MedvedevCare

В России кризис, и в связи с этим несчастьем в правительстве серьезно задумались о новых источниках дохода и открыли еще один: безработные. Министр труда Максим Топилин заявил, что его ведомство будет собирать по 20 тысяч рублей в год с неработающих граждан в фонд обязательного медицинского страхования.

Итак, прикинем. Расходы на здравоохранение, заложенные в бюджет 2017 года, составляют 363 млрд рублей, то есть чуть больше 5 млрд долларов по нынешнему курсу. Для сравнения: Олимпиада в Сочи стоила 50 млрд долларов. То есть в 10 раз больше, чем правительство России собирается потратить на всех сердечников, онкобольных, увечных, хромых и слепых России. Из этих 50 млрд часть была разворована, а остальное — потрачено на бесполезные после Олимпиады объекты.

Примерная стоимость газопровода «Сила Сибири» — 60 млрд долларов, то есть опять-таки на порядок больше, чем все здравоохранение 2017 года. При существующих ценах на газ, по оценкам экспертов, газопровод не окупится. В переводе: строят затем, чтобы украсть деньги на строительстве.

Чемпионат мира по футболу-2018 обойдется стране в 664 млрд рублей, почти вдвое больше здравоохранения. Это — по сметам 2013 года, которые, как показывает опыт, будут превышены в разы. Уже один стадион «Зенит» стоит 43,8 млрд рублей.

Реальные военные расходы России в 2016 году превысили 4,2 трлн рублей, или 5,3% ВВП. В 2017 году эти расходы станут еще больше: только закрытые статьи бюджета вырастут на 800 млрд рублей — это почти столько же, сколько все расходы 2017 года на здравоохранение и образование, вместе взятые.

При этом Россия только что заняла последнееместо в мире по эффективности расходов на здравоохранение в рейтинге, составленном Bloomberg. Не общего объема расходов — какая-нибудь Гана тратит меньше нас, — а именно эффективности. Понятно, почему. Львиная часть расходов на здравоохранение выглядит так: купили за границей томограф, распилили бабки, поставили в больницу, где он не работает.

И вот после этого безработному говорят: а с тебя, пожалуйста, 20 тысяч. Чтобы мы могли попилить деньги за томограф, построить стадион «Зенит» за 43 млрд рублей и продолжить воевать в Сирии, из расчета 2,5 млн долларов в день.

Нет спору: теоретически вопрос является очень серьезным. Одна из самых важных проблем развитых государств на сегодняшний день — проблема всевозрастающей стоимости продления жизни. Медицина делает фантастические успехи, но эти успехи стоят фантастические деньги.

У этой проблемы нет хороших решений. Дело в том, что бесплатная медицина не бывает хорошей. А платная медицина — тоже не выход. Дело в том, что современная медицина, как современный iPhone, рассчитана на массовое производство. Больница — это фабрика, которая производит здоровье, и она делает это на конвейере.

Если то или иное лекарство или операция станут штучным товаром для избранных, то стоимость их возрастет невероятно. Это все равно как если бы какой-нибудь эксцентричный правитель или миллиардер попросил бы изготовить исключительно для себя iPhone с принципиально новым дизайном, железом и софтом. Этот iPhone попросту никогда бы не был построен, потому что стоил бы миллиарды, а если бы наш гипотетический правитель заплатил миллиарды — то их легче было бы украсть.

Эту теоретически не решаемую задачу тем не менее как-то решают на практике, и в итоге все виды решений сводятся к комбинации двух вариантов: или частная страховая медицина (как раньше в США) — или тот или иной вид всеобщего медицинского страхования (как Obamacare).

Казалось бы, если российская медицина все равно не работает, а денег на нее нет, Кремлю тоже было бы проще сказать: всё, ребята, — лечим за деньги. Нет страховки и нет нала — дохни.

Но в Кремле нашли уникальный третий вариант. Кто не может страховаться — мы с него все равно возьмем 20 тысяч рублей, а потом он все равно пойдет и сдохнет, потому что деньги, которые у него возьмут, — это не на лечение, а на распил томографов.

Самый интересный вопрос: это как MedvedevCare отразится на избирателях? Ведь из тех 85%, которые составляют «крымнаш», значительная часть нигде формально не работает. Этих «неработающих» можно условно разделить на три части. Первая — люди, которые заняты в серой экономике. Они ставят кондиционеры и не платят при этом в ОМС. Вторая — люди, занятые натуральным хозяйством. Они выращивают картошку и пьют самогон. И третья — люди, перешедшие благодаря прежним благодетельным распоряжениям правительства из второй категории в первую.

Представим себе, к примеру, человека, который взял кредит, купил грузовик и зарабатывал в тени 80 тысяч рублей в месяц. Сначала он обнаружил, что правительство обязало его за 80 тысяч рублей купить кирпич под названием «тахограф»; потом — что сертификация, связанная с тахографом, занимает полгода (правительство, продав кирпич, даже это не может сделать быстро); потом его доходы в рублях после кризиса упали втрое… а потом он обнаружил, что своим трудом должен компенсировать выпавшие доходы Ротенбергов, и для этого ему надо включиться в «Платон», потеряв на каждом заработанном Ротенбергами рубле своих три. Он не смог погасить кредит, лишился грузовика, запил и вернулся к натуральному приусадебному хозяйству.

Он существует на картошке, которую растит в огороде, пьет самогон и покупает в магазине соль и спички. И вот теперь он обнаружил, что государство не оставляет его своим вниманием, и он еще должен этому государству 20 тысяч рублей — за медицинские услуги, которыми он никогда не воспользуется, потому что ближайшая больница находится в 100 км и представляет собой заблёванную развалюху с железными койками без простыней, в которой недавно пьяный врач приказал связать не понравившегося ему пациента так, что у последнего отнялись руки.

Вопрос: что будет, если он не заплатит? У него конфискуют квартиру? Посадят в долговую тюрьму? Обратят в рабство? Какой механизм взыскания недоимок по MedvedevCare возможен, например, с пьющего люмпена, проживающего в развалившемся сарае?

Вопрос налогов во всю историю человечества был главным двигателем мятежей и народных бунтов. Не цен, не ухудшающихся условий жизни — налогов. Подданный инертен и удивительно равнодушен, когда речь идет о вранье, пропаганде и даже неурожае. На что он всегда реагировал: это когда во время неурожая приходил мытарь и грузил на телегу последний мешок зерна. Вот тут хватались за вилы. Ни к чему человек так не чувствителен, как когда с него лично — не с его работодателя, не с компании, не косвенным путем через НДС, зашитого в цене товара, — а прямо, из бумажника, требуют: вынь да положь!

Постсоветская Россия это хорошо знала и построила налоговую систему так, что практически все налоги в России носят внеличный характер. И вот теперь Кремль впервые хочет нарушить это неписаное правило, причем главным объектом удара оказались огромные массы именно тех людей, для которых 20 тысяч является огромной суммой…