Здесь выросли два самых выдающихся поэта и рок-н-ролльщика последнего пятидесятилетия — Владимир Семенович Высоцкий и Петр Николаевич Мамонов.

Рядом — Дом иностранцев. В нем жил, среди прочих, корреспондент «Нью-Йорк таймс» Теодор Шабад, я дружил с его сыном Питером, сидел с ним в школе за одной партой. У них дома была невероятная фонотека. Представляете, 63-й год, а у вас в руках пластинки Чака Берри, Чабби Чеккера… Еще «Битлз» никаких не было. И мы с Мамоновым эти пластинки слушали.

Во дворе на Каретном, как во всех московских дворах, играли в футбол. Здесь произошла история, которую мне рассказал Сережа Тараканов, наш с Петькой старший друг, замечательный футболист. Однажды у них во время игры порвался мяч. А Петьку мама не выпустила во двор, то ли он болел, то ли двойку получил. И он им крикнул: «Я вам сейчас выкину мячик». Таракан рассказывает: «Я, как самый шустрый, решил принять этот мяч головой. А в последний момент подумал: что-то он слишком быстро летит для мячика». Оказалось, Петя сбросил глобус, который сильно порушил голову Таракану. Он провалялся две недели дома с тяжелым сотрясением мозга. Вот такая Петина шуточка.

Здесь же, на Каретном, жил Левон Кочарян, яркая личность, автор советского боевика «Один шанс из тысячи», работавший режиссером у Тарковского на фильме «Андрей Рублев», близкий друг Высоцкого. В этой квартире до сих пор сохранились наручники, которые однажды надели на Высоцкого друзья, так он их достал своими песнями. По пьянке надели, а ключ выбросили, пришлось искать кузнеца.

Года за два до смерти Высоцкий пришел к нам в гости. Он всегда приходил трезвый: ни моя мама, ни отчим, ни я не видели его выпившим. Спел две песни, которые просил не записывать, сказал, что за ним сейчас сильно следят и лучше их не распространять. Это были «История болезни» и «Гербарий».

Мы находимся в саду дома артистов Большого театра, эстрады и цирка на Каретном ряду, 5/10. Это двор, где прошло мое детство. На этой площадке мы играли в футбол и били стекла. Когда разбивали очередное стекло и бабушки-лифтерши отбирали у нас мяч, один из нашей компании, сын балетных из Большого, вывешивал за уши с восьмого этажа своего дрессированного кролика и кричал: «Если сейчас не отдадите мячик, кролик полетит вниз и разобьется». Этот номер он повторял много раз, и мяч всегда отдавали.

Наш двор был очагом интеллигентной жизни. А в соседних дворах жили дети уголовников, с которыми мы дрались. Особенно отличался мой сосед по дому и дружок из детства Иван Дыховичный, впоследствии актер Таганки и кинорежиссер. Он занимался боксом и мог их как следует поколотить. Был период, когда у него жил Высоцкий, который ушел тогда от жены к Марине Влади, и я частенько с удовольствием видел, как эта красивая пара идет к «Мерседесу» Высоцкого.

В «доме с башенкой» на Садовом много лет находился наш любимый винный. Когда в 1980-м я подружился с группой «Аквариум», мы ходили именно в этот магазин, это называлось «пойти в «дом с башенкой». Особенно любили его Дюша (флейтист) и Файнштейн (басист), их уже нет на этом свете. Покупали портвейн и водку. Однажды я решил утереть нос ленинградцам и купить столько алкоголя, сколько им не выпить. Для этого мне пришлось водкой забить не только холодильник, но и ванну. Было лето, водка плавала в ванной, и нельзя было даже помыться, пока они все не выпьют. Два раза Дюша с Файнштейном опоздали на поезд. Два раза я их отвозил на вокзал, чтобы отделаться, а они возвращались и все-таки допили ее.

Напротив, через дорогу, — Краснопролетарская улица. Сюда направляли работать наших друзей, когда те попадали за хулиганство и пьянку на 15 суток. Я не раз носил сюда передачи, в основном сигареты, Юрке Солнцу и Володе Солдату (это первые в городе хиппари). Петя Мамонов однажды тоже сюда угодил, это было в начале 1970-х, тогда все хипповали. Сутки давали по совокупности — пьяный, лохматый и джинсы драные.

Когда ограничили торговлю спиртным, водку можно было купить только с одиннадцати. Ровно в 11 из домика на театральных часах высовывался Волк и выл. Это называлось Час Волка. На эту тему у Мамонова есть песня с припевом: «Восемь, девять, десять, без пяти. Открыли, Люся!»

Здесь мы с Петей учились. Директор, фронтовик Михаил Петрович, был мужик строгий, все его боялись. Когда старшеклассники стали отращивать волосы, он стоял у входа с машинкой и лично выстригал каждому полосы до затылка. После этого ничего не оставалось, как идти в парикмахерскую.

Нас с Мамоновым в старших классах из школы выгнали. Его за то, что он с другом взорвал кабинет химии, чем-то там им химичка досадила. А у меня были аналогичные проблемы с математичкой. Но спустя 15 лет, когда уже была группа «Звуки Му», мы решили дебютировать именно здесь. Играли «Источник заразы», «Нестрашного Му» и «Серого голубя». Младший Мамонов, Лёлик, был нами привезен из лагеря, где сидел за тунеядство, он играл на гитаре и нигде не работал. Он вышел на сцену в резиновых сапогах и в маске. В концерте участвовал Виктор Цой, который спел «Солнечные дни» и «Транквилизатор», а «Браво» сыграли в тот вечер, по-моему, вообще второй раз в своей жизни. Мы так удачно законспирировались, что менты только после концерта поняли, что произошло, стали допрашивать учителей, директора. Им досталось за то, что они все это разрешили.

Было три танцплощадки в одном саду, понятно, что тут собиралась вся молодежь, которая хотела потанцевать и подраться, чего тут только не было. Приходили проститутки знакомиться с солдатами. Рядом стояла воинская часть, всюду были солдаты. И вот они буквально за сигареты с ними через забор общались, какие-то у них были сношения с военными у этих девчонок.

Вот место, где Мамонов получил удар заточкой под сердце. Я в тот день, к счастью, не пошел с ними пить. А они тут затеяли драку с ребятами откуда-то из Марьиной Рощи, настоящими блатными. Петра ударили, причем ловко, что он сначала и не заметил. Удар заточкой проникающий, он не сразу доходит до человека. Наши успели их догнать, избить, из троллейбуса даже выволокли. И только потом Мамонов потерял сознание. Его отправили в реанимацию в Склифосовского, чудом выжил.

Здесь был замечательный деревянный Зеленый театр, где выступал еще Вертинский. А мы с Мамоновым здесь слушали польскую группу «Скальды».

А здесь был знаменитый рыбный ресторан «Русалка», где готовили «осетрину по-московски». Было очень мало мест в Москве, где можно было прилично поесть. Сюда я приводил потом «Аквариум», «Кино», чтобы они подкормились. У себя-то в Питере они по ресторанам не ходили.

В этом саду произошла встреча моего давнего приятеля Юрия Айзеншписа, которого я знал по сейшенам с 60-х годов, с группой «Кино». Я их усадил на одной из лавочек, и они сразу друг другу понравились, а впоследствии стали сотрудничать, что привело «Кино» к всесоюзной славе.

От редакции. Несколько лет назад Александр Липницкий записал видеоэкскурсию по тому же маршруту для журнала «Медведь». Желающие могут ознакомиться — для закрепления материала.