В пятницу, 11 ноября, Арбитражный суд Москвы продолжил рассмотрение иска нефтяной компании «Роснефть» к холдингу РБК стоимостью более 3 млрд рублей. Поводом для иска, напомним, послужила статья «Сечин попросил правительство защитить «Роснефть» от BP» о подготовке к приватизации 19,5% госкомпании. В публикации говорилось, что глава нефтяной компании якобы просил правительство блокировать возможность увеличения доли ТНК—BP в ее капитале при приватизации части акций, принадлежащих государству. На запрос редакции «Роснефть» не ответила, но сразу после публикации представитель компании назвал опубликованные на сайте РБК сведения «фантазиями журналистов или их так называемых источников». Ответчиками по иску выступают корреспонденты Тимофей Дзядко, Людмила Подобедова и Максим Товкайло, учредитель газеты РБК ООО «БизнесПресс» и ведущий телеканала «РБК-ТВ» Константин Бочкарев.

В иске указано, что публикация РБК порочит деловую репутацию госкомпании. Впрочем, изначально «Роснефть» требовала только опровержения «недостоверной информации» и лишь потом резко изменила позицию, решив взыскать с ответчика 3,124 млрд рублей в качестве компенсации причиненного вреда. И накануне судебного заседания «Роснефть» направила в суд и ответчику заключение с обоснованием стоимости своей репутации, подготовленное Центром профессиональной оценки. Согласно документу, реальных потерь нефтяная компания не понесла, а размер ущерба эксперты объясняют лишь потенциальным риском потери крупнейшего контрагента.

Заседание длилось не больше часа. Представители РБК просили привлечь ТНК—BP в качестве третьего лица — в этом может быть заинтересована сама нефтяная компания. Юрист РБК Евгений Резник объяснял суду: именно ВР является адресатом спорной публикации.

— В иске статья названа попыткой инициировать внутрикорпоративный конфликт с крупнейшим акционером. Позиция самой ВР и ее президента Роберта Дадли, безусловно, будут иметь существенное значение — в частности, помогут понять, в чем именно заключается ущерб. Истец нам говорит — три миллиарда за риск потерять контрагента. Давайте спросим самого контрагента, — убеждал суд Резник.

Представители «Роснефти» возражали. Суд их поддержал и отказал ответчикам в удовлетворении ходатайства. После чего юристы «Роснефти» повторно уточнили исковые требования, увеличив сумму иска еще на 55 млн рублей — до 3,179 млрд. Ее они обозначили как «минимальную стоимость репутационных потерь» нефтяной компании.

Адвокат РБК спросил коллег о процессуальном «жанре» представленной экспертизы: является ли она заключением оценщика, мнением специалиста или чем-то другим. «Нам непонятно, как был исчислен репутационный вред, мы даже не знаем, кем он был исчислен. У документа нет автора — имени специалиста, который его готовил, нет приложений в виде финансовой отчетности, нет первоисточников», — начал было Евгений Резник. Но судья его прервал: «К оценке доказательств стороны приступят позже».

В итоге суд приобщил к делу принесенное «Роснефтью» заключение оценщиков и увеличил сумму иска. Как и просили. Что неудивительно, ведь подобная схема уничтожения бизнеса уже стала прецедентной благодаря уголовному процессу по делу Ходорковского и Лебедева. Тогда привлеченные следователем Каримовым оценщики тоже принесли в суд комиссионную оценочную экспертизу. Однако в суде выяснилось, что некоторые абзацы экспертизы точь-в-точь совпадали с абзацами из документов, подписанных следователем Каримовым, совпадали даже ошибки. Более того — «эксперты» не рассматривали существенную часть материалов, подлежавших исследованию, — например, бухгалтерские балансы и отчеты о прибылях и убытках «дочек» ЮКОСа и ВНК за 1998 год. Просьбы защиты исключить данную бумагу как недопустимое доказательство успехом не увенчались — судья Данилкин включил ее в приговор, — напомнил «Новой» адвокат Платона Лебедева Владимир Краснов.

Мы не случайно вспоминаем этот случай, поскольку конечным бенифициаром разгрома ЮКОСа стала в том числе и «Роснефть», а использование подобных «экспертных» оценок, судя по всему, — процессуальный тренд истца.

В итоге юристы медиахолдинга попросили отложить рассмотрение спора в связи с тем, что не успели изучить экспертизу «Роснефти», полученную за два дня до заседания. Суд перенес заседание на 12 декабря.

— Конституционный суд спустя несколько лет подтвердил, что репутационный вред у компаний все-таки есть и он схож с моральным вредом. Но законодательство не знает ни меры ответственности за этот вред, ни способа восстановления репутации. В законе отсутствуют определение и порядок взыскания репутационного вреда. Поэтому истец вправе доказывать факт наличия вреда любыми доступными ему средствами. Однако я сомневаюсь, что потенциальные риски расторжения контрактов можно расценивать как факт причинения вреда. Если вред не доказан, то и о понижении стоимости репутации говорить нельзя.