Как рождается «новая подлинность»

В Москве, в арт-пространстве DI Telegraph проходит мультимедийная выставка «Фрида Кало. Ожившие полотна».

О мультимедийных выставках, которые за последние годы стали популярны в Москве, всегда пишут в своеобразном тоне, с восторженностью человека, столкнувшегося с прогрессом: «40 проекторов высочайшего разрешения, мониторы высотой 7 м и 40 кВт объемного звука отправят посетителей…» Куда проекторы отправят посетителей? Предполагается, что — внутрь. Внутрь вселенной художника.

И если перед нами новый способ общения с изобразительным искусством, то, конечно, говорить надо не только о Фриде Кало, но и о том, каким образом нам предлагают попасть внутрь Фриды Кало.

Вспомним о том, что история мультимедийных арт-проектов началась в России в 2014 году с выставки «Ван Гог. Ожившие полотна» (Artplay, организатор — компания iVision), которую до шумной истории с живописцем Серовым называли самой посещаемой выставкой в стране: более 200 тысяч зрителей в Москве и 150 тысяч в Санкт-Петербурге.

Насчет самой посещаемой — не уверена, но тем не менее перед нами удивительный, требующий разбора факт. Триста с лишним тысяч человек пришли на выставку, на которой не было ни одной подлинной картины. Только проекторы и — что еще? Фокус? Чудо?

Организаторы об этом проекте писали так: «Отбросьте традиционные представления о посещении музея. Оставьте привычку ходить на цыпочках из зала в зал в тишине, рассматривая произведения искусства из-за спин других посетителей. Настройте зрение и слух на максимальную мощность. Прямо у вас на глазах оживают творения художника, и…»

Вот об этом «и» мы и говорим. Разница в традиционной и мультимедийной выставке больше, чем разница между книгой и электронной книгой, — потому что в изобразительном искусстве существует понятие подлинности.

Я не буду касаться споров о том, может ли безупречная копия произвести то же впечатление, что и подлинник, — Стендаль, например, считал, что никак не может. Он чувствовал искусство как место силы: «Когда я выходил из церкви Святого Креста, у меня забилось сердце, мне показалось, что иссяк источник жизни, я шел, боясь рухнуть на землю…» Нет возможности длить цитату — но речь идет именно о художественном, а не о религиозном впечатлении, порукой тому термин «синдром Стендаля» — экстатическое состояние, в которое человек впадает после сильного художественного переживания.

Но на мультимедийной выставке даже не копии, а изображения изображений, погружение, музыка, мелькание и проч. Это особый способ подачи — своего рода усиление впечатления, эстетический цирк. Можно ли считать выставку полноценной, если в ней нет ничего подлинного? Но как же нет, скажут организаторы, — в ней есть подлинная жизнь и подлинное переживание зрителя (может быть, такое же сильное, как у Стендаля, и проще достигнутое), — и нам станет ясно, что мультимедийные выставки играют на поле «новой подлинности».

Так же как и «новая искренность», «новая подлинность» рождена реальностью сети, связи.

Она основана на том, что все, что зафиксировано (сфотографировано, освещено, схвачено) средствами связи и вынесено на поле всеобщего обсуждения, существует. Даже если это искусственно смоделированное событие или ложный факт. А то, чего в cети нет, — не существует, даже если речь идет о подлинном случае или явлении.

И вот перед нами существующее событие — мультимедийная выставка, которая производит оглушающее впечатление и является полноценным ярким балаганом нашего средневековья. В первоначальном понятии «балаган» нет ничего дурного, и я не включаю в это определение ничего уничижительного — это доступное, сильное зрелище, построенное на принципе усиления впечатления. И это полезное зрелище, поскольку привлекает зрителя. И значит, популяризирует искусство и дает новые знания и новые идеи.

Вы входите в ограниченное темное — комнату смеха, комнату страха, а так как вы пришли на выставку «Фрида Кало. Ожившие полотна», то вы попадаете в тесное, телесное, темное женское пространство.

Все, аттракцион начался. Исполинские автопортреты Кало наезжают на вас со всех сторон, бьется открытое сердце, музыка волнует.

И тут уж можно сказать собственно о Кало как предмете выставки. Арт-критик Ольга Кабанова считает, что недаром для мультимедийных проектов выбирают художников с драматической судьбой (Ван Гог и Кало) — важна тема, связующая картины в один ряд, а у Фриды Кало эта тема беспроигрышная: любовь и революция.

И тема страдания, разумеется, одна из самых важных в современной культуре.

Потому что повседневная культура (до самого последнего времени) не учила нас страдать, и изменение времени и обстоятельств времени приводит к тому, что нет ничего важнее науки правильно принимать и переживать страдание.

Организаторы выставки учли эту нужду. Куратор мультимедийной экспозиции Евгений Гудов (генеральный директор Проекционного музея «Люмьер-холл») говорил о том, что «картины Фриды Кало ценят больше не за технику исполнения, а за надрыв, за эмоциональную честность, которая в них заложена. Наша задача состоит в том, чтобы познакомить с этой художницей молодежь и всех тех, кто неравнодушен к искусству».

Что ж, выставка оформлена элегантно, организованы художественные классы для тех, кто хочет сам попробовать нарисовать что-либо эмоционально честное, а в маленькой темной комнате, внутри Фриды Кало — музыка, боль, розы, открытое сердце, пуповина, железный штырь, попугай и обезьяна, неверный муж, революция, больничная койка — надрыв.

И ежедневно к вашим услугам — новая подлинность.

Выставка «Фрида Кало. Ожившие полотна» будет открыта ежедневно с 11.00 до 23.00 с 15 июля по 28 августа.