Владимира Мерцалова привезли ко мне на встречу ранним утром. Из старого обветшалого дома, где находилась наша «конспиративная квартира», открывалась панорама на один из диких пляжей Крыма. По берегу прогуливались сонные женщины с собаками. На горизонте не было ни прогулочных катеров, ни военных кораблей. Весенний Крым, как я успел заметить, в принципе нетороплив и пустынен — местные нехотя обсуждают подготовку к летнему сезону. Многие здесь называют весну «переходным сезоном» — скучным и бесформенным.

Впрочем, крымская весна в республике все-таки занимает особое положение. И потому в каждом разговоре слышны оценки двух прошедших лет жизни. Довольно противоречивые оценки: одни костерят местную власть и ждут прямого вмешательства президента, вторые находят оправдание стагнации происками Запада, но есть и меньшинство, которое с ностальгией вспоминает украинскую власть.

Словом, весна в Крыму не на улицах — в головах.

Тайно доставленный на встречу Мерцалов — одно из главных действующих лиц той самой «крымской весны».

Тогда он в составе сил так называемой самообороны координировал действия российских силовиков в Крыму и деятельно участвовал в захватах симферопольского аэропорта, украинских управлений СБУ и МВД, вел переговоры с воинскими частями и киевским главкоматом ВМФ на предмет их капитуляции. За участие в спецоперациях в составе российских боевых подразделений он был награжден Владимиром Путиным орденом Мужества и медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Два года борьбы с коррупцией завершились для Мерцалова покушением на его жизнь и уголовным преследованием.

На встречу ко мне он прихромал на одной ноге — таков результат нападения, едва не завершившегося летальным исходом. Правда, это далеко не главная проблема: вот уже год он пребывает в Крыму на полулегальном положении, находясь в федеральном розыске по обвинению в крупном мошенничестве.

Оттого выбор для нашей встречи Крыма, где он вроде бы должен разыскиваться (одно время ориентировки на Мерцалова висели в аэропорту и на вокзалах), поначалу показался мне безрассудным. Но довольно скоро стало понятно, что боевые привычки для него сильнее логики — он не только не подался в бега, но, напротив, продолжил свою «антикоррупционную деятельность» из подполья.

…Пока Мерцалов эмоционально рассказывал о существе своего уголовного преследования, по телевизору повторяли документальный фильм «Крым. Путь на Родину» (я прилетел в Симферополь в годовщину референдума). В фильме впервые президентом России были раскрыты отдельные детали операции по присоединению полуострова, Владимира Мерцалова не упоминали, хотя он точно знает, как была вымощена эта «дорога домой», а главное — куда привела.

Утром 23 февраля 2014 года Владимир Мерцалов, бывший офицер украинской милиции и глава республиканского профсоюза работников МВД, собрался со своими боевыми товарищами у здания Госсовета в Симферополе. Он еще не знал, что в это время в Кремле Владимир Путин давал установку руководителям российских спецслужб и Минобороны «начать работу по возврату Крыма в состав России».

«Наше офицерство каждый год собиралось, чтобы отметить День защитника Отечества, но в этот раз у нас был еще один повод — обсудить напряженную ситуацию в Киеве, где полыхал Майдан», — вспоминает Мерцалов.

По его словам, когда встреча переросла в стихийный митинг, в толпе «кто-то бросил клич — создать самооборону».

«Это должен был стать, как сейчас модно говорить, симметричный ответ на действия Евромайдана. «Беркут» (спецподразделение украинского МВД. — А. С.) к тому моменту в отдельных регионах ставили на колени, и мы не хотели, чтобы то же самое произошло у нас», — говорит он.

Флаг будущей революции подняли два человека — однокурсники по Симферопольскому высшему военно-политическому училищу и руководители всеукраинской политической партии «Русское единство» Сергей Аксенов и Михаил Шеремет. Первый в тот же день объявил себя «народным губернатором» Крыма, второй — командующим «народным ополчением Республики Крым».

По словам Мерцалова, он был знаком с обоими: «Конечно, я прекрасно знал их прошлое. Однажды, когда по профсоюзной линии мы боролись с местными милицейскими царьками, я обратился к Аксенову: «Серега, тут творится несправедливость. Нужна твоя поддержка». Он меня поддержал, начал колошматить проворовавшуюся милицию запросами и публичными выступлениями».

