Очередь в Киевский районный суд Симферополя начинается еще на улице. Приставы спешат: «Что в этом кармане? — берут мой рюкзак с фотоаппаратом. Проглядев, отмахиваются: — Понятно. Проходите».

Поднимаюсь на 2-й этаж. Судья Михаил Белоусов занимает кабинет №13.

— Где будет процесс? — интересуюсь у секретаря.

— Пока неизвестно. Определят ближе к делу.

Куда же ближе? На часах 9.50. Заседание назначено на 10.00. И лишь в 10.55 по ступеням двое конвойных сопровождают невысокого парня в наручниках. Дело Андрея Коломийца — единственное в этот день для Киевского райсуда, где подсудимый должен быть в наручниках. Поэтому следую за конвойными.

Заходим в небольшой зал с выкрашенными в больнично-желтый цвет стенами и задернутыми жалюзи на окнах. Андрей бросает на меня взгляд, потом закрывает лицо носовым платком. К нему подходит адвокат.

— Ужасно себя чувствую, — говорит Андрей через решетку. — Похоже на грипп.

— Сможешь участвовать?

— Куда деваться?

В зал заходит прокурор — пышная женщина с прической «боб». За ней — четыре молодые девушки и двое парней: студенты местного юрфака. Студенты, хихикая, не отрываются от телефонов. Коломиец смотрит на студентов из клетки.

В зал входит еще одна женщина — блондинка в черном платье. Подсудимый оживает и бросается к решетке: «Галя…»

Галина Залиханова — гражданская супруга Андрея. Не виделись почти год: она живет в Кабардино-Балкарии, он сидит в СИЗО в Симферополе.

Судья начинает заседание.

— Бывший муж не давал нам жить, постоянно скандалил, когда приезжал. Настраивал детей против Андрея, — Галина заметно волнуется, стоя за кафедрой. Она — единственный свидетель защиты: до этого 6 месяцев 12 свидетелей обвинения излагали в суде свою точку зрения.

Андрей и Галина познакомились в октябре 2014 года в чате онлайн-игры World of Tanks, а в декабре Андрей собрал вещи и переехал из села Викторовка под Киевом в село Янтарное под Нальчиком.

Полгода Андрей и Галина жили спокойно: работали на ферме у частника — высаживали редис, перец, картошку. Молодого украинца не смущало наличие у возлюбленной четырех детей, а Галину нисколько не беспокоило, что Андрей — участник Евромайдана. «Мне совсем не интересна политика, — объясняет она. — Мы когда смотрели телевизор, Андрей пытался объяснять, что происходит в Киеве, почему люди вышли на площадь, но я его останавливала: мне, правда, не было до этого дела».

В мае прошлого года Галине позвонили из полиции.

— Звонивший представился оперуполномоченным Степаном Боровиком. Он сказал, что Андрею нужно явиться в полицию, так как у него заканчивается срок временной регистрации, — говорит Залиханова. — А на самом деле еще был месяц до конца прописки. Мы никуда не поехали, нужно было в поле работать. Потом Боровик снова позвонил и сказал, что полицейские приедут сами: «Андрея надо проверить. Какого числа вы будете дома?» Я говорю: «Ну, 15-го числа будем». И 15-го они приехали…

Была пятница. Андрей и Галина работали в огороде.

— Приехали трое в масках и трое гражданских. Они сказали, что Андрей майдановец. Кричали: «Понимаешь, с кем ты живешь?» Его поставили к забору, у меня начали обыск проводить. Еще бумажкой тычут: суд, мол, дал разрешение, — вспоминает Галина. — В сейфе бывшего мужа нашли сверток травки. Протягивают мне и говорят: «Возьми». А я знаю, что нельзя трогать, не взяла. Тогда они эту травку достали сами. Мне сказали: «Понимаешь, тебя могут лишить родительских прав». Я говорю: «Ну вы отпечатки берите, я ведь тоже всю процедуру знаю». В общем, они решили не писать в протоколе про марихуану, забрали ее с собой, а Андрея увезли на допрос. Обещали вернуть через три часа. Не вернули.

Спустя 4 часа с момента задержания Андрей позвонил Галине сам.

— Сказал, что допрос только начался, — вспоминает Галина в суде. — Вдруг слышу, ему кто-то говорит: «Клади трубку, я имею право тебе вообще не давать звонить». Он положил.

Что происходило с Андреем дальше, Галина знает только из материалов уголовного дела.

