«Хорошая камера, наркотики, телефон. Дешево»

Наиболее часто встречающиеся преступления среди работников Службы исполнения наказаний — это предоставление УДО и необоснованный перевод осужденных в другое исправительное учреждение. Эти разряды правонарушений характерны для тех регионов, где есть колонии, колонии-поселения, лечебно-исправительные учреждения. Хотя в Москве эти преступления тоже имеют место.

Ведь в столице по УДО выпускают арестантов, которые после вынесения приговора остались на хозработах в СИЗО. Кстати, попасть в хозотряд непросто. Желающих слишком много. Поэтому здесь возможна коррупция. Ну и, конечно, отправка заключенного в колонию по его заказу. Это, что называется, услуга за вознаграждение.

Кстати, почти во всех изоляторах Москвы есть платные камеры. Цена за помещение в такую камеру разнится в зависимости от статуса СИЗО. Самые дорогие «апартаменты» в «Бутырке» — до 1 млн рублей. Это, что называется, VIP-класс. Там есть душ, интернет, мобильный телефон, стены без плесени, и к этому еще прилагаются приличные соседи по камере. Но такое удовольствие может длиться недолго. Вот заплатил заключенный миллион и думает, что теперь он в этой камере останется до конца пребывания в Бутырке. Ан нет. Недели через две арестанта могут перевести в темную, холодную, сырую камеру с агрессивными соседями с Кавказа. Заплативший миллион возмущается. А что толку? Плати заново и возвращайся в хорошую камеру. Таковы бутырские нравы.

В СИЗО-5 более гуманное отношение к желающим расстаться с деньгами. Здесь есть несколько коммерческих камер. Такса «всего» 35 тысяч в месяц. Камера рассчитана на четырнадцать человек. Сидят в ней в основном по коммерческим статьям, но есть и наркодельцы. Камера хорошо укомплектована техникой: плазменный телевизор, большой холодильник, пароварка, электрочайники, несколько вентиляторов, мобильная связь с интернетом. Не говоря уже о залежах продуктов. Обычно в камерах не разрешают хранить большое количество еды, а здесь — пожалуйста. Продуктов столько, что невозможно пройти по камере, не споткнувшись о пачки с молоком и разовыми обедами.

Однажды заходим в такую коммерческую камеру, а там три свободных места. Спрашиваем сотрудников: почему сюда никого не переводят из других камер, ведь у вас большой перелемит в изоляторе, заключенные спят по очереди или на полу? На что замначальника изолятора отвечает: «А может, они подельники? Им нельзя в одной камере». Ну да, весь изолятор подельники.

Конечно, один из самых прибыльных бизнесов для сотрудников СИЗО — это передача телефонов и сим-карт. Из рассказа заключенного Василия: «Оперативный сотрудник Р. вывел меня из камеры и привел к себе в кабинет, где находился оперативный сотрудник С. Они спросили, не нужен ли мне мобильный телефон с выходом в интернет. Я спросил: «Это противозаконно?» На что оба ответили, что нет. Я спросил, что от меня требуется. Они ответили: 32 тысячи рублей плюс чтобы родные или друзья купили мобильный телефон и передали его им. После чего Р. дал мне свой мобильный телефон, я позвонил своему администратору, которая работает у меня в офисе, и попросил приобрести мобильный телефон, встретиться с Р. и передать ему деньги и телефон. Она так и сделала. После этого ни денег, ни телефона я не увидел. Позже от сотрудников администрации я узнал, что опер Р. был уволен якобы за передачу наркотиков заключенному, а оперативник С. при встрече со мной на все мои просьбы вернуть телефон или деньги стал угрожать мне, что в случае, если кто-то из руководства узнает про эту историю, он физически меня устранит. От таких, как и я, арестованных и содержащихся в СИЗО я узнал, что такое происходит постоянно и схема обмана одна и та же».

Несколько месяцев назад руководство ФСИН запретило сотрудникам и руководителям изоляторов проходить на территорию СИЗО с телефонами. На КПП всех проверяют, требуют сдать телефоны. Тем не менее выход найден. В одном из московских СИЗО главный оперативник и положенец (от криминала) договорились о передаче в изолятор партии телефонов. Схема такая: люди положенца забрасывают телефоны в определенные камеры (ближайшие к забору), а главный опер делает вид, что ничего не заметил. И происходит это во время суточного дежурства главного опера, причем желательно в выходной день, когда сотрудников в изоляторе почти нет. Естественно, в такой ситуации цена за аппарат в этом СИЗО резко подскочила — 60 тысяч рублей. А вот сколько денег от криминала получил главный опер СИЗО, думаю, должна выяснить служба собственной безопасности УФСИН по Москве. Хотя очень часто случается так, что сотрудники этой службы, призванные бороться с преступлениями внутри самой системы, сливают информацию, предупреждают сотрудников СИЗО, что на них поступил сигнал, за ними ведется наблюдение.

