4–6 марта в Москве пройдет конференция под названием «Встреча поколений. Демидов и Шаламов. Житие Георгия на фоне Варлама». Организаторы — историко-литературное общество «Возвращение», выпустившее за последние годы четыре книги Г. Демидова.
4 марта конференция пройдет в Доме русского зарубежья (ул. Нижняя Радищевская, 2), в последующие дни — в музее ГУЛАГа (1-й Самотечный пер., 9, стр. 1).
В связи с этим событием поклонникам Шаламова и Демидова интересно познакомиться с важной деталью, связывающей биографии двух старых колымских друзей с равно изломанными судьбами. Это стихотворение «Ночью (В рентгенкабинете)», недавно обнаруженное в архиве Шаламова. Оно было написано в 1949–1950 гг. на Колыме, на ключе Дусканья, и воплотило впечатления от встреч Шаламова с Демидовым в Центральной лагерной больнице УСВИТЛ в п. Дебин, где Демидов работал рентгенотехником, а Шаламов — фельдшером (оба являлись заключенными).
Стихотворение публикуется впервые (автограф: РГАЛИ. Ф. 2596. Оп. 3. Ед.хр. 3. Л. 43/об-44). Необычная для Шаламова ритмика, восходящая, несомненно, к ритмике поэмы Б. Пастернака «Девятьсот пятый год», показывает, что автор, впервые после 12-летнего перерыва вернувшийся к стихам на Дусканье, в это время занимался поэтическими экспериментами. Тем не менее стихотворение не может не восхищать своей мощной смысловой насыщенностью (чего стоят только строки: «Мастерская для гениев. Вход недоступен талантам»!), а за образом «дирижера-невидимки» легко угадывается Г. Демидов.
Подготовка текста и публикация
В.В. Есипова
Варлам ШАЛАМОВ
Ночью (В рентгенкабинете)
Ток включен. Дирижер-невидимка садится
за пультом
Перед облаком желтым с прокладкой свинца
На вертящемся стуле, землей управляя
как будто,
И разглядывает будущего мертвеца.
Наша ночь — это день на рентгеновской
пленке,
Облученный сейчас проницательным этим
лучом,
Час глядеть, что в себе мы носили с пеленок,
Что тащили сквозь жизнь из последних
силенок,
То, чего мы не знали, жалели о чем.
Приглядимся. Вот жизни моей переломы,
Те, что ноют ночами и спать не дают,
Что тревожат предвестьем то тучи,
то грома,
Что подчас выгоняют из теплого дома
И никак не добраться — лечиться — на юг.
Дальше! Дальше! Тяжелой свинцовой
перчаткой
Он навстречу весне желтолицый экран
поведет,
Оголенных деревьев и гор отпечаток
Промывал он в проталинах черной текучей
водой.
Затемнение. Белые снежные пятна.
Это верно каверны. Аорта реки
Расширялась к весне… Это тоже понятно.
Старый вывих у дерева. Все это —
не пустяки.
Это солнце для нас пустяки сочинило.
Голубые туманы и желтые слезы грозы.
И лиловые тучи для нас извело на чернила,
И босыми ногами топталось под вечер
в грязи.
Мастерская для гениев. Вход недоступен
талантам.
В исступлении хлещут плетями, кистями
холсты,
Светотенью — великою схемой и схимой
Рембрандта
На столетия строят чертог красоты.
Непокорные краски, как гвозди, вбивают
в полотна,
Это — дом для потомков, не помнящих
вовсе родства,
И в потемки могилы уходит
измученный до смерти плотник
И уносит в котомке секрет своего
мастерства.
Когда нет ни лекарств, ни надежд,
ни сомнений,
Когда все уже знаешь и не можешь помочь,
По экрану проходят последние тени.
Начинается день
И кончается ночь.
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»