В разгар общественной полемики вокруг воздвигнутого в Орле памятника Ивану Грозному я предложил редакции для опубликования проект, который мог бы, по моему скромному мнению, привести ситуацию к неоднократно высказывавшемуся мнению Патриарха об этом правителе не задевая убеждений вступивших в идеологическую схватку граждан. По совету главного редактора я изложил его письмом в Патриархию как частное лицо:
Святейшему Патриарху Московскому<br>
и всея Руси Кириллу
Ваше святейшество!
Возведение памятника Ивану Грозному в Орле вызвало страстную дискуссию в обществе с участием авторитетных служителей церкви. Нет сомнений в важности для современной России идеи нравственного государства и правителя. Памятник в Орле эту идею не учитывает, являясь лишь памятником государственному деятелю в сугубо светской ипостаси. Между тем широко известно, что Иван Грозный считал себя человеком верующим и пытался выстроить собственные отношения с Богом.
В самом конце жизни царь на основе приказного списка казненных и замученных им людей создал и разослал в десятки монастырей знаменитый «Синодик опальных» для поминовения этих несчастных. Подкрепляя свою волю, Иван Грозный, рассылая синодик, пожертвовал церквям и монастырям по всей Руси на помин их душ крупные денежные суммы. Позиция церкви по этому вопросу определяется пока двумя важнейшими фактами: Вашей речью от 9 января 2014 года в день памяти святителя Филиппа и освящением памятника в Орле Вашим духовником. Да и в общественной дискуссии самым частым словом при описании фигуры царя и его деяний стало «неоднозначный».
Позвольте предложить решение, которое позволит придать ситуации нравственное направление, не умаляя авторитет власти и не усугубляя наметившийся после открытия памятника гражданский раскол. Было бы достойным нашей сложной эпохи поступком по инициативе церкви возвести прямо перед памятником царю выполненный в стилистике самого памятника крест высотой в 3-4 раза превышающий высоту конной статуи. Весь крест должен быть покрыт именами казненных людей из «Синодика опальных» и самыми крупными буквами должны быть начертаны имена священников, святителя Филиппа в первую очередь. Высота креста должна символизировать не столько масштабы царских грехов, сколько идею преобладания нравственного начала над материальным, небесного над мирским.
Такой замысел можно было бы осуществить и совсем скромными средствами: достаточно начертать имена из синодика на покрытом чистым полированным камнем постаменте уже существующего памятника. Но это потребовало бы обязательного согласования с его автором. С возведением же креста Орел получит два самостоятельных памятника.
Объединенные в общую композицию (Иван Грозный, смотрящий на крест с именами жертв, помянутых им на закате жизни) они станут настоящим воплощением противоречивости и величия его образа, согласуясь с идеей нравственного правителя, которую Русская Православная церковь несет сквозь века. Граждане в первую очередь будут видеть именно крест, как символическое послание власти на все времена.
Нет сомнений, что такое предложение, приди оно к нам со стороны церкви, поспособствует и гражданскому примирению в России. Его поддержат и атеисты, для которых оно станет посланием совести, и граждане других конфессий, которые могут иметь свои исторические счеты с Иваном Грозным, но как и православные верят в идею праведного царства. И в самые отдаленные времена потомкам придет от нас послание правителям, которых судьба всякий раз обязывает к строительству не только государственному, но обязательно и духовному.Что же, понятно опасение церкви, видящей в этом проекте возможный конфликт с властями и частью горожан. Мы публикуем его для того, чтобы потомки, не впадая в дикости своих предков, сносивших памятники при каждом историческом повороте, имели варианты достойного решения совершенно очевидной нравственной проблемы, возникшей с возведением монумента, когда и горожане и помянутое в ответе «архитектурное сообщество» (сегодня это, видимо, близкие автору памятника коллеги) изменят свое мнение. В будущем это случится непременно.