Тело, террор, травма, театр

«Территория»-2016 осваивала «Новое пространство» Театра наций — открывшийся в канун фестиваля «междисциплинарный флигель» на Страстном бульваре, 12/2. Бывший сквот, доведенный до корабельной чистоты, стал площадкой мастер-классов. Ведь «Территория» — фестиваль-школа. На две недели в Москву съезжаются отобранные по конкурсу студенты творческих вузов — 45 человек. Разброс городов, из которых приехали студенты на «Территорию»-2016, — от Таганрога до Улан-Удэ, от Вены до Шанхая, и даже — от Севастополя до Львова. Мастер-классы для них вели Ингеборга Дапкунайте, Ян Фабр, Евгений Писарев, режиссер Rimini Protokoll Штефан Кэги, хореограф Сергей Землянский, британский режиссер Иан Вулдридж.

«Территория» сегодня — самый междисциплинарный фестиваль (театральная программа всегда сращена с современным искусством и новой музыкой). Состав арт-дирекции (в нее входят Евгений Миронов, Кирилл Серебренников, Чулпан Хаматова, Роман Должанский, Теодор Курентзис, директор Московского музея современного искусства Василий Церетели), список постоянных площадок фестиваля (Театр наций, Центр Мейерхольда, «Гоголь-центр», Электротеатр «Станиславский»), многолетнее сотрудничество «Территории» с фондом Михаила Прохорова — всё говорит о поисковой эстетике.

В эту поисковую эстетику отлично вписываются уникальные для российских фестивалей социальные проекты. Первым был в 2013 году документальный спектакль Руслана Маликова «Бросить легко» — где играли люди, сумевшие завязать с наркотиками. Затем — «Прикасаемые» (с участием слепоглухих актеров), «Беспамятные» — о людях, потерявших память. В 2016-м шел проект Мастерской Дмитрия Брусникина «До и после» — с участием студентов и пожилых актеров. Театр как социальная практика, театр как форма терапии — идея европейская. В России самой последовательной школой социальных проектов в театре стала «Территория».

…Тут мы возвращаемся к спектаклю Мило Рау «Сострадание. История». «Сострадание» — тоже, по сути, мастер-класс, свидетельствующий, что истинный документальный театр — перерабатывает и проживаетсвой документ. И обретает силу там, где факт становится артефактом.

Мило Рау в России тоже, увы, был персонажем скандала (как и Фабр, и Кулябин): в 2013 году на репетицию его спектакля «Московские процессы» в Сахаровском центре вломилась общественность в лице казаков и Дмитрия Энтео. А также держава в лице сотрудников ФМС. ФМС требовала от Рау разрешения работать в России (чего репетиции спектакля о деле Pussy Riot не предполагали). Энтео и казаки выступали в привычных жанрах… Больше режиссер в Россию не приезжал: гастроли «Сострадания» в Центре Мейерхольда прошли без него. И это потеря: Рау делает в театре вещи предельно важные. Уникальные по глубине и политическому бесстрашию.

Рау — автор документальных спектаклей об убийстве Чаушеску и деле Брейвика, мощной постановки «Радио «Ненависть» — о геноциде в Руанде 1994 года, о том, как станция «Радио Тысячи холмов» подливала масло в огонь межплеменного геноцида между спортивной хроникой и шутками диджея, и жертвами трепа в эфире стали около миллиона человек.C 2014 года по главным фестивалям Европы прошли две части документальной трилогии Мило Рау — об огне межрасовой и межрелигиозной розни, тлеющем в Европе, о людях, воспитанных в Европе и уезжающих воевать на Ближний Восток, — «The Civil Wars» и «The Dark Ages».

Рау работает с самыми свежими ранами, самыми воспаленными нервами XXI века. «Сострадание» связано с той же темой. Хотя речь — вновь о геноциде в Руанде-1994.

На сцене две актрисы. Консолат Сипериус родилась в Бурунди. В области, охваченной тем же геноцидом: хуту истребляли тутси, а уцелевшие тутси — хуту. Семилетняя девочка-хуту, единственная выжившая в семье, была удочерена бельгийцами. Она актриса: играла в Брюсселе Джульетту и Антигону (действие трагедии Софокла постановщик перенес в современную Африку).

