Один день имама

- Мы же тоже чеченцы, хотя живем в Грузии. Здесь многие изменили свои фамилии на «швили», потому что приехали во времена коммунистов. Но я сохранил настоящую фамилию — Алдамов. - В молодости я даже не молился толком... ну то молился, то нет. Когда становишься взрослым, уже соображаешь, что нужно стать мусульманином. За ущелье, за свой народ. - Мои друзья зовут меня имам. - В Панкиси мало выпивающих и курящих. В жару-то выйти на речку и выпить одну бутылку пива — а кому это вреда делает? Хотя я сам не пью, конечно, уже много лет. - Каждую пятницу первый моя проповедь про войну. Вот видите, говорят своим родителям, что в Турцию едут на заработки, а в Сирии оказываются. Хотеть умереть — это против ислама. Настоящий джихад — это слушаться своих родителей. - Некоторые правительства говорят, что мы тут все террористы. Вот зимой сюда приезжали с канала «Россия-24». Я три дня, три дня ездил по всему ущелью, ну где в лесах, в селах, на полянах, чтоб они все сами увидели. Ну, говорю: увидели, увидели? есть здесь террористы? Ну, похож я на террориста? - Раньше нас в России уважали, даже не задавали вопроса: какой нации ты? Просто спросят: «Откуда ты, земляк?» А ты отвечаешь: «из Грузии». А они: о, земляк приехал, здорово... туда-сюда. - Я никуда не хожу почти. Надо семью содержать: у меня огород есть небольшой за речкой, скот держу — баранов и куриц. Слава Аллаху, сейчас появилась зарплата от правительства Грузии — 350 ларри (примерно 9600 руб. — ред.) - Моя жена умерла полтора года назад — тромб лопнул. Хорошая была женщина, работящая. - В Россию мы ездили в 82-м году — два года я отслужил в Тюмени, потом в Белоруссии в ракетных войсках. После работы вечером в клуб заходили, там и танцы были, гуляли еще летом. В Тюмени в совхозе, в селе Бобыльск, была речка Ишим, купались… Хорошая жизнь была — молодость. И так проходит жизнь.