерно через полминуты он захлебнулся своим дыханием и замолк. Вы думаете, что я раскаивался в том, что я делал? Нет, наоборот, я думал, что я смог сделать эту работу, сделал это!

— В отряд часто приезжали с инспекциями представители руководства Квантунской армии и, разумеется, тут же просились полюбоваться на вскрытия людей. Они делали заказы: я хочу увидеть, как из человека вытаскивают внутренности, а я хочу увидеть, как устроена система мужских половых органов, в частности, яичек. А мне, пожалуйста, разрежьте и вытащите матку. И врачи отряда, согласно заказанному, вскрывали людей.

После проведенных экспериментов трупы подопытных за ненадобностью тут же грузились на электротележки и отправлялись в крематорий, находящийся на территории отряда.

Опыты по обморожению были одними из самых важных в 731-м отряде. Эксперименты проводились для того, чтобы во время войны с СССР, продвигаясь на север, на холодные территории, защитить своих солдат и научиться эффективно лечить их в случае обморожения.

Японцы посчитали, что «бревен», привозимых на территорию 731 отряда, не хватает, и поэтом решили использовать в опытах по обморожению русских студентов, обучающихся в университетах Харбина. Вспоминает Алексей Катков, проживавший в Харбине с 1926-го по 1945 год:

— Я учился на втором курсе Северо-Маньчжурского университета. К нам в аудиторию зашел наш инспектор Геннадий Филиппович Родоман и крикнул: «Берите пять самых здоровых ребят и идите в украинский клуб. Мы пошли. А там уже ребята с механического, Боря Усов, рекордсмен в толкании ядра. Нам оголили руки, поставили медицинские датчики и засунули пальцы глубоко в лед. Японцы стоят такие культурные, в белых халатах, из-под халатов выглядывают хромовые сапоги, нашивки всякие просматриваются через воротник. Они стояли и смотрели за датчиками. А ребята через полчаса стали падать в обморок. Японцы быстро приводили их в чувство, извинялись. Все упали в обморок кроме меня. Они записали все мои данные. Потом разморозили мои пальцы. Видимо, на нас они проверяли морозоустойчивость белого русского человека.

Эксперимент, который японцы проводили над русскими студентами, назывался «пробой на холод».

Главный специалист по обморожению отряда №731 Ёсимура Хисато, который также, как и многие члены отряда, так и не был осужден, проводил эксперименты и на детях. Он обмораживал маленьких детей, а потом писал об этом отчеты, рапорты, сопровождал их фотографиями и представлял доклады в медицинских кругах Японии. Кстати, в 1978 году в день рождения императора, министр просвещения Японии вручил Ёсимуре Хисато Орден Восходящего солнца за «новаторскую деятельность в науке».

В материалах Хабаровского процесса есть показания свидетеля Куракадзу: «В тюрьме содержались заключенные, среди которых были китайцы и русские. На всех заключенных были ножные кандалы. У троих китайцев не было пальцев на руках, у других кости пальцев были оголены. Ёсимура объяснял мне, что это результаты экспериментов по обморожению, которые он проводил».

В начале 2000-х, уже будучи очень пожилым человеком, в интервью журналистам Ёсимура сказал: «Это были не столько эксперименты по обморожению, сколько исследования реакции на холод с научно-биологической точки зрения. Это называется — реакция конечностей на испытание холодом. То есть мы всего лишь проверяли, как реагируют сосуды конечностей на холод».

В 731-м отряде проводились и другие страшные эксперименты. Например, человеку вводили кровь лошади и смотрели, что из этого получится. Еще в здании отряда была специальная экспериментальная стеклянная комната для того, чтобы за происходящим там можно было наблюдать со всех сторон. Комната была шестиугольной и абсолютно герметичной.