Памятуя об этом случае, Мерцалов согласился под руководством Аксенова возглавить в самообороне 4-ю роту, которую составляли его бывшие коллеги и отставные десантники. «У меня не было большого желания что-то возглавлять, но один уважаемый человек испугался командовать нами — тогда командование принял я. Все было стихийно: мы нашли какую-то амуницию, подручные средства, заменявшие оружие, и разбрелись по административным объектам», — говорит он.

Первая операция «народного ополчения» завершилась трагично — 26 февраля, обороняя от группы крымских татар и «Правого сектора» здание Верховного совета, где депутаты планировали проголосовать за отставку премьер-министра республики Анатолия Могилева, некоторые сторонники «крымской весны», по словам Мерцалова, получили тяжелые травмы, один человек погиб.

О следующих операциях Мерцалов уже докладывал Олегу Белавенцеву — бывшему высокопоставленному сотруднику Министерства обороны России, а ныне — члену Совбеза и полпреду президента по Крымскому федеральному округу.

«27 февраля моя рота осуществляла захват аэропорта Симферополя. У нас была информация, что на аэродром собираются приземлиться самолеты украинских ВВС — мы должны были помешать им, перекрыв взлетно-посадочные полосы с помощью легковых машин. Когда мы оцепили аэропорт, ко мне подбежал парень, как я узнал впоследствии, это был Игорь Стрелков. «Володя, продержитесь еще немножко. Из Севастополя едет подкрепление», — говорил он мне. Я внешне сохраняю хладнокровие, а сам думаю, что байкеры едут — ну а кто еще к нам может приехать?» — вспоминает Мерцалов.

Спустя полчаса к аэропорту подъехали десять грузовиков — государственные номера на машинах отсутствовали, но Мерцалову стало понятно, что на помощь прибыл российский военный контингент: «Из машины выскочили бойцы в «тяжелом», с современным оружием — оптические прицелы, все дела. Я подошел к их командиру, подполковнику, представился: «Мерцалов, командир четвертой роты!» — и расплакался. Мне сначала показалось, что это спецназ ГРУ, а потом выяснилось, что это десантники. Они затем помогали нам при захвате Госсовета и Совмина».

По словам Мерцалова, он расставил караул и разместил снайперов на вышках аэропорта, которые лично взламывал. «Охранник аэропорта Иван Иваныч ходил за мной, пиндел, пиндел: «Владимир Викторыч, шо ты делаешь, хватит тут все ломать, меня ж потом украинская власть прикончит!» Я ему говорю: «Иван Иваныч, все, Россия пришла, прекращай мне тут воду мутить!» А он смотрит на меня растерянно, ничего не соображает. Народ-то еще не понимал ничего…» — рассказывает он.

Расставив бойцов по периметру, Мерцалов отправился в соседнюю просеку, где «партизанили» несколько десятков крымских татар: «Я буквально за руку потащил одного из них в вестибюль аэропорта, к тому моменту заваленного боеприпасами. Смотри, говорю, пойдете на аэропорт со своими дубинками — эти будут стрелять!»

Утром же, когда зарубежные телеканалы вовсю показывали сюжеты о «зеленых человечках», Мерцалов (на тот момент не названный в титрах «боец самообороны») держал удар перед российскими и украинскими репортерами, опровергая взаимодействие сил самообороны с группировкой российских войск. «Ну меня допытывали: «Это российские войска?» А я отмахиваюсь: «Я откуда знаю? Я же не эксперт. Опознавательных знаков у них нет. А то, что у них автоматы Калашникова — так полмира с ними ходит». В общем, дурака пришлось врубать…»

Из аэропорта Мерцалова отозвали в военный гарнизон «Бельбек» — командование в аэропорту он оставил Самвелу Мартояну, который в документальном фильме «России 2» и был назван командиром 4-й роты. «Я собирался уезжать, ко мне подходит мужичок, армянин: «Викторыч, а можно я буду в аэропорту командовать, пока тебя не будет?» А что там командовать, если российские войска его уже контролируют? Ну, думаю, пускай покуражится. Спрашиваю: ты военный? «Конечно, старший лейтенант», — говорит. В общем, в фильме он подробно рассказывает, как командовал захватом аэропорта. Мне после этого [выхода фильма] мои бойцы звонили: «Володя, мы шо-то ничего не понимаем, это кто?» — заливается смехом Мерцалов.

