Колонка · Политика

Михаил Горбачев: «Я уверен: не все потеряно»

Думаю, если сейчас задать вопрос: идет ли мир в правильном направлении? — большинство ответят: «Нет»... Материал 2016 года

Михаил Горбачев , первый президент СССР

Думаю, если сейчас провести опрос людей на всех континентах и задать вопрос: «Идет ли мир в правильном направлении?» — большинство ответят: «Нет»…

Фото: РИА Новости

Очень тревожно в мире, очень сложно в России. И все взаимосвязано.

Сейчас как раз исполнилось 30 лет со времени проведения XXVII съезда КПСС. Я иногда перечитываю свои старые выступления, статьи. Тогда мы заявили, признали: мы живем в глобальном, взаимосвязанном, взаимозависимом мире. И мы тогда сделали из этого выводы.

За прошедшие два-три года мы не раз и не два убеждались в этой взаимозависимости. Она лишь усиливается и дальше будет нарастать. А мировая политика оказалась к этому не готова и все больше отстает от стремительных темпов перемен, которые переживает мир. Лидеры ведущих держав оказались не готовы к кризисам и потрясениям последних лет.

Вместо вопросов сотрудничества на первый план в мировой политике вновь, как и в годы холодной войны, вышла проблема «войны и мира». В аналитических центрах пишут сценарии войны в Европе. Телеканал «Би-би-си» показывает фильм-гипотезу о Третьей мировой войне.
И дело не ограничивается «сценариями» и «гипотезами»: США планируют развернуть в странах Центральной и Восточной Европы дополнительные тяжелые вооружения и военную технику на сумму более 3 миллиардов долларов. И это лишь один пример, который подтверждает: произошел коллапс доверия в международных делах.
Думаю, если сейчас провести опрос людей на всех континентах и задать вопрос: «Идет ли мир в правильном направлении?» — большинство ответят: «Нет».
Все началось с провозглашения «победы Запада» в холодной войне. Общую победу над холодной войной объявили триумфом одной стороны, которой теперь «все позволено». Это тот корень, из которого выросла нынешняя глобальная смута.
Едва ли не все конфликты последних двух десятилетий, начиная с югославского, пытались решать силой, в крайнем случае — угрозой ее применения. Сформировался «военно-силовой менталитет», не менее опасный, чем военно-промышленный комплекс. Он оказывает огромное влияние на политику, на средства массовой информации, а через них — на людей.
У меня вызывает огромную тревогу резкая полемика и взаимные обвинения, все больше напоминающие пропагандистскую войну между государствами. В такой «информационной среде» очень трудно о чем-либо договариваться.
А договариваться необходимо, договариваться придется. Иначе не уберечь мир от сползания к хаосу, к катастрофе. Для этого необходима политическая воля.
Я убежден: не все потеряно. Даже в прошедшем году, на фоне серьезного обострения отношений между Россией и Западом, по некоторым проблемам удалось добиться позитивных сдвигов.
Успешно завершились переговоры по иранской ядерной программе. Те, кто делал ставку на еще одну войну на Ближнем Востоке, проиграли.
Важные договоренности достигнуты на Парижской конференции по изменению климата. А ведь на протяжении многих лет политики, руководители государств по сути дела не реагировали на происходящее. Разговоров и переговоров было много, а результат — почти нулевой. И вот наконец удалось достичь прогресса.
Сейчас появились первые признаки того, что мировые державы, и прежде всего США и Россия, всерьез взялись за урегулирование в Сирии. Посмотрим, удастся ли достичь реального прекращения огня. Может быть, не сразу. Но то, что идут переговоры, диалог, я приветствую.
Надеюсь, что наши западные партнеры убедились: надо отказываться от курса на изоляцию России. Россию невозможно изолировать, и мир с этим не согласится. Россия нужна миру, ее роль незаменима в решении всех главных проблем.
Сейчас мировой политике как воздух нужна позитивная повестка дня. Прежде всего — в области безопасности.
В качестве главных приоритетов я бы выделил две проблемы — борьбу с терроризмом и европейскую безопасность.