«Около 18 часов 20.01.2014 Коломиец А.В., находясь рядом с домом 1/2 на улице Грушевского в г. Киеве, разделяя идеологию экстремистской организации УПА, испытывая чувство идеологической и политической ненависти или вражды к сотрудникам правоохранительных органов Украины, действуя умышленно с целью убийства общеопасным способом, бросал в сторону сотрудников правоохранительных органов бутылки с зажигательной смесью, — говорится в обвинительном заключении, подписанном следователем по особо важным делам А.С. Лукьянчуком. — Довести до конца свой преступный умысел Коломиец не смог по независящим от него обстоятельствам, но в результате его преступных действий пострадавшим Козякову М.В. и Гавриленко А.В. была причинена физическая боль».

Козяков и Гавриленко — бывшие сотрудники «Беркута», прикомандированные на Майдан из Крыма. В качестве доказательств своих страданий они предъявили обгоревшую униформу. Гавриленко также заявил, что из-за попавшего ему в ногу «коктейля Молотова» он «испытал сильный жар», а Козяков сообщил, что хотя и не получил физических повреждений, но испугался за свою жизнь.

При этом оба заявили, что смогли бы опознать бросавшего. И опознали его в Андрее.

На допросе Коломиец подписался не только под тем, что бросал «Молотовы» в «Беркут», но и под тем, что на Майдане пропагандировалось превосходство украинцев над другими нациями, и под тем, что на площади бесплатно раздавали амфетамин, и под тем, что участникам Майдана платили по 5000 гривен в месяц.

Но Майданом следствие не ограничилось. Пакет «травы», который оперативники изъяли из сейфа бывшего мужа Галины, лег в основу второго обвинения. В обвинительном заключении говорится, что Андрея отпустили из Центра «Э» по окончании допроса. Юноша, утверждают следователи, направился на автовокзал Нальчика, где и переночевал, а затем случилось вот что:

«16.05.2015 в дневное время суток, находясь в поле, расположенном в селе Ново-Ивановское Майского района КБР, возле автобусной остановки Коломиец А.В., заведомо зная, что части растений конопли являются наркотикосодержащими, умышленно с целью незаконного приобретения, хранения, без цели сбыта сорвал листья дикорастущей конопли весом 152,3 грамма. С этим пакетом он и был задержан патрульной службой».

Сам Андрей утверждает, что из Центра «Э» его никуда не отпускали.

Так или иначе, Коломиец стал обвиняемым по двум тяжелейшим статьям — ч. 2 ст. 228 УК РФ «Хранение наркотических веществ в крупном размере» и ч. 2 ст. 105 УК РФ «Покушение на убийство». В общей сложности — до 20 лет лишения свободы.

Через несколько дней после задержания Андрея к Галине, ничего не знавшей о судьбе гражданского мужа, приехал оперуполномоченный Боровик.

— Он сказал: «Могу вам свиданку устроить», — свидетельствует Залиханова в суде. — За это просил рассказать, что Андрей якобы выкрикивал антироссийские лозунги: «москали» там… А он никогда этого не делал. Я знала, что Андрей был на Майдане, но он говорил, что мирно стоял. Я не стала врать.

Свидание все-таки разрешили.

— Оно проходило в Центре «Э» в Нальчике. Я когда его обняла, он отпрянул, говорит: «Мне больно, у меня сзади все болит, не обнимай меня сильно». Сейчас он хорошо выглядит, а в Нальчике ужасно выглядел. Синяки под глазами были. Шепотом он сказал мне, что его избивают. Показывал места, где пропускали ток: у него на запястьях были порезы.

О «наркотической» части обвинения Галина говорит: «Андрей наркотиками точно не баловался». И подтверждает, что найденная в сейфе анаша принадлежала бывшему мужу.

— Вы о пытках Андрея куда-то сообщали? — интересуется адвокат.

— Нет. Оперативники мне пригрозили лишением родительских прав. Еще говорили: «Ты же понимаешь, ты на Кавказе живешь, его (Андрея. —Ред.) могут потерять». А я не хочу этого.

Дело Коломийца — не из резонансных. В зале судебного заседания я единственный журналист. Крымские суды уже видели аналогичные дела — Сенцов, Кольченко, Костенко. Те были героями публикаций, международных споров и договоренностей. Андрею даже письма не пишут.

Коломийца привезли в Симферополь в августе 2015 года — так было удобнее потерпевшим «беркутовцам». Спустя полгода его обнаружила в СИЗО №1 Симферополя Крымская правозащитная группа. Правозащитники наняли Андрею адвоката — до этого у молодого человека были только адвокаты «по назначению».

— Я вошел в процесс лишь 29 февраля 2016 года, — рассказывает защитник Михаил Кушпель. — У Андрея к тому моменту сменилось пять адвокатов: два из КБР и три из Крыма. Ни один из них ни разу не посетил его в СИЗО, не написал ни одного обращения.

С адвокатами по назначению Коломиец прошел почти весь процесс: были допрошены свидетели и потерпевшие, судом были наполовину изучены материалы дела. Кушпелю за три заседания удалось привлечь в качестве свидетеля Галину и задать неудобный вопрос потерпевшему Гавриленко.