После операции в аэропорту Сергей Аксенов назначил Владимира Мерцалова советником по взаимодействию с правоохранительными органами. Первым заданием стала координация сил самообороны на Перекопском перешейке.

«На Перекопе мы сделали блокпост, выставили «гнезда», заминировали поля… Мало кто знает, но крымский «Беркут» в большинстве своем на базе сидел, поэтому на блокпосту их было всего человек 30. Остальные — кубанские казаки, переправившиеся в Крым в составе нескольких сот человек. Они были и на Перекопе, и в Армянске. У меня одна просьба: напишите, что они настоящие герои! Потому что их подвиг незаслуженно забыт, их даже на парад 9 Мая не приглашали — сами на свои деньги приезжали», — говорит Мерцалов.

Самой важной функцией Мерцалова в период «крымской весны» стали контакты с командирами украинских воинских частей. Мерцалов возглавлял переговорную группу, в которую помимо прочих вошли бывший зампред Совмина, а ныне его делегат в Совете Федерации Ольга Ковитиди и сенатор, вице-президент объединения военных ветеранов «Боевое братство» Дмитрий Саблин.

«Мы довольно легко убеждали украинских командиров. Сейчас некоторые моменты вспоминаю с улыбкой. Например, когда украинские вояки ставили нам условие: «Когда выходить будем из части, перед нами должны быть камеры российских каналов, в них мы будем кричать «Слава Украине!» — чтобы в Киеве нас нормально встретили, а не кончили». А ведь им тоже было непросто: у кого-то в Ровно мать с отцом, у кого-то во Львове сестра с братом… Поэтому я им говорил: «Мужики, да кричите ради бога! Главное — чтобы и вы целы были», — вспоминает Мерцалов.

Так рождались красивые кадры для кинохроники: со штурмом и разоружением воинских частей и украинскими офицерами, которые «умирают, но не сдаются». «Никто из украинских военных не хотел воевать с Россией — не потому, что боялись, а потому, что понимали, что только Россия способна установить порядок», — уверен Мерцалов.

Исключением, по его словам, стала воинская часть 1-го отдельного батальона морской пехоты ВМС Украины в Феодосии, захват которой был реальным, а не постановочным: «Я штурмовал ее в составе российских десантников, на территорию части въезжали бэтээры. Но тут все было объяснимо — офицерский состав проходил подготовку в США. Это не вымысел ради пропаганды — в Крыму это прекрасно знали все, кто так или иначе соприкасался с воинской службой. Контрактники все были местные, поэтому их даже не тронули. А командование помяли, затем я их строил в порту, человек 12 их было. По приказу из центра мы их всех отпустили».

Помимо разоружения украинских воинских частей Мерцалов принял участие еще в одной важной миссии: 5 марта он встречал зампредседателя Госпогранслужбы Украины, генерал-полковника Михаила Коваля, который, как сообщается в документальном фильме, «вез украинским пограничникам приказ стрелять на поражение». Судя по рассказу Мерцалова, утверждение автора фильма было не совсем корректным: «Он приехал на переговоры с пограничниками. Я его возил по погранотрядам: в Балаклаву, в Ялту… Сначала мы приехали в главное управление погранвойск Крыма, построили личный состав. Я ему сказал: «Два условия: без призывов к войне и, пожалуйста, не надо обращаться на украинском языке». Он условия выполнил — обращаясь к пограничникам, сказал: «Кто хочет переехать на Украину, мы будем рады, остальные — пожалуйста, оставайтесь». Я после него тоже обратился к пацанам: вы сначала съездите на Украину, посмотрите, где и как будете жить, а потом принимайте решение. Многие ребята, в том числе радикально настроенные, потом звонили: «А можно мы вернемся?»

Со слов Мерцалова, обеспечить Ковалю безопасность в Крыму его просили «генералы из Москвы»: «Мне звонили его однополчане, говорили: «Владимир Викторыч, он — афганец, абсолютно порядочный человек. Может, еще перейдет на нашу сторону. Уберегите, пожалуйста». Я не совсем с этим справился, потому что в Ялте его «неожиданно» похитили из нашего автомобиля».