В борьбе с терроризмом надо отказаться от двойных стандартов и поставить ее на прочную международно-правовую основу. Поэтому я предложил начать подготовку Антитеррористического пакта или конвенции под эгидой ООН.
Он должен включать не только конкретные обязательства о взаимодействии государств, обмене информацией, превентивных мерах и т. п., но и важные международно-правовые положения. Прежде всего — запрет на поставки оружия незаконным вооруженным формированиям где бы то ни было. И второе: отказ от поддержки — не только материальной, но и моральной, пропагандистской — любых сил и движений, ставящих своей целью вооруженную борьбу против любого государства или правительства.
Не менее важно не допустить дальнейшего ухудшения положения в Европе, повернуть вспять негативные процессы. Нужна Большая договоренность, которая модернизировала бы систему европейской безопасности. Такая договоренность должна быть сформулирована и принята на уровне глав государств и правительств, как это было в Хельсинки в 1975 году и в Париже в 1990 году.
Необходимо договориться о механизмах предотвращения конфликтов, механизмах обязательных консультаций, вплоть до вынесения вопросов на высший уровень, чтобы не допустить перерастания проблем в кризисы, разногласий в конфликты, конфликтов в военные столкновения.
Нужны, кроме того, механизмы «раннего предупреждения» о возникновении новых угроз в виде различных «негосударственных образований» и недееспособных государств.
Нужны, наконец, четкие правила поведения, обязательные для всех, при возникновении внутренних конфликтов, потенциально угрожающих международной безопасности.
По сути дела, речь идет о необходимости новой архитектуры безопасности для Европы и не только для нее. Ее создание — большая и трудная задача. Поэтому я призываю все европейские страны, США и Канаду безотлагательно начать подготовку к третьему Общеевропейскому саммиту.
Оздоровление международной обстановки, несомненно, поможет нам справиться с нынешним социально-экономическим кризисом. И не должно быть иллюзий: кризис налицо. И не надо искать причины прежде всего вовне. Главную ответственность несем мы сами. Надо искать выход.
Но у России есть все для того, чтобы этот кризис преодолеть. Она переживала и более тяжелые времена. Не надо пророчествовать крах и катастрофу. Но надо смотреть в глаза реальности.
Нельзя ограничиваться лишь поисками экономических решений, обходить политическую сторону проблемы. В конечном счете все упирается именно в политику.
Нам сегодня не хватает главного — демократии. Я убежден: вне демократического процесса, без широкого участия людей в поисках решений нам не вырваться из порочного круга проблем, в который мы себя загнали. Об этом свидетельствует и наш, и мировой опыт последних десятилетий.
Нам необходимо преодолеть авторитарный уклон во внутренней политике. Он возник не вчера. Фактически еще в 1990‑е годы у нас сформировался режим личной власти, была принята Конституция с большим перекосом в сторону исполнительной власти, полномочий президента, с возможностью переизбираться более двух раз, фактически — сколько угодно.
Сначала это оправдывали необходимостью быстро, «твердой рукой» провести реформы. А что мы получили в результате? Дефолт 1998 года.
Потом появилась концепция «управляемой демократии», «вертикали власти» — якобы ради стабилизации и подъема экономики. Ситуацию действительно стабилизировали. Но в ущерб реальной демократии, в ущерб независимости парламента, судов, СМИ, а подъем был в основном за счет высоких цен нефти и газа на мировых рынках.
Сейчас очевидно, что нынешняя модель управления не работает — ни в политике, ни в экономике. Нет альтернативных идей. Нет притока новых людей. Нельзя все решения замыкать на одного человека. Никто не обладает истиной в последней инстанции.
Надо возвращаться на путь реальной демократии.
В одном из недавних интервью я призвал мобилизовать все силы ради преодоления кризиса. Что это означает? Прежде всего — не раскалывать общество! Не делить людей на хороших и плохих, красных и синих, патриотов и либералов. Не искать врагов, «пятую колонну», иностранных агентов. То есть — нужна консолидация во имя общих целей.
Я верю, что это возможно. Я верю в Россию…