— Я спросил, почему он не обратился с заявлением о причинении ему физической боли в правоохранительные органы Украины 20 января 2014 года, когда в него якобы прилетел «коктейль», а спохватился только сейчас, когда Крым стал российским и он сам стал гражданином России? — говорит адвокат. — Он не ответил. Только прокурор начала объяснять, что не было, мол, у него возможности: какие-то там были проблемы в сообщении между Крымом и Украиной. Сейчас этот вопрос тоже проверяю. Вообще удивительно, что гражданина Украины судят в России за деяния, которые, по версии следствия, были совершены на территории Украины против граждан Украины.

— Ну теперь-то они граждане России, — замечаю я.

— Ну хорошо, следствие тоже ссылается на ч. 3 ст. 12 УК РФ, в которой говорится, что иностранные граждане могут быть привлечены к ответственности в России за преступления против граждан РФ, совершенные на территории других государств. При этом есть условие: если в этих государствах соответствующих уголовных дел не возбуждено и приговоров по ним не вынесено. Однако следствие ни одного запроса на Украину не отправляло. Есть аналогичное дело там или нет — не установлено. Они говорят: «И так все понятно».

К украинской стороне у Кушпеля тоже есть вопросы.

— Пытался найти участников Майдана, которые были 20 января 2014 года с Андреем. Они могли бы подтвердить его алиби — что он не кидал никаких коктейлей. Но те люди, которых он называл, — не хотят свидетельствовать. Им даже сюда ехать не надо: я готов там их опросить, в Киеве, но нет — идут в отказ. Даже его сестра. Просто не хотят связываться с крымским судом.

Адвокат подчеркивает, что единственным доказательством вины Коломийца являются его собственные признательные показания.

Поговорить с прокурором не удается. Не получается даже узнать ее имя. Мне лишь объясняют, что вина Коломийца доказывается совокупностью фактов в материалах дела.

Из четырех интересующих вопросов ответ нахожу на три: почему сотрудники кабардино-балкарской полиции в принципе заинтересовались Коломийцем, как они узнали, что он был на Майдане, и на основании каких сведений был сделан вывод о его возможной причастности к УПА (организация признана экстремистской в РФ) и бросанию «коктейлей Молотова» в «Беркут».

В материалах дела об этом говорится одной строкой: «В апреле 2015 года в Центр «Э» ГУ МВД России по СКФО поступила оперативная информация о том, что в с. Янтарное Прохладненского района КБР проживает Коломиец А.В., который является участником запрещенных на территории РФ экстремистских организаций. Также было установлено, что в жилище Коломиец А.В. могут находиться наркотики».

Остался без ответа вопрос: как Центр «Э» с первого раза нашел и привез на опознание в Нальчик тех самых двух «беркутовцев», которые пострадали именно от рук Андрея? Дать на него ответ мог бы следователь Степан Боровик, который проводил опознание, но он был опрошен еще при адвокатах по назначению — то есть без вопросов со стороны защиты. О повторном допросе Боровика ходатайствовал адвокат Кушпель, но судья в удовлетворении ходатайства отказал.

В остальном же обвинение действительно строит свою линию вокруг признательных показаний Коломийца, несмотря на то, что в суде Андрей от них отказался.

Вновь «подслушиваю» разговор Андрея с адвокатом.

— «Скорая» сейчас приезжала, — рассказывает Коломиец. — Ну говорят, что горло красное. Ерунда типа. Могу дальше показания давать.

— Как на самом деле себя чувствуешь? — спрашивает Кушпель.

— Отвратительно.

— А в СИЗО есть врачи?

— Ну как врачи… ветеринары.

— В смысле?

— У сокамерника проблемы были с почками. Врач пришел, надавил ему на почки так, что тот пополам сложился, и говорит: «Ну это нормальная реакция. Ничего страшного». А парень еще полдня согнутым ходил. Такие врачи.

Вторую часть заседания неожиданно переносят в другой зал — полуподвальное помещение, обитое пластиковыми панелями.

— Предлагаю перейти к допросу подсудимого, — начинает судья Михаил Белоусов. — Подсудимый, вы готовы?

— Я бы не хотел сейчас давать показания, я плохо себя чувствую, — встает с места Коломиец.

— Но «скорая» не нашла противопоказаний, — пожимает плечами судья. — Впрочем… что думает государственный обвинитель?

— Я думаю, что мы должны учесть интересы подсудимого Коломийца и отложить заседание.

— В таком случае, конечно, остается только согласиться, — кивает судья.

Допрос подсудимого назначают на 1 июня.

— И будьте сразу готовы к судебным прениям, — говорит Белоусов на выходе из зала.