В 1999 году на базе обанкротившегося гранильного завода «Кристалл» было создано акционерное общество «Алмазный мир». В начале 2000-х годов на площадях «Алмазного мира» стали развивать свою деятельность крупнейшие российские и зарубежные предприятия, работающие в сфере оборота драгоценных металлов и камней. В результате сейчас на этой специализированной площадке оформляются девять из десяти экспортно-импортных сделок с драгоценными камнями и металлами. Разумеется, все это происходит в специализированных помещениях с участием сотрудников таможенной службы, Гохрана, и других профильных ведомств. То есть сейчас «Алмазный мир» — это де-юре акционерное общество, а по факту присутственное место, где производят все необходимые бюрократические манипуляции с камнями и металлами.

Но эту площадку можно развивать и как бизнес-проект, по аналогии, например, с Антверпеном, где работает крупнейший в мире невиртуальный рынок купли-продажи камней и ювелирных изделий. Разумеется, государственный менеджмент к таким метаморфозам не способен, поэтому контрольный пакет (52,37% акций), находящийся на балансе «Росимущества», было решено выставить на продажу. Предполагалось, что его может приобрести «Алроса» — компания с государственным участием, но в то же время с огромным опытом работы на мировом рынке (якутская компания контролирует его почти на треть). Впрочем, согласно тексту распоряжения правительства, подписанного еще в ноябре 2015 года, аукцион, назначенный на 30 декабря 2015 года, должен был проходить в открытой форме, то есть заявиться на него — и победить — мог теоретически любой желающий.

Но утром 30 декабря в помещение «Русского аукционного дома» (организатор торгов) пришел судебный пристав-исполнитель Новиков с исполнительным листом, запрещавшим проведение аукциона. Что же произошло?

С формально-юридической точки зрения — некий гражданин Иван Вятченков, который 23 декабря, то есть за неделю до аукциона, приобрел 500 акций ОАО «Алмазный мир» (для сведения — это 0,00015% капитала компании), в тот же день посчитал свои права нарушенными и понес в Арбитражный суд Московской области целую кипу заявлений, в том числе и с требованием провести повторную оценку выставленного на аукцион госпакета.

Мы попытались выяснить у Ивана Вятченкова мотивы его действий и связались с ним по мобильному телефону. Однако Вятченков сразу же прервал разговор и бросил трубку, впоследствии его номер был недоступен.

Впрочем, как хорошо известно из истории корпоративных конфликтов в России, зачастую важна не суть иска, который может быть сколь угодно бредовым, сколько принимаемые обеспечительные меры. Вятченкову несказанно повезло. Судья Мособларбитража Юлия Агальцева не только нашла возможность срочно рассмотреть его заявление (на дворе было 28 декабря), но и удовлетворить его с выдачей исполнительного листа. Того самого, который впопыхах притащит пристав Новиков…

Быть может, свою роль могла сыграть историческая и даже династическая близость Юлии Агальцевой к алмазному промыслу. Ведь ее отец долгое время был членом Верховного суда Саха-Якутии, а мать — зампредом арбитражного суда алмазной республики. Ну и как в такой обстановке не обзавестись знакомствами и связями…

Агальцева, видимо, вынесла решение, даже не обратив внимания на то, что в принципе не могла рассматривать это дело — по подсудности оно должно было рассматриваться в Мосарбитраже, куда вскоре и переехало. Но, как ни парадоксально, служба судебных приставов проигнорировала эту очевидную и признанную самой Агальцевой ошибку и действовала так, будто обеспечительные меры были приняты обоснованно и законно.

Разумеется, Вятченков продолжил свою сутяжную активность. В итоге аукцион перенесли сначала на февраль, а потом на 17 марта 2015 года. Но стабильность успехов Вятченкова, свободно использующего судебную систему, заставляет задуматься — а состоится ли аукцион вообще, и если нет, то кому это может быть выгодно?

