Женщины на грани нервного срыва

— Стена на границе с Мексикой нам нужна, как дверь в доме, — говорит мне Майкл, добровольный агитатор Дональда Трампа из Нового Орлеана.

— Вот у вас же есть дверь в Москве?

— Дверь в подъезде?

— Ну в доме в вашем! Вы же не отказываетесь от нее? Не хотите, чтобы у вас жил кто попало, и не пускаете их в дом.

— У нас в доме сидит консьержка из Нальчика, она и так никого не пускает, — рассказываю я.

— Что такое Нальчик?

— О, это Кавказ. Наша прекрасная внутренняя Мексика.

— Так вам, значит, тоже нужна стена! — обрадовался Майкл.

— Жириновский уже предлагал что-то такое, — говорю.

— Кто это еще такой, Жириновский?

— О, а это наш внутренний Трамп…

— В таком случае ничего был бы президент! Наш Трамп и ваш Жи… Жири… в общем, вместе они бы вернули нашим странам величие! Make Russia and America strong again! Я уверен, что вместе они свергнут мировое правительство, и тогда мы заживем!

С Майклом мы говорили за неделю до выборов. Ни я, ни он еще не знали тогда, кто победит, но каждый был уверен в своем: Майкл — что всех переиграет Трамп, а я — что Жириновский еще ничего.

*** Едем дальше по южным штатам. После Нового Орлеана и Луизианы — в Хьюстон, штат Техас.

Офисы крупнейших мировых нетфедобытчиков, клерки в ковбойских шляпах, самые низкие налоги в США и самые быстрые хайвеи, пикапы размером с «Газель», снова ковбои, осуждение абортов и идеи «чайлдфри», минимальный в стране уровень преступности. Все это про Техас — самый красный штат в Америке. Красный — по фирменному цвету Республиканской партии (штаты с подавляющей поддержкой демократов соответственно называют «синими»). Демократам в Техасе не рады, как не рады республиканцам в Нью-Йорке или Калифорнии.

— Демократы — безответственные леваки, а мы в Техасе — потомственные консерваторы. Болтунов здесь не любят так же, как и налоги, — с чувством говорит нам в Хьюстоне представитель местного штаба республиканцев Эдвард Джонсон. — Да, Трамп говорил глупости про женщин, и это восприняли так, будто он их унижает и притесняет, но давайте посмотрим на факты. Женщины топ-менеджеры в его компании, как и женщины — рядовые сотрудники, получают такую же зарплату, что и мужчины, и делают блистательную карьеру. Есть ли в команде семьи Клинтон такие примеры? Случай Моники Левински не в счет.

*** В Хьюстоне знакомимся с семьей эмигрантов из России. Состоятельная пара из Москвы — муж и жена — переехали в Техас почти 20 лет назад и, как многие, работают здесь в энергетике. Симпатичный двухэтажный дом с белой облицовкой на улице с точно такими же белыми домами, камин в просторной гостиной с окнами, которые смотрят на дворик в тени двух старых дубов. Накинутый на ветки гамак. Младшая дочь в их семье говорит в основном по-английски, а русского, по-моему, немного стесняется. На кухне, где мы вечером пили чай, хозяйка рассказывала, что из-за кризиса дела у многих знакомых идут кувырком, но ее фирма еще держится, хотя новых сотрудников и не принимает. «Один из последних, кого приняли, был тоже из России. Хороший сообразительный парень, языком почти не владеет, но знает предмет и, главное, соображает, — говорила хозяйка дома. — Это белых людей часто и отличает — умение креативно работать в разных условиях. А с черными сколько я собеседований ни проводила, все они как один…» Под столом об ноги терся кот, да и чай был ничего, но… «То есть как вас понимать!?» — всполошились мы. «А вы что, не знали? Ну, конечно, никто вам про черных так прямо не скажет, но это не значит, что американцы думают иначе», — отвечала хозяйка, подливая чай.

*** За неделю до выборов мало кто в Техасе сомневался в победе республиканского кандидата. Одна из его активных сторонниц, журналистка хьюстонского делового журнала International Focus Мелисса Эрерра говорила мне, что в случае поражения Трампа местные республиканцы готовы даже инициировать референдум о выходе Техаса из состава США. Тема эта для штата, по правде, не новая, к тому же в истории Техаса действительно был короткий период суверенитета — в начале XIX века этот англоязычный штат находился в составе Мексики, но сумел отвоевать свою свободу. Что интересно, негласную помощь Техасу оказывали тогда США: мятежным сепаратистам направлялось оружие и провизия, воевать за техасское ополчение ехали всевозможные добровольцы и даже, вероятно, американские «отпускники». Но самостоятельным государством Техас пробыл лишь около десяти лет. Получив повсеместное международное признание, Техас все же решил вступить в состав США (впрочем, тоже ненадолго — вскоре вместе с другими рабовладельческими штатами Техас вступил в войну с Севером).

