Начнется ли эпоха перемен в 2017 году?

Не хором. Но — громко. Эксперты обещают протесты. Их ядром станет средний класс. Ведь он «в политическом смысле наиболее активен», считает профессор МГИМО Валерий Соловей. И его «достаточно, чтобы стать питательной почвой перемен».

Профессор не верит в «кровавую революцию». Но считает, что «политическая ситуация… кардинально переменится в течение ближайших двух лет. И, похоже… именно в 17-м году». А для успеха «надо заранее думать о том, что вы сделаете, если народ вдруг выйдет на площадь». Ведь власть «меняется… только в результате давления».

Но кто в России готов «давить» на власть? Которая сегодня — единственный центр силы. И знает об этом. А также о том, что «когда враг начинает понимать, что те, на кого он давит, не собираются отступать… он задумывается», говорит недавний директор Российского института стратегических исследований (РИСИ) генерал-лейтенант Леонид Решетников. «Кровавой революции» не будет, но и капитуляции тоже.

Но публика любит такие прогнозы. Они не дают ей скучать. Отражают грезы. «Либералов» — о классической демократии и возвращении в Европу. «Ретроградов» — о Руси суровой к себе и чужим.

Первые проводят одиночные пикеты. Вторые — на маршах НОД шумят: «Родина в опасности!», «Госдеп, руки прочь от Киевской Руси!», «Даешь полномочия главе государства на зачистку предателей во власти!», очевидно — «либералов» в Совмине.

Это — авангард. Следом — легион экспертов Совбеза и депутатов Госдумы.

В желании перемен они видят помощь «иностранным госструктурам и международным организациям, реализующим геополитические интересы в русле антироссийской политики», как координатор аналитической ассоциации ОДКБ Игорь Панарин. Профессор Андрей Манойло уже ведет курс «Информационные войны и «цветные революции» в современном мире» — пестует нюх на крамолу. Замглавы Института стратегических исследований и прогнозов Никита Данюк тайно оценивает «протестный потенциал» в «более чем 40 московских и десятках региональных вузов», выявляя «деструктивную пропаганду».

Прокурор проверяет: верно ли фильм Алексея Учителя «Матильда» — «антироссийская провокация в сфере культуры», как считает движение «Царский крест»? Или — запал гражданской войны, в чем уверен координатор Общественного комитета по защите традиционных и конституционных прав граждан в Госдуме Николай Мишустин. А «реакция людей, — считает депутат Поклонская, — звоночек, что что-то не так…»

И люди реагируют. «Офицеры России» блокируют выставку «Без смущения», безымянные «общественники» громят «Прямой взгляд».

Кто они? Сеть структур, враждебных переменам.

Они — и те, кто «с Лениным в башке», и те, кто «с царем в голове», — будут рады помочь Нацгвардии числом 340 тыс. бойцов, созданной для «обеспечения общественной безопасности» и «охраны общественного порядка» от народа на площади.

Философ Александр Пятигорский считал: в России нет «ресурсов негативной энергии, нужных для тоталитарного проекта». Ошибался? Ильдар Дадин объявляет о пытках; «ополченцы» остаются в Донбассе; 84,6% молодежи допускают смертную казнь, а 49% граждан хотят ее вернуть; 54% считают позитивной роль Сталина; 66% ждут «твердой руки».

Вот такая энергия, по данным специалистов Высшей школы экономики и НГУ им. Н.И. Лобачевского, ФОМ, Левада-центра и ВЦИОМ, царит в обществе. А власть, как центр силы, — фиксирует свою незыблемость. И хотя ее успех не тотален, несогласных — меньшинство: до 30% граждан. И хотя оно творческое и деятельное, мало что говорит о его жажде перемен.

Пожалуй, аккумулировать и направить ее мог бы еще один центр силы со стратегией и ресурсами — субъект перемен. Но где он?

Да, средний класс (и не только) деморализован, испуган и раздражен итогами выборов, падением доходов, ограничениями, гонениями на несогласных, стонами пропаганды, неразличимостью перспектив. Но это — эмоции. А протест — действие. И превратить одно в другое — большая, трудная работа. Вопрос: кто ее делает? Ответ на него, пожалуй, добавил бы прогнозам убедительности.