Из документального фильма следует, что Коваля из автомобиля Владимира Мерцалова похитили активисты севастопольского мотоклуба «Ночные волки», но Мерцалов с улыбкой поправляет: «Правильнее сказать, что его похитили люди в куртках «Ночных волков». Косухи байкеров у спецов даже не сходились».

В Симферополе Коваля посадили в самолет и отправили в Киев. Больше визитов украинских чиновников в Крым не было — и 16 марта местные власти провели референдум, по результатам которого полуостров был принят в состав России.

В конце апреля, спустя месяц после события, Владимир Мерцалов был представлен к двум государственным наградам — ордену Мужества и медали ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени. К первой награде его представлял Олег Белавенцев, ко второй — директор ФСБ Александр Бортников.

9 Мая Владимир Путин в штабе ВМФ в Севастополе вручил Мерцалову орден Мужества. Владимир Мерцалов показывает мне видео, на котором на сцену, где стоят Владимир Путин, Сергей Аксенов и тогдашний министр по делам Крыма Олег Савельев, его подталкивает тогдашний замначальника ГРУ, командир Сил спецопераций Минобороны Алексей Дюмин (в феврале этого года назначенный врио губернатора Тульской области).

На награждении Леша, видите, меня в бок пихает: «Володя, давай поднимайся на сцену к президенту», — а я отмахиваюсь: «Леха, да ты шо, блин, там же не до меня». А на сцене — президент, Савельев и Аксенов. Олег [Савельев], кстати, замечательный мужик — мы с ним столько крови попили крымским негодяям, которые пытались воровать бюджет. Его потом за это отсюда выдавили (15 июля 2015 года Министерство по делам Крыма было упразднено.— А. С.). Президенту жаловались, что он якобы Крыму развиваться не дает, а на деле он просто не давал им воровать»…

На следующий день после референдума Сергей Аксенов подписал приказ о переводе военнослужащих ВСУ и сотрудников украинских правоохранительных органов в соответствующие структуры Крыма, возложив контроль за этим на Владимира Мерцалова. Таким образом, Мерцалов фактически стал главным «кадровиком» республики — его кандидатуры впоследствии были утверждены российским руководством. Одними из первых, рекомендованных Мерцаловым, по его словам, стали министр внутренних дел и прокурор.

«Вообще министром [МВД] должен был быть Юрий Абисов — бывший командир крымского батальона «Беркут», сейчас он командует республиканским подразделением МВД СОБР. Но он перенес две тяжелые операции на сердце и честно признался, что не сможет. При этом попросил назначить брата. Сейчас уже понятно, что Сергей не тянул на эту должность — ну что там, подполковник из райотдела…», — вспоминает Мерцалов.

С кандидатурой прокурора, по его словам, оказалось несколько проще: «Серега [Аксенов] требовал от меня найти ему прокурора. Ему, такое ощущение, было не важно, кто им станет, — лишь бы кто-то уже начал наводить порядок. Мне позвонила Оля Ковитиди (ныне — сенатор от Крыма. — А. С.): «Володь, тут есть Наташа Поклонская, уволилась из Генпрокуратуры Украины сразу после Майдана, приехала из Киева. Ты ее помнишь». Дело в том, что мы с кубанскими казаками захватывали прокуратуру. Это было похоже на кинофильм — пустые кабинеты, всюду валяются документы. И только трое молодых пацанов в прокурорских мундирах с безучастными лицами да одна хрупкая белокурая девочка. Я накинул на эту девочку бушлат, вывел из здания, приставил к ней охрану. Это была Наташа. Мы с Олей [Ковитиди] привели ее к Серому [Аксенов], он заулыбался: «А вы сможете взять на себя такую ответственность?» — обращается к ней. А Наташа не растерялась: «Конечно, я наведу тут порядок!»

Завершив комплектование силовых подразделений, Владимир Мерцалов задумался и о своем статусе.

Вскоре Мерцалов отправился в Москву на встречу с главой Управления президента по вопросам противодействия коррупции Олегом Плохим, с которым согласовал создание Комитета по противодействию коррупции Республики Крым. 3 июля указом Аксенова Мерцалов занял должность его руководителя.