— «Бревна» помещали в эту комнату и меняли давление. Это делалось для того, чтобы узнать, как организм реагирует на разный уровень разреженности воздуха на разных высотах, скажем, для японских пилотов. Это было страшное зрелище, потому что в конечном счете подопытный раздувался и просто взрывался на мелкие кусочки. Это был один из самых ужасных опытов, — рассказывает журналист Кондо Сёндзи.

Из допроса обвиняемого бывшего сотрудника отряда №100 старшего унтер-офицера Митомо Кадзуо на Хабаровском процессе: «Эксперименты над живыми людьми проводились в августе-сентябре 1944 года. Содержание этих экспериментов заключалось в том, чтобы незаметно от подопытных лиц давать им снотворные средства и яды. Подопытных было семь-восемь человек, русских и китайцев. В числе медикаментов, использованных на опытах, были корейский вьюнок, героин и зерна касторника. Эти яды примешивались к еде. Все подопытные через две недели ослабевали после проводимых над ними опытов, и больше использовать их было нельзя. С целью конспирации все подопытные умерщвлялись. Один подопытный русский по приказу научного сотрудника Мацуи был умерщвлен путем введения ему одной десятой грамма цианистого калия. Это я ввел ему цианистый калий. После этого я анатомировал труп на скотомогильнике в отряде. А потом зарыл труп прямо там же, на скотомогильнике.

Государственный обвинитель: Вам известны другие случаи убийства подопытных людей?

Митомо Кадзуо: Двое русских подопытных и один китаец из жандармерии были расстреляны на том же месте на скотомогильнике.

Государственный обвинитель: Значит, будет правильно сказать, что все люди, которые попали в отряд №100 для производства над ними опытов, должны были погибнуть?

Митомо Кадзуо: Это будет правильно».

Для бесперебойной работы по экспериментам над людьми постоянно нужны были новые жертвы. В отряде всегда было не меньше 80 «бревен». По мере того, как испытуемые умирали, в отряд доставлялись новые люди.

— Я работал в жандармерии Квантунской армии, — рассказывает унтер-офицер Мотохара Масао. — В то время в Манчжурии было много советских шпионов. Мы их отлавливали и допрашивали. Конечно, все решалось с помощью пыток. Самая распространенная пытка была такая: человека укладывали на лавку, руки связывали под лавкой, открывали насильно рот, на губы клали полотенце и туда постоянно лили воду. То есть человека насильно напаивали огромным количеством воды. В конце концов люди теряли сознание. Когда нам эти люди были уже не нужны, мы отдавали их в 731-й отряд. Передача происходила недалеко от вокзала в Харбине. Самый старший из группы отряда 731, его звали Мисуми Гочо, принимал документы, расписывался, что «бревна» принял, вручал мне подписанные бумаги, а «бревна» заталкивал в кузов грузовика. Эмоций у меня никаких не было. Это примерно такой же процесс, как передача товара. Мы, жандармы, привозили товар, они его принимали по описи, взамен выдавали чек. Только и всего. Тут не может быть эмоций.

Указ о создании 731-го и 100-го отрядов издал император Сёва Хирохито, биолог по профессии, которого историки характеризуют как правителя, который прежде, чем поставить свою печать под документом, всегда разбирался в сути подписываемого документа. Поэтому он не мог не знать, какое разрабатывается оружие, какие и зачем проводятся эксперименты на территории созданного японцами марионеточного государства Маньчжоу-го.

— Сейчас я задумываюсь, почему мы творили эти ужасные преступления и даже не пытались протестовать против того, что делали. И я понимаю, что причиной этому послужило наше воспитание и образование. В то время в школе, начиная с младших классов, всех воспитывали так, что император — это наш живой Бог, — говорил мне бывший член 731-го отряда Синодзука Ёсио.

9 августа 1945 года членам отряда поступил приказ уничтожить все оборудование и все «бревна». Чтобы не оставалось живых свидетелей, людей умерщвляли цианистым калием, отравив им пищу. Трупы перетаскивали во двор и сжигали в специально вырытых больших ямах.

