— Сегодня мне за патент надо заплатить четыре тысячи двести рублей, а денег нет, — напротив одной из безликих панельных многоэтажек, типичных для столичной окраины, Хуррамов встречает нас в шортах и футболке без рукавов — жарко. Как только обеденный перерыв закончится, он снова примется за уборку.

Родом Салохиддин из узбекистанского города Кашкадарья, ему 31 год. По образованию он экономист. В Москве работает с 2009 года. Супруга, ее зовут Сарвиноз, трудится уборщицей. Пока Салохиддин метет двор, она моет лестничные клетки. Фронт работ немаленький: две панельные 12-этажки по адресу: улица Изюмская, д. 57 и 61. Это два участка.

Свой нынешний трудовой договор с ГБУ «Жилищник района Южное Бутово» Салохиддин подписал в июле 2015-го. В апреле 2016-го контракт был продлен, бессрочно. При трудоустройстве, по его словам, за один участок предлагали 25 000 рублей. Устно. Это средняя московская такса. Но в договоре сумма обозначена не была. В строчке, где речь идет о зарплате, значится лишь: «с окладом согласно штатному расписанию или сдельной оплатой — нужное подчеркнуть». Однако ничего не подчеркнуто.

Как объясняют сами дворники, сумма, которую на практике работник получает на руки, обычно прописывается в наряде. Наряд — это документ, в котором указываются адрес, размер участка, перечень еже­дневных работ и сумма, причитающаяся за их выполнение. Этот документ подписывается раз в месяц. У работодателя должен быть «прейскурант», в котором стоимость работ прописана детально, чтобы работник мог проверить, правильно ли ему начислена сумма. Но этого документа Салохиддин и его коллеги не видели.

Частные эксплуатирующие организации публикуют такого рода документы в открытом доступе. Судя по тем цифрам, которые приводятся в них, в среднем за уборку квадратного метра столичной площади дворник в столице получает от 4 до 6 рублей, двор на Изюмской, 57 (0,6 га), в этом случае действительно тянет на 25—35 тысяч, если его убирать одному. Впрочем, зарплата – не единственное, что не было упомянуто в трудовом договоре Хуррамова.

Ни в начальном варианте контракта, ни в последнем не был указан второй адрес, который он убирал все эти годы: Изюмская, 61. Хотя жильцы домов 57 и 61, опрошенные корреспондентом «Новой», подтверждают, что убирался в их подъездах именно он, никого другого за работой они не видели. Весной к этим двум участкам Хуррамова прибавился третий — пятьдесят девятый дом. Будто бы временно. Этот участок в документах тоже не был упомянут. Вместе с увеличением объема работ Хуррамову к апрелю понизили зарплату — до 16 тысяч, а в нарядах появились незнакомые адреса — те, к уборке которых он не имел отношения.

— Вначале все было нормально, мы подписывали наряд на каждый двор, если несколько домов, то выходило по три-четыре бумажки. В каждой указано, где и сколько я работаю в течение месяца. Но еще осенью их мне и остальным перестали приносить, — объясняет Салохиддин. — А в апреле, накануне последнего сокращения зарплаты, принесли только один лист, причем вместо привычных адресов там был номер дома, который я никогда не убирал.

Коллеги Салохиддина рассказывают похожие истории: «Дом, в котором я работаю, имеет шесть подъездов, и это все я убираю один, — говорит молодой парень восточной внешности в зеленой футболке, зовут его Улугбек. Он также работает в этом районе и тоже столкнулся с сокращением зарплаты и странными подменами адресов в документах. — Сюда я устроился в прошлом году в августе. Вначале за эту территорию мне платили 62 000. Зимой зарплату снизили до 54 000 рублей. А к весне и вовсе до 29 тысяч. Говорят, у тебя теперь расценка такая. В наряде, где указан адрес и цена работ, — дом, который я в глаза не видел», — подчеркивает он.

Попытка Салохиддина разобраться с путаницей в бухгалтерии и закончилась письмом в Следственный комитет с требованием выплатить задолженность, которая к июню этого года, по его подсчетам, составила 125 000 рублей.