По словам Мерцалова, свою работу он выстраивал совместно с управлением ФСБ по Республике Крым и Севастополю, которое, в отличие от других силовых структур региона, было сформировано из кадровых офицеров центрального аппарата. «Я довольно быстро понял, что наши хлопцы, которых я на свою беду ставил, продаются. А обращений от народа было много — в основном они касались рейдерских захватов недвижимости и коррупции. За несколько месяцев мне удалось собрать много информации, которая была реализована эфэсбэшниками», — рассказывает он.

А в октябре Владимир Мерцалов написал заявление об отставке. «Это было какое-то издевательство — мне и моим сотрудникам не платили зарплату, игнорировали нашу информацию о необходимости проверок отдельных сотрудников Совмина. Прихожу к [первому вице-премьеру Совмина] Шеремету: «Миш, я не понимаю, в чем дело, — давай, может, заявление об уходе напишу?» — не успел я договорить, как Миша засверкал: «Конечно, Володя». Я тогда еще не понимал, что стал для них занозой», — рассказывает он.

Тем не менее Михаил Шеремет, по словам Мерцалова, без ведома Сергея Аксенова предложил ему новый пост — руководителя республиканского Госкомитета по лесному и охотничьему хозяйству. «Я говорю: «Миш, Серый мне предлагал министром транспорта стать, ты — лесное хозяйство возглавить. Я пихту от елки отличить не могу, ты о чем? Не нужны мне ваши министерские портфели — давай я стану замом, но буду с коррупцией бороться». Тот засмеялся — но назначил. Видимо, не поверил, что там можно с коррупцией бороться».

В комитете, который управляет всеми лесными и охотничьими хозяйствами и заповедниками республики, Мерцалов наметил для себя три объекта проверки: отдельные участки на горе Ай-Петри, а также карадагский и ялтинский природные заповедники.

На горе Ай-Петри значительные земельные угодья принадлежат авторитетному предпринимателю Сергей Воронкову (Воронок), который помимо прочего считается владельцем лучшего симферопольского отеля — «Украина» (некоторые СМИ упоминают его фамилию в публикациях про ОПГ «Сэйлем»). «Я туда [на гору Ай-Петри] приехал после обращения севастопольских военных, у которых эти земли незаконно забрали еще в 90-е. Тамошний «директор» нам говорит: это принадлежит Воронку, так что текайте отсюда. Ну ладно, думаю, повоюем», — вспоминает Мерцалов.

О результатах проверок по Ай-Петри Мерцалов не говорит, зато охотно делится итогами мероприятий в Карадаге: «Когда туда приехал, мне люди говорят: «Да вы, Владимир Викторович, ничего не сделаете — у нас тут вор на воре». Руководила заповедником Алла Морозова, но по факту на хозяйстве сидел Виталий Ярыш, организовывавший охоту первым лицам Крыма еще во времена Украины. Мы когда там чуть «копнули», сразу обнаружили массу нарушений: от незаконного выделения земли и застройки до неучтенных сборов за экскурсии. Годовой ущерб — сотни миллионов рублей».

Изыскания Мерцалова нашли свое отражение в актах крымской прокуратуры, вылившихся в увольнения руководства заповедника и возбуждение уголовных дел. Но когда Мерцалов стал искать покровителей «карадагских мошенников», наткнулся на коллегу по Госкомлесу Владимира Капитонова. «По Капитонову была и другая ситуация — застройка на территории Ялтинского горно-лесного природного заповедника, который он возглавлял еще при Украине. Я к нему подхожу: «Владимир Владимирович, там дома построены незаконно». Он молчит. А я-то понимал, что на кону сотни миллионов, если уже не миллиарды средств, которые теряет наш бюджет, — и это не только продажа земли по заниженным ценам, но и незаконная вырубка леса, и продажа лесоматериалов».

По словам Мерцалова, найти поддержку в Совмине не удалось:

Эта надежда не была лишена оснований. Еще 20 декабря 2014 года, в День работника органов госбезопасности, Владимир Мерцалов получил из рук начальника УФСБ по Республике Крым и Севастополю Виктора Палагина медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени — «за участие в отдельных операциях в составе органов ФСБ».