Еще один из способов обогащения работников УФСИН по Москве — это пронос наркотиков. Правда, иногда это делают и адвокаты. Недавно было сообщение, что у заключенного Роберта Айрапетова (обвиняется в разбое, грабеже, вымогательстве) после встречи с адвокатом случайно из штанов выпали два фломастера. Сотрудники СИЗО-4 обнаружили внутри маркеров 12 граммов гашиша. Кстати, Айрапетов был одним из приближенных бывшего положенца СИЗО-4 Рожка (Евгения Рожкова). Айрапетов вместе с ним и Малышом (Сергей Щипанцев, ныне обвиняется в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть заключенного СИЗО-4) участвовал во многих избиениях заключенных и вымогательстве денег у арестантов.

Некоторые сотрудники пенитенциарной системы зарабатывают на том, что отмазывают заключенного от ответственности в случае передачи ему наркоты. Например, в СИЗО-4 на имя заключенного Александра была сделана продуктовая передача. Однако сотрудники изолятора обнаружили в ней ассорти из наркотиков: героин, гашиш и первитин («винт»). Передававший посылку некий Олег сбежал. И тут выяснялось, что посылка эта предназначалась не для Александра, а для его сокамерника Павла, у которого вышел лимит на получение передач, вот он и попросил сокамерника о передаче на его имя. ФСКН по СВАО вроде как возбудило уголовное дело, и, чтобы его замять, опер изолятора К. стал требовать с Павла якобы как с соучастника сбыта 50 тысяч рублей. Видимо, Павел деньги нашел, поскольку никакого продолжения эта история не имела. Павел благополучно отправился на этап, а в отношении опера К. даже не было проведено проверки.

Однако передача наркотиков через адвокатов и бюро передач — не столь распространенный вариант. Главные курьеры в этом деле сами сотрудники.

В СИЗО-4 в камере для бывших сотрудников сейчас сидит Теймур Гаджиев. Он бывший опер СИЗО-2 «Бутырка». Арестован по статье 228.1, ч. 4 (сбыт наркотических средств в крупном размере с использованием своего служебного положения, срок наказания до 12 лет). По заказу арестованного нес ему 94 грамма марихуаны, 12 граммов метадона. На КПП Гаджиева взяли. Бывший опер говорит, что там его ждали, кто-то сообщил, что у него будет сверток с наркотиками. «Я работал в «Бутырке» шесть лет. Если бы платили нормальные деньги, то мы не занимались бы такими делами. Зарплату нам сократили. Вот в 2015-м у меня зарплата была 46 тысяч рублей, а в 2016 году — 36 тысяч. Раньше я совмещал две должности — начальника корпусного отдела и младшего инспектора первой категории. А потом должность начальника корпусного отдела сократили, я остался младшим инспектором. И как на такие деньги жить?» — «А вы получили деньги за пронос наркотиков?» — «Нет, я ж товар не доставил. И аванс не брал. Все должен был получить после».

На лице Гаджиева — ни малейшего раскаяния, лишь сожаление, что поймали с поличным.

А нес наркотики Гаджиев не просто какому-то наркоману, а крупному наркодилеру Ренату Камалиеву, входящему в группу наркодельцов, чье дело столь серьезное, что первой инстанцией для его рассмотрения был определен Мосгорсуд, который почему-то уже больше месяца не может приступить к слушанию.

Будучи членом ОНК, я неоднократно видела заключенных в состоянии наркотического опьянения. Надо сказать, что сотрудники на таких арестантов никак не реагировали. Однако не заметить, что заключенный явно находится под воздействием наркотиков, было невозможно.

Коррупцию в системе ФСИН вряд ли возможно полностью искоренить, но сделать ее минимальной — можно. И дело здесь не в зарплате. Ведь помимо зарплаты сотрудники ФСИН имеют огромное количество бонусов. Например, получение денег из госбюджета на покупку квартир. Вопрос здесь должен стоять в жесткой ответственности руководителей изоляторов за происходящее на их территориях. Если главный опер договаривается с положенцем о передаче телефонов в СИЗО, то неужели рядовые сотрудники не захотят повторить «подвиг» начальника? Думаю, ответ однозначен.