— Частью Соединенных Штатов мы стали как самостоятельное государство и на своих условиях, — рассказывает Эрерра. — Мы отказались платить тогда налог и до сих пор платим меньше других штатов. Но это не значит, что мы остались отдельной страной. Мы — это Америка, и нам больно смотреть, как наша страна и дальше погружается в бездну левого хаоса и теряет былую силу. Техасцы устали!

Я спросил Мелиссу, что значит «терять былую силу».

— Значит, что Америка больше не такая, как прежде! Растут социальные расходы и госдолг, растут налоги, при этом страну наводняют мигранты, которые ни за что не платят, — отвечала Мелисса. — В мире падает наш авторитет, хотя Америка тратит миллиарды долларов на внешнюю политику, ведет ненужные нам дорогостоящие войны. Трамп хочет изменить все это! Например, он не хочет начинать новую холодную войну с Россией. Он хочет дружить с вашей сильной страной, с президентом Путиным!

— Но как вы себе представляете эту дружбу, если президент Путин наоборот хотел бы ослабить влияние Америки?

— Ну, хотеть Путин может все что угодно, — не уступала Мелисса. — Главное, что Трамп захочет ему дать. По бизнесу я знаю, что он очень жесткий переговорщик, и с ним не стоит рассчитывать на легкий компромисс. Хотя вообще у Дональда потрясающая харизма. Дважды я стояла рядом с ним и прямо чувствовала энергию!

— Так вам бы тогда еще постоять рядом с Владимиром, — говорю.

— Я думаю, сильные люди всегда могут договориться на взаимовыгодных условиях. Просто демократы у нас слишком демонизируют и Трампа, и Путина. СМИ цепляются за мелкие детали, но игнорируют факты. Вы, наверное, знаете про идею Дональда строить стену, за которую будет платить Мексика? Хиллари в ответ на это лицемерно заявляет, что строительство стен и преград — это не подход демократов, ведь они строят, видите ли, мосты. Так вот, мало кто знает, что Мексика на самом деле уже сама строит стену на границе со своими южными соседями, в частности, с Гватемалой, а демократическое правительство США финансируют это. Вот такой у них подход.

*** С Мелиссой Эреррой мы познакомились в русской школе, занимающей милый особняк на благополучной западной окраине Хьюстона. На встречу со мной Мелиссу позвала ее подруга, директор школы Соня Табаровская. Школа работает как учреждение дополнительного образования: детей привозят сюда только по субботам. «Сегодня день комсомола! — говорила нам директор школы. — Будем отмечать! Кому чай, кому растворимый кофе?». Табаровская для Хьюстона и вообще русской Америки — личность примечательная, по-комсомольски бесконечно активная. В СССР работала диктором новосибирского отделения Гостелерадио, а уже в 1990 году эмигрировала с мужем-ученым в США, как она замечает, из-за «антисемитских выпадов, и чтобы начать все заново». Работала в американской нефтяной компании, от нее же на пять лет командировалась обратно в Россию. Издавала в Техасе «Комсомольскую правду», но разочаровалась и стала издавать «Новую газету». Возле исторического офиса НАСА установила памятник Юрию Гагарину и первому американскому астронавту Джону Гленну — и это были первые памятники пионерам космоса в США. В выборную кампанию 2008 года Табаровская агитировала среди русскоязычных хьюстонцев за Барака Обаму, но — разочаровалась. И в этот раз болеет за Дональда Трампа.

— Надеялись на перемены. Yes, we can! А ничё не вышло, — говорит нам Табаровская. — Встряхнуть надо как следует эту страну. Когда я приехала 26 лет назад, ведь совсем другая была эта страна!

Табаровская негодует.

— Когда Обама выиграл, все радовались-братались: и белые, и черные, и зеленые, и голубые! А потом Нобелевскую премию ему дали. Я так надеялась, что он откажется! А он что? Или вот был скандал: белый полицейский приехал по вызову в дом к черному, ну попросил у него документы, а тот отказался. Полицейский его и скрутил. Так Обама заявил: расовые предрассудки до сих пор сильны в нашем обществе. Представляете! Но ведь полицейский делал все по закону. Какие предрассудки, когда уже белых начинают притеснять у нас!