Нам кажется, что ответ на этот вопрос можно найти, отталкиваясь от оказавшегося в распоряжении редакции документа за подписью директора административного департамента Минфина Александра Ахполова. Высокопоставленный чиновник, курирующий в Минфине оборот драгоценных камней и металлов, обращается в ФТС России, Гохран, Пробирную палату и «Алмазный мир» с требованием до 12 марта (подчеркнуто) рассмотреть заявление некоего Мурзабекова А.Б.

Кто такой Акроман Мурзабеков? Насколько нам известно, уроженец Ингушетии — владелец 50 акций «Алмазного мира», которые он в январе 2016 года приобрел у Вятченкова. В 2001 году его брат Абубакар был осужден за сбыт фальшивых денег, и сам Акроман фигурировал в уголовном деле — но это так, к слову. Нас ведь интересует не Мурзабеков (мало ли любителей и даже мастеров писать кляузы), а Ахполов. Зачем бы человеку в его положении давать ход одному из тысяч ложащихся на стол заявлений?

Наши источники в Минфине рекомендовали проанализировать еще одну связь между Вятченковым–Мурзабековым и административным департаментом Минфина, в том числе замом Ахполова Андреем Глиновым, курирующим деятельность Гохрана. Дело в том, что Вятченков трудится юристом в небольшой подмосковной «Фирме ЧЕСИКО», которой, однако, повезло выиграть тендер на капитальный ремонт здания Гохрана. Нам остается либо поверить в чудесные совпадения, либо согласиться с версией наших источников, что владельцы «ЧЕСИКО» имеют давние и тесные связи с Глиновым.

Логично предположить, что для Ахполова и Глинова приватизация «Алмазного мира» резко снижала бы возможность получения оперативного контроля над этим объектом. И, напротив, судя по всему, пока «Алмазный мир» находится в сфере влияния Минфина, есть возможность поставить руководителем человека из своей команды. Возможно, им окажется Станислав Шевоцуков, который сейчас занимает должность руководителя ФГУП «Агат» (управление госимуществом в Южном федеральном округе), но в экспертной среде известен как человек, умеющий эффективно выстраивать работу с арбитражными судами (а теперь задумаемся еще раз о причинах поразительных успехов Вятченкова).

Впрочем, речь может идти не об экспансии, а о попытке защитить свои интересы. В рамках реформирования «Алмазного мира» после приватизации, в частности, рассматривалась возможность ставить на территории «русского Антверпена» проб на ювелирные изделия. Это был бы колоссальный удар по позициям организаторов черного и серого импорта драгоценных металлов и камней.

О чем тут спор? Ювелирные изделия, завозимые в Россию, сначала проходят растаможку, а потом уже в Пробирной палате на них ставят пробы. Статистика закрытая, но наши источники в отрасли предполагают, что проб может ставиться в разы больше, чем фиксируется ввезенной ювелирки. А все потому, что операции разнесены во времени и в пространстве. Если бы все происходило в соседних помещениях на площадке «Алмазного мира», возможности для манипуляций резко сократились бы. А вместе с ними — потенциальные доходы от серого импорта…

И почему тогда глава Пробирной палаты Маркин и его кураторы из Минфина Ахполов и Глинов столь сильно возражают против идеи ставить пробы на территории «Алмазного мира»?

Впрочем, пока мы можем констатировать, что в России юрист средней руки способен фактически отменить решение правительства — если, конечно, к нему будут проявлять необъяснимую благосклонность арбитражные суды. Государство помимо 740 миллионов рублей (стартовая цена аукциона) рискует потерять и возможность создания нового яркого бизнеса, который, кстати, сам по себе работал бы на очищение отрасли.

Правда, есть еще надежда, что Минфин, который сейчас мобилизует все возможные доходы, обратит внимание на более чем странную ситуацию, которая сложилась в его же епархии. Ведь для того, чтобы ее исправить, достаточно будет одного серьезного разговора.

Олег БЕЛОРУКОВ, специально для «Новой»