— До подхода советских войск нам предстояло уничтожить трупы, разрушить тюрьму и укрыться в безопасном месте. Поэтому нас ни на минуту не покидала мысль о том, что мы не можем считать себя в безопасности, пока останется несожженным хотя бы один труп, — вспоминал избежавший наказания бывший член 731-го отряда, взявший себе после войны псевдоним Х. Акияма.

Все эксперименты на людях члены отряда фиксировали на фото- и кинопленку, а кроме того этапы проведения опытов зарисовывали и специально нанятые художники. Почти все эти материалы бесследно исчезли. Участники отряда утверждают, что якобы все материалы о деятельности отряда перед эвакуацией в Японию, были сожжены. Хотя адвокаты и японский журналист Кондо Сёндзи, долгие годы занимающиеся проблемой 731-го отряда, считают, что эти материалы не уничтожены, их просто скрывают от общественности.

— В определенном смысле это были практически бесценные материалы, потому что опыты проводились не на животных, а на живых людях. И они, безусловно, были очень нужны Америке, которая предполагала, что в будущем сможет использовать их для войны со своим главным врагом — Советским Союзом. В связи с чем якобы и была заключена сделка, согласно которой Америка спасает жизнь руководителю 731-го отряда Исии Сиро и его ближайшим приспешникам (их не судили ни на Токийском, ни на Хабаровском процессах), а взамен получает все материалы по опытам на людях. Большая часть материалов по исследованиям 731-го отряда были вывезены в Америку. Известно, что США переработали эти материалы с большой пользой для себя и использовали, в частности, в войне с Северной Кореей, — рассказывает профессор истории Центрального университета в Токио Ёсими Ёсиаки. По всей видимости, именно по этой причине США категорически возражали против включения вопроса по разработке и применению Японией бактериологического оружия в повестку Токийского суда.

— После войны те люди, что работали в 731-м отряде, практически все смогли повысить свой статус и положение. Многие из них стали ректорами или деканами в медицинских институтах и университетах. Экспериментируя над людьми, они получили богатую информацию для диссертаций. Это дало им преимущество в научном плане по сравнению с зарубежными коллегами. А в самой Японии скрывалось, чем они на самом деле занимались во время войны. И надо сказать, что эти люди, уже находясь на высоких должностях в Японии, продолжали относиться к пациентам с жестокостью и то и дело использовали их для опытов. Для них пациенты так и оставались марута — «бревнами», — говорит японский журналист Кондо Сёндзи.

Руководитель 731-го отряда Исии Сиро, избежавший наказания за совершенные им преступления, до конца своих дней повторял: «Бактериологическая армия спасла Японию».

— Тогда я думал, что Исии Сиро старается для страны, ради страны готов экспериментировать над людьми. Это человек, который все делает для победы, и для победы Японии он очень важная личность. Я относился к нему с искреннем уважением, — говорит бывший член 731-го отряда Иваса Кэн.

Исии Сиро похоронен на кладбище Гэккэйдзи в Токио. Его могилу тщательно охраняют от посторонних глаз. «Могилы, чтобы поклоняться. Вот вы готовы поклоняться могиле Исии Сиро? А нет, так проваливайте отсюда, да поскорее», — прокричал нам рядом с могилой японского палача служитель синтоистского храма.

Все осужденные по Хабаровскому процессу были отправлены отбывать срок наказания в исправительно-трудовой лагерь в с. Чернцы Ивановской области. Лагерь располагался в бывшей барской усадьбе, после революции ставшей домом отдыха железнодорожников.

Японские военнослужащие были приговорены к различным срокам наказания — от двух до 25 лет. Первого осужденного по Хабаровскому процессу освободили уже в 1951 году. А последние вышли на свободу в 1956-м, накануне подписания Советско-Японской совместной декларации о восстановлении дипломатических и консульских отношений.

Причем перед отправкой в Японию бывшим военнослужащим Квантунской армии устроили пышный банкет, выдали одежду по последней моде и организовали экскурсию в Москву на Красную площадь.