«Зарплата дворника зависит от площади участка. Суть мошеннической схемы такова: человек убирает участок намного большей площади, чем записано в наряде, а разницу подрядчик кладет в карман», — рассказывает директор международной некоммерческой организации TONG JAHONI Валентина Чупик, которая оказывает юридическую помощь трудовым мигрантам. На руки дворникам бумагу не выдают, как только подпись поставлена, начальник забирает документ.

«По документам, на тех участках, которые убирает мигрант, числятся «мертвые души». Эти люди на работе не появляются, но на каждого из них заводится банковская карточка, на которую, как и на карточки реальных сотрудников, приходит зарплата», — объясняет Чупик. Эти деньги начальники просто снимают и берут себе. «Свободные» же участки перераспределяются между реальными дворниками.

Похожий скандал вокруг «мертвых душ», формально закрепленных за участками, зимой разгорелся в соседнем районе Северное Бутово. Местный «Жилищник», судя по всему, завышал число сотрудников, подавая наверх липовые списки. Когда после первого же крупного снегопада город оказался на грани коммунального коллапса, выяснилось, что чистить улицы просто некому.

В распоряжении «Новой» имеется аудиозапись, предположительно с совещания с участием префекта округа.

— Почему сто человек липовые? Почему я должен выяснять, что сто человек липа, эмпирическим путем? Надо мне писать прокурору сейчас... Пока неясно, украдены деньги или нет, но мы разберемся. Я понял, что никто не занимается набором людей, занимаются липой. Понял, что никто не выводит на работу людей. Что вы делаете, не понял. Нарисовали картинку красивую, дальше что? — кричит на записи мужской голос, похожий на голос префекта ЮЗАО Олега Волкова.

— Олег Александрович, мы кардинально меняем ситуацию, — оправдывается человек, которого собеседник называет «Сергеем Ивановичем».

По словам муниципального депутата Константина Янкаускаса, этот голос принадлежит Сергею Ивановичу Егорову, главе управы Северного Бутова. Сам диалог, по словам Янкаускаса, происходил на заседании оперативного штаба по вопросам ЖКХ в префектуре ЮЗАО — во время сильных снегопадов в первой половине февраля 2016-го.

ГБУ «Жилищник» — сеть государственных коммунальных компаний, принадлежащих городу. Они пришли на смену знаменитым «Дирекциям единого заказчика» (ДЕЗ) между 2013—2014 годами.

Как правило, «Жилищники» обслуживают дома, чьи жители не создали ТСЖ и не привлекли другую управляющую контору, а также объекты, находящиеся в муниципальной собственности. Учредителями районных «Жилищников», по уставу, от лица города выступают префектуры. А руководство каждого конкретного предприятия назначается и увольняется лично главой соответствующего административного округа — «по согласованию с департаментом ЖКХ Москвы».

В объем работ, которые город поручает «Жилищникам», как правило, входит не только обслуживание жилых домов и прилегающих территорий, но и благоустройство города. Если уборка дворов, лестничных клеток, текущий ремонт подъездов и т.д. выполняются на основе типового договора с жильцами, то, например, содержание общественных территорий, прилегающих к школам, или остановок общественного транспорта — на основе «государственного задания», утверждаемого префектом. Оплачивается задание из городского бюджета, работы по договору с жильцами — из карманов самих жильцов, на основании ежемесячного счета, выставляемого «Жилищником» (та самая платежка из расчетного центра, которая каждый месяц приходит в почтовый ящик).

Показательно, что дворники из Южного Бутова жалуются не только на то, что убирают чужие адреса, но и на ту легкость, с которой руководство ГБУ добавляет общественные площади (например, бульвары или все те же остановки) в нагрузку к основному участку. Отдельно такие «рейды» не оплачиваются и не учитываются в бумагах, несмотря на то, что и бульвар, и остановки считаются самостоятельными участками, за которыми должны быть закреплены отдельные сотрудники.

