Наша свеча — не копеечная!

В прямом пожарном смысле вся эта блестящая сыпь холодных LED-кристаллов, конечно, опасности не несет. Но она обметала всю Москву. Горят иллюминацией — и не на Святках, а чуть не от Покрова до Благовещения, деревья на Тверском, Никитском, Гоголевском и проч., густо опутанные гирляндами. И оттого вековые липы бульваров глядят их неживыми подставками.

Горит на Красной площади ГУМ, любовно обведенный гирляндами ламп по всем архитектурным излишествам фасада. Его золотой контур, этакий мистический храм процветания, воистину правящий городом, отлично виден по вечерам из Замоскворечья.

Но вот Василий Блаженный теперь не виден из-за реки. Да и Кремль вечерами кажется смутной тенью: их мягкую, рассеянную подсветку совершенно забила иллюминация ГУМа. Одни красные звезды кой-как просверкивают…

А ежели идти на Красную площадь от Воскресенских ворот — Блаженный и оттуда не виден. Только верхняя маковка торчит из-за кокошника «ГУМ-катка». Похоже, до весны.

В этом есть, конечно, нечаянная правда о Москве XXI века. Но лучше б ее не видеть так ярко.

«К Новому году в Москве установят десять световых фонтанов! — сообщает родной смартфон пассажиру метро при попытке войти в Wi-Fi. — Они появятся на Автозаводской и Суворовской площадях, на Ленинском проспекте, в Измайловском парке и на Осеннем бульваре. Новогоднее настроение воцарится в Щербинке, Зеленограде, Мосрентгене…» Дальние магистрали и парки, спальные районы 12-миллионного города надобно подсветить под праздник. Но злит сам фонтан, похожий на световой задник поп-концерта.

И Осенним бульваром дело не ограничится: уже ладят печатный пряник со световодами на Театральной площади. Он огромен! (С крыши ГАБТа со страхом глядят Аполлон и кони.) Нестерпимая красота розово-зелено-оранжево-фиолетовой раскраски пылает на Тверском бульваре, прямо в сугробах: то ли космодром НЛО, то ли штук пять шляпок-клош, кокетливо брошенных в снег. Вместе с подушечками для булавок и булавками. Цвета — как в наборах Барби для самых маленьких. Словно это ее лиловые пони с розовой гривой (бывает и наоборот, розовые с лиловой) воспитали глаз и вкус новых дизайнеров. Все это на глазах меняется, пребывает в творческом кипении и растет над собой. Иногда даже меняется к лучшему: всю осень-2016 над Большой Дмитровкой висели десятки шаров, сплетенных из цветов. Основательных, как абажуры эпохи НЭПа. Теперь их убрали, накинули поверх Дмитровки и Камергерского куда более пристойную россыпь круглых ламп с теплым золотым светом. Этакий Млечный путь от метро к МХАТу.

По всему Камергерскому и Куз­нец­кому Мосту встал плотный ряд «деревьев»-светильников, тоже сделанных из цепочек LED-кристаллов. Цвет — максимально естественный. И дерева эти явно лучше прежнего креатива.

Но как подумаешь, какие километры гирлянд ушли на них, сколько киловатт и денег съест золотая роща за зиму (судя по подсветке Москвы зимой-2015, сиять деревам до марта?), — все равно в глазах темнеет. А если добавить к этому блеску великой энергетической державы стоимость отвергнутых цветочных абажуров? И трехстворчатых арок, могучих, как троечные дуги, зачем-то стоявших всю осень на Тверской, надолго закрывших собою памятник Пушкину и какого-никакого, но родного князя Долгорукого? Если учесть, что ярмарочных избушек в центре столицы явно не будет на Рождество, вместо них на Манежной и на Петровке возле ЦУМа ладят какие-то стеклянные соты?

И ведь новенькие избушки-то! В каком-нибудь бескрылом Мюнхене (Вене, Гамбурге, Берлине) такие срубят раз, тридцать лет выставляют в центре на Рождество — и довольны.

Не то Москва! Как шальная девица, прошедшая платный экспресс-курс дизайна, она кинулась менять обстановочку, выбрасывая еще крепкие табуретки. То бишь избушки.

Это лихорадочное украшение столицы с быстрой заменой совсем никудышных красот чуть более удачными, пластмассовых гераней живыми, таких гирлянд эдакими, эти простодушные розовые шляпки и подушечки с булавками ядовитых цветов в сугробах Тверского бульвара, «световые фонтаны», розовые пингвины, телеги с тыквами, венки из маков и колосьев размером с тележное колесо, каскады ламп на фасадах — вообще много говорят о неизжитой наследственности. Ген наглядной агитации еще бродит в коллективном бессознательном. Только теперь мы не за коммунизм, а за процветание.

…И раскудрявые арки, отделанные кафелем, расписанные славянской вязью, на месяцы закрывшие опекушинского Пушкина, — тоже знаковая случайность. Радужной пеной вспузырилась новая Москва. Предельно простодушная. Воспитанная, похоже, на лампочках телешоу, на расшитых нестерпимым блеском концертных пиджаках, на лошадках Барби, на ядовитых цветных и витых карамелях в киосках. Ее гламур, ее вкус (плюс рушники и тыквы в телегах) царит на улицах.

Первые деньги жгли Москве руки — и столица кинулась тратить на роскошь и красоту. Как удачливый челнок-1992 — на ананас, ликер «Адвокат» и фотообои.

…Это пройдет, надо надеяться. Москва снимет малиновый пиджак иллюминации. Заметит, что на том же Бульварном кольце, на тех же переходах через Тверской бульвар у Пушкинской и около Никитских Ворот не работает часть светофоров (уж если мы об электроприборах… розовые шляпки-то почти рядом со светофорами сияют исправно). Что на Садовом кольце новенькие, совершенно европейские табло могут безмятежно сообщить: автобус Б (заменивший кольцевой троллейбус) ожидается через 28 минут. Что и по бульварам автобусы ходят куда реже, чем ходили «устаревшие» и снятые с маршрута блаженной памяти троллейбусы №31 и №15. Что летом петунии в новых гранитных вазонах на Мясницкой, Пушечной и проч. жухнут от жары и зарастают сорняками.

Потому что всякая красота и всякий комфорт наполовину состоят — в том числе по затратам — из усилий по поддержанию красоты. На городские цветники (точно как на любой палисадник) нельзя потратиться один раз: они хороши лишь ухоженными.

На следующей стадии духовного возрастания город задумается о некоторой избыточности своих праздников. О том, что рождественским киловаттам и прочим ресурсам можно найти более благородное применение. Двадцатью способами.

Надо надеяться: к тому времени газоны в Москве будут стричь (а петунии поливать) не 300 лет, а куда как поменее. Мы, как известно, долго запрягаем, но быстро ездим.