Консолат говорит о своей судьбе. Худощавая породистая швейцарка Урсина Ларди, генеральская дочь, — тоже говорит от первого лица. Опыт 20-летней учительницы начальных классов, уехавшей в 1993-м волонтером НКО в Конго, — ошеломляет зал. И посылом: «У меня были амбиции. Конго, Руанда — это отлично для резюме. Ну и на вечеринках производило впечатление…» И подготовкой волонтеров: «С нами занимались методикой уроков, оказанием первой помощи. Об истории и политике Африки не говорили — это и сейчас так в НКО. Нам объясняли: если в Конго будет социальный взрыв, уходите через границу, в Руанду. Но не сказали, что в Руанде взрыв зреет уже годы». И реальным опытом: по пограничному озеру плывут сотни трупов, крик убиваемых идет с того берега часами, сутками, учительница пытается глушить его записями Бетховена…

Профессиональные зрители спрашивали потом друг друга: «Она вправду все это пережила?»

Нет — в отличие от Консолат — не пережила. Но монолог — документальный. Основанный на многих интервью Мило Рау с волонтерами, работавшими в Африке 1994 года.

Мощный текст. Чудовищный текст. С переходом через границу миллиона хуту (теперь они спасаются от мстителей-тутси). С истреблением и этих людей (а заодно — мирных хуту, друзей и коллег рассказчиц) почти на глазах волонтерок. С бегством сотрудников ООН первыми. С полной бестолковостью распоряжений гуманитарного начальства. От гибели девчонок из НКО спасло только чувство неприкосновенности «белых», еще сильное в Африке-1994. Но не сегодня: часть свидетельств Ларди записывала в наши дни вместе с Мило Рау. Рассказ престарелого миссионера о том, как в Африке-2014 пытали и убивали его братьев по ордену, — свидетельство тому.

«Сострадание» Мило Рау точно прорубает окно в мир-2016. В большой мир, частью которого Россия не умеет, не учится себя чувствовать. За окном — дым вблизи, огонь вдалеке. За окном — последние слова спектакля, слова Консолат Сипериус о не замеченных миром Холокостах в Африке. О ненависти, которая копится по каплям. О детях, которые растут, — и их всё больше. Геополитическая трагедия сыграна двумя женщинами на разрыв аорты. Десятки нервных окончаний текста ведут к сегодняшним и завтрашним «проклятым вопросам»: беспечность, лицемерие, ложь, слепота филантропии и алчность бизнеса… И расплата.

«Невъездной» режиссер и авангардный фестиваль дали нам поразительное свидетельство того, что «большой» мир есть, что покоя в нем нет, что «конец истории» — полный бред. И что слепота тех, кто ограничен страстями «одной шестой», — немыслима сегодня в едином мире.

Видели это мощное свидетельство — 600 человек. На двух фестивальных показах…

Кто еще был в афише? Вдумчивый бунтарь Гжегож Яжина с премьерой «Ивонны, принцессы Бургундской» в Театре наций… Фламандский режиссер, художник, хореограф Ян Фабр (стоит вспомнить лишь его радикальную «Оргию толерантности», ошарашившую Москву на фестивале NET-2009).

Тимофей Кулябин памятен нетеатральной публике по сюжету с новосибирским «Тангейзером». Театральной — по сильному, полному энергией близкой беды спектаклю «Три сестры», поставленному на языке жестов. Кулябин приехал на «Территорию»-2016 со спектаклем «Процесс». (Кафка театра «Красный факел» уступал Чехову-2015 в энергии, но еще раз подтвердил: профессия Тимофея Кулябина — не эпатаж, а режиссура.)

Энигматический петербургский режиссер Дмитрий Волкострелов участвовал в «Территории» со спектаклем «Поле» по пьесе Павла Пряжко. На фестивале прошла и премьера спектакля Антона Адасинского в «Гоголь-центре» — «Мне на плечи кидается век-волкодав». Был показан новый проект германской театральной группы Rimini Protokoll «В гостях. Европа».

В октябре 2014 года о том, что сегодня дело художников — хранить связи стран, разорванные политиками, говорил «Новой газете» знаменитый немец, интендант берлинской «Schaubuehne» Томас Остермайер. Тогда Остермайер привез на «Территорию»-2014 объехавшего весь мир «Врага народа» по Ибсену. В 2016-м о том, что ему кажется важным работать в России именно сейчас, «Новой газете» говорил польский режиссер Гжегож Яжина.

Сквозная идея этого фестиваля — скрепление, связывание единого культурного пространства во времена, когда оно распадается в клочья на глазах.