Про Хиллари Клинтон Табаровская говорит так: «Вообще как может быть президентом женщина, муж которой изменял ей напропалую в Овальном кабинете?! Мишель Обама в 2008 году, когда Хиллари претендовала на роль президента в противовес ее мужу, говорила, что женщина не может управлять страной, если она не справилась со своей семьей. А теперь миссис Обама забыла свои тогдашние слова и поет Клинтон осанну. Где тут честность и последовательность? Сплошное лицемерие… Ох, страсти кипят не шуточные. Посильнее, чем когда я ходила по Хьюстону и всех убеждала выбрать черного президента!

В русской школе у Табаровской работает семь педагогов. И хотя сама Табаровская агитировала за Трампа, большинство учителей, наоборот, сторонники Клинтон.

— Он же психопат озабоченный, этот Трамп, а что про женщин несет — так это вообще, — говорит во время чаепития учитель младших классов Елена Форган.

— Чрезвычайно не профессиональный руководитель, — соглашается Елена Хармац. — Популист, каких поискать…

— А главное, кто за него собирается голосовать: русскоязычные!

— Ну это как раз логично. Нетерпимость неофитов — это классика, девочки. Сначала англичане говорили про ирландцев «понаехали», потом ирландцы так говорили про итальянцев. Потом приехали русские…

— Ладно, Павел, а в Москве-то у вас там как дела? — смущенно перебивает Табаровская.

Разговор заходит о роли женщин в американском обществе. Педагоги рассказывают, что, несмотря на консервативный уклад Техаса, зарплаты женщин здесь ничем не отличаются от мужских, а в Хьюстоне женщин-руководителей почти столько же, сколько и мужчин. «Например, многие из наших учителей работают в нефтяных компаниях на разных должностях, а в субботу приезжают в школу — это работа для души и общение, — рассказывает Табаровская. — Хотя, конечно, я выступаю за то, чтобы женщины больше занимались своими семьями, пусть возвращаются на кухню! Меня заклюют, конечно, за это, но детей-то кто воспитывать будет?»

— Это твое мнение, а вот я не против женщин в политике, — говорит Мелисса и снова повторяет. — У нас в Техасе людей оценивают сначала по делам. Конечно, если президентом станет женщина — это здорово, так же как первый черный президент, но мы понимаем, что Хиллари с ее отношением к делам — слабый лидер. Ее переписка по незащищенным каналам — это неуважение к безопасности государства, неуважение к порядку.

— В прошлый раз вы голосовали за Обаму?

— Я бы рада была, — смутилась Мелисса. — Но все-таки я должна оставаться республиканцем. К тому же вы сами видите, что в итоге мы сейчас имеем. Обещанные перемены в обществе? Но стало только хуже: в Хьюстоне сейчас действует 4 наркокартеля и процветает торговля людьми. Медицинская страховка, так называемая Obamacare. А вы в курсе, что американцы обязаны платить за нее, и уже скоро взносы опять вырастут?

— Но ведь это делается в интересах людей, которые не могут позволить себе платную медицину?

— Конечно! Но почему за это должны платить другие? Я вам скажу, что у нас и до Obamacare была бесплатная медицина для неимущих. Но зачем было ее расширять? Или мы уже строим тут коммунизм и душим частую собственность налогами?

*** Хьюстон — позолоченные потолки в небоскребах и мраморные, начищенные воском полы. Богатые пригороды и роскошные витрины даунтауна. За последние 50 лет энергетическая столица США пережила и несколько взлетов, и кризисов. Из последнего — десятилетие бурного роста — «гламурные нулевые», на смену которым пришли годы резкого сокращения добычи нефти. Экономика города, зависимая от нефтяных компаний, переживает сегодня почти тот же кризис, что и Россия.

Борются с ним жестко, с помощью социально болезненных мер, например, массово сокращая персонал. В нынешней России такие меры — фактор дестабилизации, а для рыночной экономии Хьюстона — обычное дело. Рынок приучает людей быстро реагировать на изменения. И хотя многие уезжают из города, еще больше идут на переобучение: после «нефтянки» крупнейшими сферами занятости в городе являются институты и организации NASA, а также крупнейший в США Хьюстонский медицинский центр.

*** С Табаровской мы едем смотреть памятники Юрию Гагарину и Джону Гленну. Ехать надо через центр, где, как во многих даунтаунах, бездомные спят прямо на мостовых.

— Бывший мэр хотел навсегда решить проблему бездомных, — говорит Соня. — Построил им гостевой дом. Было торжественное открытие, много прессы. Людей одели, накормили. А потом они почти сразу все ушли обратно на улицу — в коробки и под свои деревья.

— Почему?

— Потому что хотят жить в полной свободе, а не по расписанию. Не любят правила, а Техас — это прежде всего порядок как ни крути. Так что даже если — свят-свят-свят! — президентом будет Хиллари, люди в Техасе примут это и будут жить дальше как прежде. Так заведено.