Летальный диктант

16 апреля я читал «Тотальный диктант» в Высшей школе экономики. Народу было много, и я, честно говоря, удивился, что в этом году «Диктант», по подсчетам его организаторов, написали на всех континентах, на воде и в воздухе всего-то 150 000 человек. Цифра, если честно, ничтожная: на иные митинги в 2012 году выходило вдвое больше.

Преподносить эту статистику как великий успех народной акции не вижу никаких оснований. С диктантом вообще получилось ровно так же, как со всеми низовыми инициативами последнего времени: сначала такую инициативу пытаются задушить, потом оттесняют ее истинных авторов и возглавляют. На примере «Бессмертного полка» это обсуждать нельзя, поскольку немедленно прилетит обвинение в экстремизме (напомню, кстати, что придумавшая эту акцию компания ТВ2 переместилась в интернет). Но на примере диктанта — самое оно.

Сначала этот пример самодеятельности масс, воспротивившихся их тотальному оболваниванию, спровоцировал преследование Алексея Павловского в Ростове: он там организовывал этот диктант, и прокуратура заподозрила его в связях с сообществом «Граммар-наци». Какие наци?! Вскоре бывший ректор Петербургского университета Людмила Вербицкая, ныне президент Российской академии образования, предложила переименовать «Тотальный диктант» в «Единый», и вице-премьер Ольга Голодец поддержала ее.

Ольга Ребковец, возглавившая оргкомитет диктанта с 2009 года и сделавшая его всенародно знаменитым, отстояла бренд. Видимо, слово «единый» вызывает у россиян более мрачные ассоциации, чем слово «тотальный». Но настоящей травле диктант подвергся в тринадцатом году в связи с текстом израильской гражданки Дины Рубиной. Тогда Ульяна Скойбеда писала: «У нас что, своих писателей нет? Ну я не знаю, Людмила Петрушевская. Дина Сабитова. Татьяна Толстая. Герман Садулаев. Зачем показывать, что лучше всех русский язык знает эмигрантка с двадцатитрехлетним стажем? Уехала, и теперь нас будет учить?..»

Три года назад губернатор Ульяновской области Сергей Морозов вообще отменил диктант по тексту Рубиной и предложил собственный — по тексту художника Аркадия Пластова. Потому что в произведениях Рубиной якобы много нецензурной лексики (вот честное слово, не помню я там этой лексики!). Поэтому следующие диктанты уже писали люди чисто русские, в употреблении мата не замеченные: сначала — пермский прозаик Алексей Иванов, потом — петербургский филолог Евгений Водолазкин, которого после успеха романа «Лавр» сделали главным знаменем отечественной словесности. У нас теперь такое безрыбье, что стоит поднять голову — и в тебя либо летит весь наличный кал, либо весь наличный лавр; к счастью, Водолазкин человек зрелый, и поздняя востребованность не вскружила ему голову. Но в 2016 году акция столкнулась, кажется, с серьезными проблемами троякого рода.

Новых имен в литературе не объявилось, и кому заказывать текст — непонятно. Можно бы Гузели Яхиной, автору «большекнижного» романа «Зулейха открывает глаза», но во‑первых, Яхина не набрала еще известности, а во‑вторых, она, простите, тоже не славянка.

Не совсем понятно, о чем этот самый диктант писать. Политизированный текст опасен: либерализм и культ интеллекта не приветствуется, а давать диктант сугубо лоялистского толка Ольге Ребковец и ее коллегам не позволяет элементарная порядочность.

Поскольку диктант становится одним из символов народной самоорганизации, требования к его тексту эволюционируют в сторону популизма. Надо, чтобы было понятненько, без претензий, без этических и социальных проблем; словом, идеальной кандидатурой становится детский писатель.

И такого писателя нашли! Им оказался Андрей Усачев, детский поэт (и отчасти прозаик), уроженец Новосибирска. Усачев не стал мудрствовать, а предложил фрагмент своей книги об античной культуре, в которой детям объясняется происхождение языка, театра и Олимпийских игр. Правда, от критики этот выбор не спас, потому что Усачев, оказывается, тоже подкачал по части происхождения. Вот что написал на следующий день известный блогер под ником general ivanoff: «Андрей Алексеевич Усачев — гражданин Израиля. В начале 90‑х он вспомнил о своем еврействе (спасибо генам со стороны мамы-педагога) и покинул страну, где за очень короткое время на перестроечной волне из барабанщика-хиппаря-тунеядца превратился в успешного детского поэта и писателя. …С тех пор он регулярно курсирует между Россией и Израилем. Так, в прошлом году Усачев был одним из звездных участников мероприятий в рамках 27‑й Иерусалимской книжной ярмарки. Его сопровождал питерский литератор Евгений Германович Водолазкин. Ба! Это же автор текста для «Тотального диктанта‑2015»! Впрочем, Водолазкин считает себя русским и имеет только российское гражданство. В отличие от Дины Ильиничны Рубиной, автора текста для «Тотального диктанта‑2013». О ней написано достаточно — не будем повторяться. Как не будем лишний раз излагать «подвиги» пламенного жиробаса российской оппозиции Дмитрия Львовича Быкова (Зильбельтруда), автора текста для «Тотального диктанта‑2011»… Слишком много, на мой взгляд. Антисемитизм, не антисемитизм, но раздражает изрядно».