По словам знакомого мне сотрудника ФСБ, первоначально предполагалось приглашение Мерцалова на Лубянку для торжественного вручения награды директором службы Александром Бортниковым, но в последний момент сценарий был изменен. «В кулуарах Совмина уже тогда не одобряли активность Владимира Викторовича [Мерцалова] в Госкомлесе, поэтому следовало наградить его в Симферополе — чтобы это послужило сигналом для отдельных товарищей», — поясняет собеседник.

Следует сразу отметить, что «сигнал» не сработал, — по мнению Мерцалова, эта награда лишь раздразнила руководство республики: «Церемония моего награждения проходила в Доме офицеров в Симферополе, туда пригласили Аксенова и Шеремета. Когда я здоровался с Серегой, в его глазах можно было увидеть чувство брезгливости, что ли. Он перестал мне доверять».

По словам зампреда Комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Дмитрия Горовцова, в Крыму на тот момент уже прошел «водораздел между ФСБ и всеми остальными»: «Очевидно, ФСБ — единственная структура, которая активно боролась и продолжает бороться с коррупцией в Крыму. Прежде всего потому, что укомплектована не бывшими украинскими милиционерами или работниками СБУ, а российскими офицерами».

В феврале 2015 года следственная служба УФСБ возбудила уголовное дело по факту хищения в июле 2014 года из украинского банка «Ощадбанк» в Крыму 300 кг золота и 250 млн рублей. Начальник УФСБ Виктор Палагин, выступая на коллегии прокуратуры Крыма, заявил, что под подозрением находятся вице-премьер Рустам Тимергалиев и советник Сергея Аксенова Игорь Васильченко.

Владимир Мерцалов признается, что осуществлял контроль за вывозом денег из Ощадбанка: «По распоряжению Тимергалиева золото и деньги были вывезены в Генбанк к Жене Двоскину (финансист Евгений Двоскин упоминался как лицо, имевшее отношение к ряду банков, у которых ЦБ отзывал лицензии за участие в отмывании денег. — А. С.). Я о нем, как и о многих других приехавших в Крым людях, в тот момент ничего не знал. Так вот золото и деньги, полагаю, пропали уже там, в Генбанке. Этот банк, кстати, стал основным расчетным банком предприятий Крыма, участвующих в реализации Федеральной целевой программы «Развитие Крыма и Севастополя до 2020 года».

История с Ощадбанком, — говорит Мерцалов, — аукнулась ему в апреле 2016 года — тогда, уточняет он, вовсю шли проверки карадагского заповедника: «Меня вызвал Аксенов и начал нести какую-то околесицу: «Володя, ко мне стекается информация, что ты солевой бизнес отжимаешь, контрабандистов крышуешь и еще золото украл». Я — оправдываться: «Серега, да мне пачку соли бесплатно никто в жизни не дал! Какая контрабанда, какое золото?» Все эти грязные наветы мне надоели.

По словам Мерцалова, Аксенов с этим предложением согласился: «У него даже желваки на скулах не дрогнули — он как выпалит: «Володя, да это же отличная идея! Я сейчас вызову Диму Полонского (министр внутренней политики, информации и связи Крыма. — А. С.), пускай обдумает». Мишка Шеремет оказался менее закаленным политиком — как только я заикнулся о полиграфе, он аж побагровел. Я ему говорю: «Миш, я же тоже не кристально честный — давал украинской власти взятки, подкупал. Но сейчас-то мы другие, на нас ответственность». В общем, когда я из Совмина вышел, в голове вертелось: «Шо я сейчас натворил…» Разумеется, никаких проверок на полиграфе сотрудников Совмина не последовало».

Вечером 28 августа 2015 года Владимир Мерцалов возвращался домой после очередного трудового дня. Поставив машину в гараж, он зашел в продуктовый магазин, а затем направился к своему подъезду. Дальше его память прерывается: «Когда я очнулся, в глаза мне бил яркий свет ламп, надо мной склонялись какие-то лица. Я тогда не понимал, что нахожусь в больнице, а смотрят на меня мои близкие люди — жена, дети, товарищи по службе».