За полгода до бутовской истории председатель совета дома на ул. Ясногорской, 21/1, в районе Ясенево, Вера Соковнина расследовала другой эпизод, весьма похожий на описанные случаи.

Одна из уборщиц ГБУ «Жилищник района Ясенево», Юлия Михайловна Лыжина, пенсионерка 75 лет, получающая 11 тысяч рублей в месяц, случайно выяснила, что официально начисляемые ей суммы в несколько раз превосходят те деньги, что руководство ГБУ выдает ей на руки.

«Как оказалось, в ГБУ на нее открыли карточку, но полгода карточка лежала в «Жилищнике», у начальника, а деньги бабушка получала на руки наличными», — рассказывает Вера Соковнина, проживающая в том же доме, где работает женщина.

Шесть месяцев пожилая женщина просила выдать ей карточку на руки, но работодатели не торопились: «Приходите завтра, сегодня некогда, она где-то в бумагах». Через полгода карту все-таки выдали. Никто не ожидал, что пенсионерка додумается заказать выписку со счета. Теперь в распоряжении помощниц Лыжиной имеется копия выписки по счету: август 2014 года — поступление 55 782 рубля, сентябрь того же года — более 60 тысяч. Октябрь — 33 394. А ноябрь — 168 143 рубля. «При этом на руки Юлия Михайловна по 10—12 тысяч получала. Всего за полгода через нее провели около 500 тысяч рублей», — констатирует Соковнина.

Как и в Бутове, работодатель воспользовался неразберихой с нарядами и ставками. «В договоре не были прописаны ни зарплата, ни стоимость работ. «Жилищник» не показывает расценки за участок ни мигрантам, ни российским гражданам. Как в таких условиях можно работать?» — возмущается женщина.

— По непонятным причинам зарплата от месяца к месяцу у нас меняется: то 10 500, то 11 500. А ведь участок не расширяется и не сужается! — добавляет подробности Светлана Царева, работающая уборщицей в том же доме и помогающая пенсионерке.

— Это они с русскими так поступают, мигрантов же и вовсе вышибают. Получается рабский труд, — продолжает старшая по дому. — У нас три уборщицы, консьерж и один дворник. Вот, например, Коля Собиров, он расписывается за зарплату 25 тысяч, а на руки дают 16. По закону могут снимать 13%, но это не 9000. Где остальная сумма?

Недавно Соковнина с соратниками, придя в «Жилищник» выяснять вопросы с выплатами, случайно увидела среди документов бумажку, где напротив фамилии «Собиров» было написано: «Взять под контроль». Таких же ремарок удостоились и остальные герои истории. «Людей под контроль берут из-за того, что они начали интересоваться и пытаться разобраться в этой махинации», — заключает общественница.

«Это тяжелый труд, и надо уважать этот труд. Если чиновники не выйдут на работу, их никто не заметит. Если короли и королевы чистоты не выйдут, то мы в говне потонем», — подводит итог Вера Соковнина.

Летом 2015 года ясеневская пенсионерка Лыжина подала жалобу в прокуратуру, но дело заглохло. Все эти истории доказывают, насколько типичны нарушения, описанные Салохиддином и его коллегами.

— Мы начинаем свою работу с шести часов утра. Выходных, по сути, и нет, праздников тоже. Когда хотят, звонят, хоть в два час ночи. «Вот там мусоропровод засорился», — и я иду и чищу мусоропровод, — рассказывает Улугбек, коллега Салохиддина. — Лестничную клетку, весь двор я убираю. Пустырь убираю. Мусорный контейнер вытаскиваю. Все этажи мою, чищу. Какая грязная работа есть, это все делаю я.

Вдобавок каждый день еще есть общая работа. В нашем районе четыре бульвара, их тоже заставляют убирать, причем бесплатно, — вздыхает Улугбек. Как и Салохиддин, мужчина тоже собирается жаловаться на «Жилищник», но уже не в полицию, а правозащитникам, может быть, те помогут.

Салохиддину же после визита журналиста «Новой» выплатили часть задолженности, но посоветовали написать заявление об увольнении «по собственному желанию».