Во‑первых, фамилию моего отца следует все-таки писать грамотно: ЗильбеРтруд. Во‑вторых, разжигание — не разжигание, но на пару статей кодекса точно тянет. Кто-то скажет: да ладно, кто такой «генерал иванофф»? Мало ли в Сети подобных выбросов? Много; и они в очередной раз доказывают, что тотальный диктант не отскребется в любом случае. Можно сделать автором текста хоть самого генерала иваноффа, но на следующий день в Сети непременно напишут, что он еврей, потому что акция эта — образовательная, а все образовательное антисемитам ненавистно.

Может, следовало бы не пытаться угодить всем, не брать нарочито примитивный текст, а предложить что-нибудь интересное, неоднозначное и полемичное? Потому что текст диктанта в этом году плохой. Неактуальный. С потугами на юмор. С тиражированием общеизвестного. Усачев — хороший детский поэт, но сочинять диктанты — не его профессия. В погоне за абсолютной безликостью и массовостью организаторы на этот раз довольно грубо лажанулись.

Тут начинаются претензии профессиональные. Диктант, как шахматный этюд, предполагает единственные решения. В русском языке достаточно строгих правил. Зачем предлагать такую, например, конструкцию: «Боги, кроме ссор между собой, никаким другим спортом не занимались, но любили с нескрываемым от смертных азартом следить за спортивными состязаниями из поднебесья». «Нескрываемым» здесь явно следует писать раздельно — у нас есть зависимое слово «от смертных», а «скрываемый» — вполне себе легитимное причастие: «Тщательно скрываемый от жены адюльтер доставил мне немало приятных минут». Употребление в диктанте словосочетания «мерИлись силой» также сомнительно: вариант «мерЯлись», хоть и помечаемый как разговорный, тоже не является ошибкой. И Розенталь, и Ожегов приводят его как равноправный. Дважды в трех частях диктанта употреблена конструкция: «цари и те плачут», «боги и те заключали перемирие». Оба раза — вовсе без знаков препинания. Между тем написать «Боги — и те заключали перемирие» (или поставить вместо тире запятую) вовсе не будет ошибкой. А как вам понравится такая, например, фраза: «Основных причин было две: во‑первых, во время баталий солдатам и офицерам некогда было заниматься спортом, а ведь эллины (так называли себя древние греки) стремились тренироваться все время, не занятое упражнениями в философии; во‑вторых, воинам хотелось поскорее вернуться домой, а отпуск на войне не предоставлялся». Она тяжеловесна, неуклюжа, и неужели не нашлось другого способа проверить испытуемых на употребление точки с запятой? Я не говорю уже о том, что сама тема диктанта нарочито нейтральна, чтобы не сказать конъюнктурна. Организаторы, подозреваю я, больше заботятся сегодня о том, чтобы не вызвать начальственного гнева, не спровоцировать очередную проверку или атаку какой-нибудь квазилитературной газеты, — нежели о том, чтобы предложить согражданам выверенный, интересный, осмысленный текст.

Да и к кому обращаться в следующий раз? К Улицкой? Акунину? Сорокину? Лимонову? Шевкунову? Насыщать орфограммами тексты президентской прямой линии? Попросить в диктаторы (тоже отвратительное нововведение, я не хочу называться диктатором) Владимира Соловьева? Он вам охотно зачитает что-нибудь про никем не разделяемые ценности мерзос(т?)ного либерализма и путан(нн?)ого русофобского сознания.

Это судьба любой акции в нынешней России. Как только ее не удается задушить, ее доводят до перерождения, превращают в информационный повод, и я уверен, что следующий тотальный диктант будет сопровождаться оркестрами и народными гуляньями. Как правильно пишется — сбитень или збитень? Да какая разница, лишь бы фамилия автора была не Кацман.