Как установит судмедэкспертиза, Владимиру Мерцалову было нанесено «13 ударов округлым предметом», предположительно — бейсбольной битой. Большая часть ударов пришлась на голову, в связи с чем Мерцалов частично потерял зрение и память, а также стал инвалидом 2-й группы. «Если бы не амнезия, я рассказал бы про Крым гораздо больше», — смеется он.

По словам сотрудника ФСБ, бейсбольная бита — не случайное орудие преступления: «В Крыму в 90-е и 2000-е были две мощные преступные группировки — «Башмаки» и ОПГ «Сэйлем» (вспомните историю с Ай-Петри.— А. С.). И если первые предпочитали убивать из огнестрельного оружия, то вторые забивали насмерть битой. Бита — как фирменный почерк, как средство устрашения. «Сейлемские» и в нулевые были при бизнесе, но сейчас они еще и при власти».

Важный факт: несмотря на звонки соседей Мерцалова и обращения его друзей в полицию сразу после нападения, сообщение о совершенном против него преступлении было зарегистрировано только 2 сентября — спустя пять дней. В тот же день было возбуждено уголовное дело — по признакам причинения тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК РФ). Сам Мерцалов убежден, что речь должна была вестись о покушении на убийство: «Я остался жив благодаря соседям, из-за которых нападавший не довел дело до оконца, и обычному везению».

Впрочем, пока Мерцалов находился в отделении экстренной нейрохириругии республиканской больницы, по месту его регистрации и в квартире его родителей и помощников прошли обыски. Основанием для их производства стало уголовное дело, возбужденное СУ УВД по Симферополю по факту пропажи во время «крымской весны» трех 9 мм пистолетов Макарова при разоружении украинского отдела фельдъегерской связи (ч. 1 ст. 226 УК РФ).

Адвокаты Мерцалова вспоминают, как сотрудники УВД пытались допросить по существу этого дела их клиента в больнице, хотя у того не были восстановлены функции памяти и зрения. Сам Мерцалов знал, что это дело расследовалось: «Сразу после референдума было несколько дел, касавшихся мародерства. И это было правильно. Я просто не предполагал, что их будут направлять против меня. А ребятам-дознавателям я еще тогда [до нападения] говорил: «Вы что, с ума сошли, я из «Бельбека» две машины оружия вез — на кой черт мне три пистолета сдались?!»

На следующий день после обысков в отношении Мерцалова было возбуждено новое уголовное дело — на этот раз по факту незаконного хищения во время «крымской весны» двух автомобилей «Мерседес» в симферопольском аэропорту (ч. 4 ст. 159 УК РФ). По версии следственного отдела транспортной полиции, Мерцалов дал указание об изъятии автомобилей, принадлежащих двум кипрским офшорам, и в дальнейшем распорядился ими по собственному усмотрению. Подтверждением преступного состава в действиях Мерцалова стали показания свидетелей и результаты обыска — в гараже чиновника были обнаружены автомобильные номера.

Мерцалов подтверждает, что отдал распоряжение эти автомобили поставить на стоянку, поясняя, что сам в тот момент выполнял распоряжение вышестоящего руководства: «Это человек из Совмина, я его уже упоминал. Его смутило, что в аэропорту находятся две бронированные машины со спецсигналами. А номера… У меня было два мешка украинских номеров — они стояли у меня в кабинете. Все это знали. А знали потому, что эти номера использовались нашими спецслужбами в целях маскировки».

Не дожидаясь задержания, друзья Мерцалова госпитализировали его в Москву, откуда затем он был переправлен кубанскими казаками в Севастополь. К тому моменту он уже был объявлен в федеральный розыск.

Адвокат Владимира Мерцалова Жан Запрута полагает, что преследование его клиента «похоже на чью-то заинтересованность», а сам Мерцалов не предполагает, а уверен: покушение и уголовные дела — результаты его борьбы с хищениями и коррупцией, «нити которой ведут в Совмин».

«Вряд ли Капитонов (замглавы Госкомитета по лесному хозяйству.— А. С.) был доволен моей активностью. Как и его кум, депутат Верховного совета и ближайший к Аксенову человек Коля Высоцкий. Как и другой депутат и приближенный — Серега Бородкин. Как и многие другие, о которых я уже говорил. Я долгое время защищал всю политическую верхушку Крыма, когда мне говорили: «Володя, да там банда!» Теперь понимаю — зря», — признается Мерцалов.